 24.05.2009 - 1. Томас РидЧтобы привести пример исторического описания того времени, процитируем одного человека, который имел честные намерения хотя бы прочитать Аристотеля, что ему удалось в отношении большей части Органона, но как раз не в отношении важнейших сочинений. Об этом он говорит сам:Откровенность (ingenuity) требует признать, что при попытке представить Аналитики и Топику Аристотеля - хотя я и затеял все целиком старательно прочитать и понять то, что там понятно, - мои усилия и терпение истощались прежде, чем я доходил до конца (before I had done). Почему я обязан расточать (trow away) так много времени и мучительного внимания на то, что дает мало действительной пользы? Если бы я жил в такое время, когда знание "Органона" Аристотеля возводило человека в высший ранг в философии, то мое честолюбие, возможно, обрекло бы меня на несколько лет мучительных штудий; меньшего, по моему мнению, не было бы достаточно. Такие мысли всегда одолевали (got the better of) мою решимость, как только первое рвение начинало охладевать. Я могу (поэтому) только сказать, что прочитал некоторые части различных аристотелевских книг старательно, некоторые поверхностно (slightly), некоторые, вероятно, вовсе нет... Из всей литературы (Органон) является самым сухим и труднейшим: автор употребляет бесконечные усилия на аргументацию, (говорит) о вещах абстрактнейшего рода в лаконичном стиле, и часто с напускной (affected), как я полагаю, темнотой; и все (это), чтобы доказать общие высказывания (propositions), которые в конкретном применении кажутся очевидными сами собой. Это поистине умилительное признание не только в том, что Рид реферирует учение логика, которого он вовсе даже не читал, но - и это много важнее - в том, что для шотландских философов формальная логика бесполезна, непонятна и скучна. Однако тексты, которые в первую очередь кажутся ему непонятными и бесполезными, являются как раз такими, каковые каждый логик причисляет к прекраснейшим и плодотворнейшим в истории. Подобное имеет место почти у всех философов так называемого нового времени от гуманистов до подъема математической логики. При таких обстоятельствах никакая научная история логики не могла возникнуть: она предполагает уяснение того, что есть наука логики. Описанное отношение к формальной логике подтверждается далее в главе о "классической" логике. Здесь мы хотели бы остановиться еще только на Канте, который прямо выразил затронутые воззрения на историю логики. Опубликовано на сайте: http://intencia.ru Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=FAQ&op=view&id=92 |