Интенция | Все о философии

22.03.2009 - Плотин (204–270)

Греческий философ-платоник, основатель неоплатонизма.


О жизни Плотина можно узнать из единственного источника, написанного его учеником Порфирием, который так и называется «Жизнь Плотина». Эта работа издана в качестве приложения к книге Диогена Лаэртского, а также в качестве приложения к «Сочинениям» самого Плотина.

Жизнеописание своего учителя Порфирий начинает следующими словами: «Плотин, философ нашего времени, казалось, всегда испытывал стыд оттого, что жил в телесном облике, и из-за такого его настроения всегда избегал рассказывать и о происхождении своем, и о родителях, и о родине». «Позировать живописцу или скульптору было для него так противно, что однажды он сказал Амелию, когда тот попросил его дать снять с себя портрет: разве мало тебе этого подобия, в которое одела меня природа, что ты еще хочешь сделать подобие подобия и оставить его на долгие годы, словно в нем есть на что глядеть?» Такое начало настраивает нас на то, что даже из этого жизнеописания мы о жизни Плотина узнаем довольно мало. Но наряду с этим такие фразы показывают нам характер Плотина и отношение его к этому миру – миру материальному. Дальше Порфирий говорит, что Амелий все же обхитрил Плотина и ему удалось изваять портрет философа, который известен сейчас как единственное его изображение (кстати, весьма поврежденное временем).

Плотин родился в Верхнем [Асмус:Нижнем] Египте (предположительно местечко Лико, в дальнейшем Ликополис, а ныне египетский город Асьют). Учился Плотин в Александрии, и первые годы своей жизни он провел именно в этом египетском городе. Из детства Плотина Порфирий указывает своеобразную деталь: молоком у кормилицы он питался до самого школьного возраста, еще в 8 лет раскрывал ей груди, чтобы пососать, но услышав однажды: какой гадкий мальчик, – устыдился и перестал.

К философии он обратился на 28‑м году, был направлен к самым видным александрийским ученым, но уходил с их уроков с печалью, как сам потом рассказывал о своих чувствах одному из друзей. Друг понял, чего ему хотелось в душе, и послал его к Аммонию, у которого Плотин еще не бывал. И тогда, побывав у Аммония и послушав его, Плотин сказал другу: «вот кого я искал».

У Аммония Саккаса Плотин пробыл 11 лет. Под его влиянием Плотин встал на путь примирения учений Платона и Аристотеля. Кроме Плотина, у Аммония обучалось довольно много учеников, в том числе, как пишет Порфирий, был среди них и некий Ориген. Между учениками Аммония была договоренность о нераспространении взглядов своего учителя, но впоследствии один из учеников этот уговор нарушил, а вторым учеником, нарушившим этот уговор, был Ориген.

Когда Плотину исполнилось 39 лет, он захотел узнать еще больше о философии; по всей видимости, у Аммония Саккаса он обучился всему, что хотел, и, как это часто бывало у греческих мудрецов, захотел узнать, чему учат восточные философы (в то время стало общераспространенным высокое представление об индусской и браманской мудрости). И тогда он выбрал необычный для нас, но вполне обычный для того времени способ: записался воином к императору Гордиану[1] и участвовал вместе с ним в походе на Персию. Гордиан погиб в Месопотамии, Плотин едва спасся и вернулся в Антиохию и оттуда, уже 40 лет от роду, приехал в Рим и начал преподавать.



2. Общественное служение

Порфирий подчеркивает бескорыстность Плотина, говорит, что был очень честным, умным и наблюдательным человеком. Плотин пользовался исключительным доверием и любовью в той среде, к которой он принадлежал, – и потому его охотно назначали опекуном над малолетними сиротами, выбирали в третейские судьи, спрашивали у него в трудных случаях советов и т. д. И всегда обращавшиеся к нему оставались им довольны. Имущество малолетних сохранялось, страдавший подагрой сенатор излечился от своей болезни, и даже важная дама, у которой пропали драгоценности, благодаря Плотину узнала, кто эти драгоценности похитил.

В Риме у Плотина появилось довольно много учеников, и он основал свою школу. В ней он стал обучать учеников уже своим собственным взглядам. Из первых его трактатов видно, что терминология его к этому времени еще не совсем устоялась, и в дальнейшем его творчестве прослеживается значительная эволюция.

3. Знакомство с Оригеном

Порфирий пишет, что однажды на занятие, которое проводил Плотин со своими учениками, зашел Ориген. Плотин тут же покраснел, ни слова не говоря “свернул” занятие и попросил учеников разойтись. Когда Порфирий спросил, чем была вызвана такая странная спешка, Плотин смущенно ответил, что не может преподавать в присутствии человека, который заранее знает все то, что он скажет. Это, конечно, можно объяснить тем, что Ориген учился вместе с Плотином у Аммония Саккаса, но с другой стороны, понятно, что Ориген должен был быть человеком, по своему уму по крайней мере равным Плотину, если не превосходящим его. В любом случае можно сделать вывод, что Ориген, по всей видимости, был человеком не менее гениальным, чем Плотин. Если о Плотине все говорят как об одном из наиболее гениальных философов, то Ориген также не мог затеряться среди людей, окружавших Плотина.

4. Письменные работы

Трактаты Плотин начал писать тоже далеко не сразу. Вначале, как это было принято у античных философов, он преподавал в устной форме, и только потом, по просьбе учеников, стал писать. К Плотину часто приходили его ученики, чтобы развеять некоторые свои сомнения, получить ответы на волновавшие их вопросы, и Плотин всегда с радостью принимал такого пытливого ученика, в каком бы состоянии сам ни находился, и вместе с ним пытался найти ответ на все его вопросы, чтобы ученик ушел удовлетворенный. Если Плотин при этом работал над своим очередным трактатом, он прерывал свою работу и беседовал с учеником сколь угодно долго, чтобы найти ответы на все его недоумения, и это могло продолжаться не один час и даже не один день. И только после того, как ученик уходил, Плотин возвращался к своему трактату, как будто он никогда от него и не отрывался, и даже не перечитывая написанное, продолжал с полуслова, на котором остановился. Это говорит о феноменальной памяти Плотина, и о том, что он всегда держал в уме нить своего рассуждения и мог в любой момент к ней возвратиться.

Кроме того, что Плотин был гениальным философом, факты, описанные Порфирием, показывают, что он был еще и незаурядным педагогом, потому что многие богатые граждане Рима отдавали Плотину своих детей на воспитание. Если же во время обучения детей у Плотина отцы их внезапно умирали, то Плотин оставлял детей у себя, так что они не только воспитывались и образовывались у Плотина, но и жили у него. Этот факт говорит о том, что Плотин был довольно обеспеченным человеком и дом его был достаточно велик.



5. Последние годы

Из Рима Плотин уже не выезжал, и только перед смертью уехал в Кампанию (Минтурн, Италия), в имение своего старого друга, где и провел последние месяцы своей жизни. Тут он задумывает основать философский монастырь, при поддержке императора Галлиена[2]. Не случайно формирование этой системы совпало с правлением Галлиена: общественные слои, мечтавшие о реставрации империи Августа и Антонинов, в последний раз собрав свои силы, выступили как в области политики, так и в области идеологии. Лекции прибывшего в Рим Плотина посещали представители образованных кругов, некоторые сенаторы и даже сам Галлиен, который, по некоторым данным, намеревался основать город философов Платонополь, по образцу государства Платона.

Но это предприятие не удается (из-за гибели императора?). Неудача реставраторских попыток Галлиена пагубно повлияла на школу Плотина. После смерти Галлиена Плотин и большинство его учеников покинули Рим. Близкий к нему философ Лонгин бежал к Зенобии и был затем казнён Аврелианом.

К концу жизни Плотин был настолько дряхл и вид его был настолько неприятен, что даже близкие ученики, кроме Евстохия, покинули его. Может быть, такое состояние было следствием отношения Плотина к своему телу, когда он столько времени не мылся, не лечился и никак о себе не заботился. Какая именно болезнь постигла его в последние месяцы его жизни, неизвестно. Разные врачи на основании перечисленных выше симптомов предполагают разное: одни говорят, что это была проказа, другие – туберкулез. Перед смерью Плотин сказал: «Сейчас я попытаюсь слить воедино то, что было божественного во мне, с тем, что есть божественного во Вселенной».

Со смертью Плотина изменяется и сам неоплатонизм. Уже у ближайшего ученика Плотина, сирийца Порфирия, исчезают те элементы оптимистической оценки мира и призывы к активной жизни в обществе, которые были у его учителя. Порфирий считает, что мудрец должен бежать от толпы в пустыню. Аскетизм, магия, астрология, учение о демонах начинают играть главную роль в позднейшем неоплатонизме, который, таким образом, постепенно сливается с теми системами, против которых боролся сам Плотин.

Трактаты Плотина


1. «Эннеады»

О трактатах его Порфирий говорит, что Плотин писал их от случая к случаю, когда об этом просили его ученики или когда сам он чувствовал внутреннюю необходимость. Заглавий к ним он не давал, поэтому ученики озаглавливали их сами. Делали они это по-разному, и в результате многие из трактатов озаглавлены так, как сам Плотин, может быть, не стал бы их называть (кроме тех, что были озаглавлены еще при его жизни). Порфирий перечисляет эти названия: «О прекрасном», «О бессмертии души», «О судьбе», «О сущности души», «О трех начальных субстанциях», «О двух материях», «О качестве», «О диалектике», «О силе и действии», «Против гностиков» и т.д. – всего насчитывается 54 трактата, хотя в действительности их было иное количество, потому что Порфирий, получив после смерти своего учителя наследство в виде письменных его работ, решил их издать и при этом предпринял некоторое их редактирование. Сам Порфирий пишет, что число 54 его поразило тем, что оно делится на 6 и на 9: оба числа являются священными, и это доказывает священный характер всех трактатов Плотина. В действительности, это не совсем так, потому что некоторые трактаты Порфирий разбил на несколько частей, а другие, наоборот, объединил в один, так что число 54 получилось у него достаточно искусственно.

Эти трактаты Порфирий объединил в 6 групп, в каждой группе по 9. «Девять» по-древнегречески будет «эннеа», поэтому все эти группы получили название «Эннеады» (девятки) – так и называются тома Плотина. Разбил их Порфирий следующим образом: в 1-ю Эннеаду он включил трактаты, посвященные этике, во 2-ю – трактаты, посвященные предметам физическим и космологическим; 3-я Эннеада, также «посвящение» космосу, охватывает смежные с ним предметы – это то, что мы бы назвали натурфилософией, философией природы; 4-я посвящена работам о Душе; 5-я – работам об Уме; 6-я, наиболее объемная Эннеада, фактически равная по объему всем предыдущим, включает работы о Едином (Боге).



Обозначены все эти работы соответствующим образом: часто все эти трактаты называются не так, как они были озаглавлены в школе учениками Плотина, а так, как их издал Порфирий. Скажем, один из ключевых трактатов Плотина «О трех первоначальных субстанциях» помещен в 5-ю Эннеплу и занимает там 1-е место. Место, занимаемое трактатом в Эннеаде, у Порфирия не случайно. Как он сам пишет, он расположил их в порядке возрастающей сложности, но часто, с нашей точки зрения, это не совсем так, и их следовало бы расположить несколько иначе. Условно можно обозначить трактат «О трех первоначальных субстанциях» как 5.1 (5-я Эннеада, 1-й трактат), а поскольку это 10-й трактат по хронологии, сюда еще добавляется [10].

Или так: 1.1 – трактат «Что такое животное и что такое человек», первый трактат в первой Эннеаде. Часто такое обозначение помогает понять, о чем работа: если номер трактата начинается с цифры 5, то он находится в 5-ой Эннеаде и, значит, в большей степени посвящен проблемам Ума, чем каким-то иным. Почему в большей степени, а не собственно проблемам Ума? У Плотина нет трактатов в современном понимании этого слова, когда философы развивают некоторую систему, исходя из одного положения, аксиомы, и логически восходят ко всем ее следствиям, делая все рассудочные выводы.

Плотин, размышляя о каком-нибудь предмете, приводил в действие весь арсенал своей собственной философии. Поэтому, читая, напр., трактат «О судьбе», или «О том, что такое животное и что такое человек», или «О трех первоначальных ипостасях», или какие-то другие, мы в каждом из них увидим в сжатой форме всю философию Плотина. Поэтому понимать Плотина весьма сложно. Плотина часто считают одним из наиболее сложных философов. Язык, которым написаны его трактаты, туманен; писал он их не как педагог, а скорее записывал их для себя или для тех своих учеников, которые уже все знали из устных занятий и которым эти работы скорее нужны были для того, чтобы повторить то, что было уже им известно. Читать Плотина довольно трудно, и так же, как и Гераклита, его называют часто “темным философом”.

2. Переоткрытие творчества Плотина

Сочинения Плотина были заново открыты Европой в эпоху Возрождения; появившись сперва по-латыни (в переводах Mарсилио Фичино, Флоренция 1492), затем по-гречески в 1630 г. (в Базеле); далее следует оксфордское издание 1835 г., парижское 1855 г.

(Книга о Плотине есть в серии «Античная библиотека», изданной при участии Греко-Латинского кабинета. Еще есть издание Плотина в виде двух брошюр (пер. Малеванского) с 5-й Эннеадой и частью трактатов из 6-й. Перевод Малеванского напоминает скорее пересказ. Плотин на русский язык до сих полностью не переведен, и труды его существуют у нас во множестве более или менее удачных переводов, один из которых принадлежит В. Леге. Однако если перевод Малеванского больше уходит в сторону пересказа, то другие, как у А.Ф.Лосева, в действительности являются не столько переводами, сколько интерпретацией Плотина (такой подход еще дальше уводит от оригинала). В первую очередь можно читать трактат 5.1 – в пер. Малеванского он называется «О трех первых началах, или субстанциях». Часто он называется еще «О трех первоначальных ипостасях». Затем трактаты «О природе и источнике зла» (1.8), «О бессмертии души» (4.7). В «Историко-философском ежегоднике» за 1995 г. опубликован трактат «О нисхождении души в тела» (4.9), очень характерный для Плотина и посвященный одной из ключевых проблем. Для подробного изучения Плотина подходят трактаты «О времени и вечности» (3.7) и «О сущности души» (4.1 и 4.2). Осторожно нужно относиться к киевскому изданию Плотина, в котором некоторые трактаты даются в переводе с английского. Это случай недопустимый, и русская переводческая школа еще в конце XVIII в. отказалась от подобной практики).

Опубликовано на сайте: http://intencia.ru
Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=120