Интенция | Все о философии

23.03.2009 - Гносеология Августина Блаженного

1. Опровержение скептицизма
2. Самопознание как исходный пункт философствования
3. Априорные категории мышления
4. Дуализм Августина блаженного
5. Описание механизма познания
6. Главенствующая роль разума
7. Соотношение веры и знания

Опровержение скептицизма


В своей гносеологической концепции Августин исходит из фразы, которую произносит Спаситель: «Я есмь путь, и истина, и жизнь». Поэтому Августина уверен, что проблема существования истины и познания ее является основной, ключевой для христианской философии. Если истина не существует, как утверждают скептики, то не существует и Бог. А если истина непознаваема, то и Бог непознаваем и для нас закрыты все пути к спасению. Поэтому для Августина чрезвычайно важно опровержение скептиков, важно доказать, что истина и существует, и познаваема.

Этой проблеме Августин посвящает свой первый трактат «Против академиков», в котором он излагает свои аргументы против скептицизма. Скептицизм для Августина – злейший враг; он подтачивает основы морали, доказывая, что все истинно или все ложно, и человек только выбирает то, что ему нравится. Скептицизм подтачивает основы религии, доказывая, что Бог есть или что Бога нет, как каждому угодно.

Однако скептик сам себе противоречит, считает Августин. Ибо если академики указывают на то, что невозможно познать истину и можно познать лишь истинноподобное, то Августин отвечает, что в этой фразе есть противоречие: как мы можем знать истинноподобное, не зная истины? Это все равно что утверждать, будто сын похож на отца, но при этом отца не знать.

Августин указывает, что фраза "знание истины невозможно" противоречива сама по себе, потому что человек, выражающий такое мнение, претендует на то, что эта фраза истинна. Значит, он тем самым утверждает, что истина есть. Если же мы скажем, что эта фраза ложна, то, следовательно, знание истины возможно, и истина, опять же, существует. В обоих случаях из этого постулата скептиков вытекает, что истина существует.

Еще один аргумент выдвигает Августин: сами скептики всегда аргументируют, доказывают, т. е. верят в истинность доказательств – логических правил и законов. В частности, Августин говорит о законе исключенного третьего и законе противоречия. Как бы люди ни старались, ничего нового они придумать не смогут: вещь или существует, или не существует. И этот закон будет всегда истинен, как бы с ним ни спорили. Все или истинно, или ложно – сама по себе эта фраза истинна.

Не могут спорить скептики и с истинами математики: 2х2=4; 3х3=9. Это является абсолютной непререкаемой истиной.

В споре против скептиков Августин прибегает и к одному эпикурейскому аргументу: он говорит о том, что скептики напрасно обвиняют чувства в том, что они не выдают нам истины. Это не так, поскольку чувства лишь извещают нас о внешнем мире. Чувства не могут ошибаться; ошибаются не чувства, а судящий о них разум.

Августин говорит об аргументе скептиков (весло, погруженное в воду, кажется сломанным, а в воздухе оно прямое; каково же оно на самом деле?), что это совершенно верно: чувства правильно показывают картину, так как весло, погруженное в воду, кажется сломанным. Удивительно было бы, если бы чувства показывали обратную картину. Мы должны сделать соответствующие выводы из этого преломления, замечает Августин.



Самопознание как исходный пункт философствования


1. Я знаю о своем существовании

Для скептиков органы наших чувств были границей, за пределы которой мы не можем выйти. Для Августина наоборот: чувства – это то, что связывает человека с миром. Здесь отличие Августина от Плотина, для которого все познание состоит лишь из познания своего собственного мыслящего "Я". Плотин абсолютно не доверял своим чувствам, поскольку чувства дают знание о материальном мире, а материальный мир есть мир теней, мир зла, на который не стоит обращать внимания.

Но Августин все же следовал именно плотиновскому методу самопознания. Почему? Потому что, в конце концов, Августин выдвигает еще один аргумент против скептиков: если человек сомневается, то он мыслит, он существует – и это истина. Нельзя сомневаться в собственном сомнении – это самая очевидная истина. Вот что пишет он об этом в книге 11 "О граде Божием": "Я не боюсь никаких возражений относительно этих истин со стороны академиков, которые могли бы сказать: а что, если ты обманываешься? Если я обманываюсь, то поэтому я уже существую, ибо кто не существует, тот не может, конечно, обманываться. Я, следовательно, существую, если обманываюсь. Итак, поелику я существую, если обманываюсь, то каким образом я обманываюсь в том, что существую, если я существую несомненно, коль скоро обманываюсь? Поелику я должен существовать, чтобы обманываться, даже если бы и обманывался, то нет никакого сомнения, что я не обманываюсь в том, что знаю о своем существовании. Из этого следует, что я не обманываюсь и в том, что я знаю то, что я знаю. Ибо как знаю я о том, что существую, так равно знаю и то, что я знаю. Поскольку же эти две вещи я люблю, то к этим двум вещам, которые я знаю, я присоединяю эту самую любовь как третью, равную с ними по достоинству".

Отсюда Августин делает выводы, может быть, большие, чем сделал впоследствии Декарт, который скажет: "Я мыслю, следовательно, я существую". Августин пишет о том, что он сомневается, следовательно, он существует, а значит, знает, что существует; а поскольку он знает, что существует, он любит это свое знание и свое существование. Этот взгляд он переносит на Пресвятую Троицу и таким образом делает переход к познанию Бога. [натуральный философ!]

2. Сознание как источник достоверности

Итак, поиски предпосылок познания привели августина к открытию того, что знание основано на внутренней самодостоверности сознания. Стремясь преодолеть скепсис, он таким образом наталкивается на ход мысли, приблизительно повторенный впоследствии декартом: я могу заблуждаться относительно вещей вне меня; но сомневаясь в них, я осознаю себя самого как сомневающегося. То, что я есть, достоверно заложено во всяком суждении, сомнении, заблуждении. «Ведь, заблуждаясь, я есть (si enim fallor, sum)».

Так путь к основам достоверности ведет во внутреннюю сферу сознания. Классическая формулировка августина гласит: «Не выходи вовне, вернись в себя самого; истина живет во внутреннем человеке (noli foras ire, in te ipsum redi; in interiore homine habitat veritas)». Взыскующий истины человек погружается все глубже внутрь себя, одновременно восходя к Богу в любви. Он движется от чувственного внешнего мира (foris) к внутреннему миру (intus) духа, а оттуда – к средоточию сердца (intimum cordis): к Богу как первопричине самой истины. Бытие самого Бога, считает Августин, можно вывести из самосознания человека, из самодостоверности его мышления.

Трубецкой Евг.: «Не выходи из себя наружу, – говорит он в одном из ранних своих сочинений, написанном вскоре после обращения в христианство, – войди в самого себя: истина обитает во внутреннем человеке; а если ты найдешь, что твоя природа изменчива, то выйди и из самого себя. Но помни, что когда ты выходишь из себя, ты выходишь за пределы размышляющей души. Итак, стремись туда, откуда возжигается самый свет разума». Самоуглубление, самоанализ, как видно из этой цитаты, есть лишь исходная точка философии Августина; но конечная ее цель есть познание сверхприродной действительности, того горнего мира, что лежит за пределами всего субъективного, человеческого.



Априорные категории мышления


Т. обр., в глубинах духа человек находит уже готовыми достоверные истины, вневременные и сверхиндивидуально значимые (напр., законы математики или закон исключенного третьего).

Эти истины возникают отнюдь не в чувственном опыте, анализ которого, скорее, показывает, что определенные идеи уже заранее содержатся в нем и что, стало быть, в нем непременно уже участвует духовное начало. Так, напр., единство или тождество суть идеи, которые мы уже заранее привносим в чувственный опыт [уже до Канта!]. С другой стороны, мимолетное чувственное впечатление не может дать нам никакого понятия о вещах. Лишь когда мы умеем хранить в памяти образы этих впечатлений, соединять и сравнивать их, нам становятся ясны свойства внешних вещей.

Дуализм Августина блаженного


1. Отрицание материального мира

Строя свою теорию познания, Августин отталкивается от тех же плотиновских положений теории познания, согласно которым душа, с одной стороны, является активным агентом в познании, а не пассивным, а с другой – душа не может быть аффицируема ничем низшим. Для Плотина здесь невозможна логическая последовательность, поскольку он не признает материального мира и полностью погружается в глубины своего мира внутреннего. Августин стоит перед сложной задачей: для него важно соединить эти плотиновские соображения о формообразующей способности души и о неаффицируемости души ничем внешним, нижестоящим с положением о существовании материального мира и о том, что чувства дают нам истинную картину этого мира.

Проблема кажется неразрешимой, но Августин решает ее следующим образом. Все чувства, по Августину, активны, а не пассивны в области познания. Чувства дают информацию уму; они есть то, благодаря чему душа осведомляется о том, что испытывает тело. Посредством чувств душа узнает о том, что испытывает тело, и может влиять на тело. Каким образом связана душа с телом, материальное с нематериальным, Августин не описывает, он говорит, что это выше нашего понимания, что это тайна. Скажем, Августин пишет: для всех очевидно, что нож, воткнутый в тело и породивший рану, и боль от этой раны – совершенно разные вещи. Одно есть материальный элемент (нож), а другое – боль, рождающая совершенно нематериальное ощущение в душе.

Тем не менее Августин предлагает некоторый механизм, могущий прояснить, помочь понять, каким образом чувства участвуют в познании. Чувства активны, [они] не пассивно воспринимают воздействия внешних тел (ибо не может низшее, т. е. материя, воздействовать на высшее, на душу), и в качестве примера Августин рассматривает зрительное познание. Зрение возможно благодаря тому, что в верхней части головы, в области лба, есть некая светоносная материя. Она проникает в наши глаза, и посредством глаз мы как бы излучаем из себя этот свет, ощупываем предмет этими лучами. Таким образом мы получаем информацию о нем, так что, по Августину, зрение есть некоторый вид осязания.

В познании участвует, т. обр.,

1) предмет, имеющий форму;

2) эта форма "ощупывается" зрительными лучами, при их помощи она проникает в органы чувств, где рождается некоторый материальный физиологический образ формы предмета.

3) Далее этот физиологический образ поступает в душу, где образуется уже не материальный, а духовный образ предмета, который существует в памяти уже после того, как мы этот предмет видели.

4) Мы этот предмет можем забыть, а можем вызвать его в своей памяти благодаря способности к воображению. Это уже 4-й образ, который находится в способности воображающего, в его созерцании.

Поэтому, по Августину, существуют 4 вида образов; 1 и 2 – телесные (материальные), 3 и 4 – бестелесные формы, существующие в памяти и воображении.

2. Проблема чувственного восприятия

Проблема чувственного восприятия – действительно серьезная проблема для Августина. С одной стороны, Августин стремится в своей теории познания следовать неоплатоникам, считая, что подобное познается подобным, а поскольку Бог нематериален, то и познать Бога можно лишь методом самопознания, постижения своей души. С другой стороны, Августин не может пойти до конца за Плотином и другими платониками и не считает, что реальностью обладает только умопостигаемый мир, что мир чувственный есть мир зла и небытия.



Августин, конечно же, принимает, что мир материальный сотворен Богом и потому он так же хорош и добр (ибо это есть "хорошо весьма", как сказано в Писании). Поэтому чувства также дают определенную степень истины. Но каким образом информация от материального мира поступает в душу, как нематериальное соединяется с материальным – это загадка, которая остается загадкой и для самого Августина. Он лишь намечает некоторые этапы на пути от чувственного материального объекта, которые посредством создания образов переходят в физиологический образ, от него – в память и воображение. Так создается некоторый нематериальный образ материального предмета.

Описание механизма познания


Говоря о механизме познания, Августин описывает его на языке аристотелевских терминов. Всякое познание состоит из 3 элементов: в человеке есть

1) познавательная способность (это материальная причина познания),

2) есть реальный предмет (формальная причина познания) и

3) воля, направляющая нашу способность познания именно на этот познаваемый предмет (действующая причина познания).

Пример – человек в темной комнате. Когда света нет, то человек ничего не видит, но у него есть возможность видеть, есть зрительная способность (материя, мы помним, это возможность). Когда комната озарится светом, то появятся перед взором различные предметы с их формами, но человек может смотреть только на один из них, волевым способом направляя свое зрение.

Главенствующая роль разума


1. Утверждение бытия умопостигаемого мира

Однако, несмотря на учет чувственной стороны познания, основной упор Августин все-таки делает на разумное познание и указывает, что кроме познания чувственного, которое является по своей природе изменчивым, существует и познание умопостигаемое. Кроме чувственного мира, изменчивого по себе, существует и мир умопостигаемый – мир неизменный, вечный. Это доказывается, в частности, тем, что (как указывал Августин еще в споре со скептиками), к примеру, истины математики – истины всегда. 3 + 7 = 10 всегда, это не зависит ни от каких материальных условий; даже если вся материя исчезнет, эта истина останется. Поэтому эта истина (поскольку она истинна всегда, вечна и неизменяема) не выводима из чувственного восприятия.

Так же невыводимы из чувственного восприятия многие моральные законы, в частности законы справедливости. Поэтому умопостигаемое существует, как доказывает Августин, по всей видимости, в споре с противниками этого воззрения, и существует оно всегда, а не иногда – чем и отличается от мира чувственного. А значит идеальный мир существует еще в большей степени, чем мир чувственный.

В одной из "Эннеад" Плотин как раз указывает, каким образом соотносятся между собой мир материальный и Душа и, соответственно, Душа и Ум и т.д. Мир материальный по отношению к Душе можно уподобить сети в море. Так же и Душа по отношению к Уму может быть уподоблена сети в море. Этот образ Плотина, чрезвычайно емкий, с одной стороны, показывает масштабы соотношения (ничтожные размеры сети и огромная морская масса; так же и мир по отношению к душе), а с другой стороны, образ сети важен для Плотина как нечто, имеющее ячейки: крупная рыба застревает в сети, мелкая проскальзывает. Так же и мы со своими чувствами: что-то можем ухватить, а что-то можем и пропустить, на что способны лишь наши умопостигаемые способности. – Примерно такое же соотношение между чувственным и умопостигаемым миром и у Августина.



2. Человеческий разум как посредник между чувственным миром и миром умопостигаемым

Итак, существует посредник между чувственным миром и миром умопостигаемым, вечным – человеческий разум. Этим посредником разум является в силу своей познавательной способности. С одной стороны, наш разум может быть направлен на чувственный мир, а с другой – на мир умопостигаемый. Он может познавать оба мира, однако особенность его положения состоит в том, что ум выше чувственного мира, но ниже умопостигаемого.

Августин разделяет плотиновскую концепцию неаффицируемости высшего низшим. Поэтому при познании материальный мир не воздействует на ум, также и при познании умом мира вечного, умопостигаемого, Божественного наш ум не воздействует на мир Божественный; наш ум может лишь созерцать вечные истины, находящиеся в Божественном разуме, но ни создавать, ни влиять на них он не может.

В отличие от чувственного познания, при умопостигаемом познании ум видит истины, содержащиеся в Божественном уме непосредственно, сразу, как бы в некотором интеллектуальном видении (интуиции), в то время как чувственные объекты он видит опосредованно через чувственные образы. Это непосредственное видение позволяется уму в силу того, что он подобен уму Божественному.

3. Склеивание Ума и Единого

Умопостигаемый мир Августин вслед за Плотином понимает как мир истины, мир истинный и истинного бытия, – однако тут есть и некоторый отход от плотиновской концепции, ибо Августин не разделяет идею субординации, высказанную Плотином, и считает, что умопостигаемый Божественный мир есть и мир идей, и мир истины, и мир бытия. Т. е. Августин «склеивает» плотиновские Ум и Единое в одну «умопостигаемую субстанцию». Эту субстанцию Августин часто называет Словом, или Логосом ("Слово" из Евангелия от Иоанна).

Несмотря на то что наш ум подобен умопостигаемому миру и в силу этого может непосредственно его в интеллектуальном видении созерцать, имеется и отличие нашего ума от мира умопостигаемого. В отличие от мира Божественного, который неизменен и вечен, наш ум изменчив. Это мы можем видеть в акте самопознания. Душа изменчива, поэтому душа и Логос – одной природы, но не есть одно и то же. В этом еще одно отличие Августина от Плотина, по которому все 3 ипостаси есть и в мире, и в нас. Поэтому умопостигаемый мир существует отдельно от души, существует в Боге как Его разум.

Истины, содержащиеся в Божественном разуме, не создаются человеческим умом, а только созерцаются им непосредственно. Так же, как объективность материального мира доказывается, в частности, тем, что один и тот же предмет видит разное количество людей, так же и истинность и объективность умопостигаемого мира доказывается тем, что одну и ту же истину могут видеть совершенно разные люди.

Соотношение веры и знания


Особенность избранного августином пути самопознания – его обращение к Богу. Я познаю себя самого лишь в свете истины Того, в Ком я всегда уже познан (сотворен).

Человек может раскрыть возможности своего познания в вере, и наоборот, знание укрепляет веру: «Веруй, чтобы познавать; познавай, чтобы веровать (crede ut intelligas; intellige ut credas)». Согласно Августину, следует «познать в свете разума то, что уже прежде принято верой».

Что касается вопроса о соотношении веры и знания, то Августин исходил из того, что познание имеет 2 источника: собственный опыт и знания, приобретенные от других; последние и есть вера. Через собственный опыт путь к истине долгий и ненадежный, ибо «пустое и жадное любопытство рядится в одежду знания и науки». В «Исповеди» Августин поведал, как он предпринимал много долгих и безуспешных попыток достичь истины с помощью только разума. Но истина открылась ему лишь с обретением веры, когда после долгих духовных блужданий он был обращен в христианство. Только тогда он понял, что самый надежный путь к истине не тот, который начинается с разума, а затем ведет к вере, а тот, который начинается в Откровении, в вере, а затем ведет дальше, к разуму, к пониманию. «Понимание есть вознаграждение веры», – сделал вывод Августин. Подобно Оригену, он строил свою философско-религиозную доктрину на основе христианского Священного Писания, толкуемого рационалистически, с позиции разума.

Опубликовано на сайте: http://intencia.ru
Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=190