Интенция | Все о философии

23.03.2009 - Иоанн Дунс Скот (1266–1308)

1. “Тончайший доктор”
2. Онтология Дунса Скота
3. Гносеология Дунса Скота
4. Разделение философии и теологии
5. Богословие Дунса Скота
6. Примат индивидуального (principium individuationis)
7. Приоритет воли над разумом
8. Антропология Дунса Скота
9. Этика Дунса Скота
10. Иррационализм Дунса Скота

Последнее философское течение в XIII в., которое разрешило антагонизм между двумя основными философскими направлениями столетия – августинизмом и томизмом – стал скотизм. Сущность компромисса основывалась на том, что томизму были сделаны небольшие уступки, но принципиальная основа осталась августиновской. Францисканцы, присвоив себе достигнутые Фомой результаты, модернизировали свою доктрину таким образом, что появилась «новая францисканская школа». Создателем новой философской доктрины был Дуне Скот, по имени которого она обычно называлась скотизмом.

“Тончайший доктор”


В историю западной теологической мысли Дунс Скот вошел под именем “тончайшего (subtilis) доктора”, отражающего утонченно-рафинированный дух его доктрины. Иоанн Дунс Скот представляет так называемую младофранцисканскую школу.

1. Жизнь

Он родился в деревне Дунс (графстве Роксбург) в Южной Шотландии.

Еще будучи 12-летним подростком он облачился в монашеское платье святого Франциска, которое принял из рук своего дяди Элии в 1278 году, в Хаддингтоне. Затем последовали годы учебы в Нортгемптоне, в Англии, где в 25 лет он становится священником.

По преданию, Д. Скот казался в первой молодости чрезвычайно тупоумным и лишь после одного таинственного видения стал обнаруживать свои богатые духовные силы.

В 1291–1296 гг. он совершенствует свои знания в Париже, затем возвращается в Кембридж, где пишет комментарии к «Сентенциям» Петра Ломбардского.

Следующие 2 года он в Оксфорде, в 1302–1303 гг. – в Париже. Конфликт с Папой Бонифацием VIII вынудил его оставить Париж и вернуться в Оксфорд.

В 1304 году он был рекомендован генералом францисканского ордена Гонсалесом Испанским университету Парижа в качестве преподавателя теологии.

Однако отношения между императором Филиппом и Папой становились все напряженнее, Скот был отозван в Кельн. Через год преподавания, 8 ноября 1308 года он умер.

Погребен в Кельне, в церкви Святого Франциска. Надгробная надпись гласит: «Scotia mе genuit. Anglia me suscepit. Gallia me docuit. Colonia me tenet» («Шотландия меня родила. Англия меня приняла. Галлия меня обучила, Кельн меня хранит»).

2. Сочинения

Основные сочинения: комментарий к «Сентенциям» Петра Ломбардского, которое было названо «Оксфордским сочинением», а также более краткое «Парижское сочинение». В Оксфорде он писал комментарии к аристотелевским работам по логике, метафизике и психологии. «Спорные вопросы сверхфилософии», которые долгое время считались его произведением, ему уже не приписываются.

За свою недолгую жизнь Дунс Скот написал очень много, полное собрание его сочинений насчитывает 12 томов, по большей части это – комментарии к работам Аристотеля, Порфирия и Петра Ломбардского. В Париже был написан самый значительный его труд «Комментарии на сентенции Петра Ломбардского». Кроме «Оксфордского труда» у Иоанна Дунса Скота есть «Разнообразные вопросы», «О первом начале всех вещей» и «Тончайшие вопросы к метафизике Аристотеля».

Самым важным произведением Скота считается его “оксфордское сочинение”, представляющее собою комментарий к 4 книгам «Сентеций» Петра Ломбардского.

Дунс Скот был трудным писателем и трудным мыслителем – как по восприятию, так и по пониманию. Он получил титул “тонкий доктор”, что означало тонкую аргументацию, а также сложное восприятие его мыслей.

Онтология Дунса Скота


Что такое бытие по мысли Скота? Это одна из наиболее сложных категорий его философии, хотя Иоанн Дунс Скот себя философом не считал, и если бы услышал такое упоминание о себе, то наверняка оскорбился бы. И тем не менее философских мыслей в его работах чрезвычайно много, и, практически, по всем вопросам Иоанн Дунс Скот рассуждает как один из величайших философов.

Бытие, по мысли Скота есть то, что существует везде. Поэтому найти бытие мы не можем: познание материального мира видит одни единичные вещи, но мы знаем, что все вещи, существуя, имеют что-то общее, т. е бытие. Вещи, как говорит, Иоанн Дунс Скот, синонимичны в этом отношении друг другу.

Бытие одинаково везде – и в вещах и в Боге, однако в Боге бытие имеет бесконечный характер, и вследствие бесконечности бытия разум ничего не может говорить о Боге. И само понятие бесконечного бытия человек употребляет по аналогии с нашим бытием, считая это понятие наиболее совершеным из всех понятий разума, которое могло бы как-то приблизить человека к Богу.



Гносеология Дунса Скота


1. Испорченность человеческого разума

Философия имеет своим орудием человеческий разум, а он испорчен человеческим грехом, что опять же не понял Фома Аквинский, считавший, что человеческий разум не изменился со времен до грехопадения.

2. Узость рассудочных рамок

Будучи францисканским теологом, Дунс Скот в своих рассуждениях следовал за Бонавентурой, хотя и расходился с ним в некоторых вопросах.

Например, им не принималась теория "божественного освещения" Бонавентуры, что познание неизменных концепций, таких как справедливость, красота и т.д., может происходить лишь в душе через вечные идеи, внедряемые в нее Богом. Таким образом, что-либо может быть познано лишь в том случае, если Сам Бог "осветит" понимающего вечной истиной.

В понимании Дунса Скота разум, опирающийся на логику, может осуществлять познание лишь в достаточно узких рамках.

3. Умален ли при этом разум?

Впрочем, сам Иоанн Дунс Скот не считал при этом, что он принижает человеческие разумные способности, – более того, он утверждал, что, наоборот, возвышает разум, поскольку Бог нисходит до слабого человеческого разума, давая ему благодать, и если Бог нисходит до разума, значит это является ценностью в глазах Бога.

4. Обилие дистинкций (лат. distinctio – различение)

Трансцендентальные атрибуты (предикаты, приписываемые сущему) дунс Скот разделяет на passiones convertibles (равнозначные), столь же широкие по объему, как и само бытие: это, напр., "единое", "истинное", "благое", и passiones disjunctae (разделительные), соответствующие бытию, лишь будучи разделены на пары: "ограниченный – неограниченный", "необходимый – случайный" и т.д.

Для решения одной из важных и наиболее трудных проблем схоластической теологии и философии: каким образом наличие нетождественных атрибутов Бога – благости, всемогущества, предвидения и т. п. – совместимо с утверждением об абсолютной простоте и единстве Бога, т. е. с отсутствием в нем всякой множественности, Дунс Скот вводит понятие формального различия. Объекты формально различны, если они соответствуют различным (нетождественным) понятиям, но при этом не являются только мысленными объектами, т. е. если их различие обусловлено самой вещью. В противоположность реально различным объектам, существующим обособленно друг от друга в виде разных вещей, формальное различие объектов не предполагает их реального существования; они являются различными, не будучи различными вещами (реально существующими субстанциями). Формально различные объекты, хотя они существуют не только в уме, но и вне ума, расположены на другом уровне в структуре бытия, чем реальные объекты. Поэтому формальное различие Божественных атрибутов не противоречит реальному единству Божественной субстанции. Понятие формального различия применяется Дунсом Скотом при рассмотрении также проблемы различия Лиц в Троице и для различения воли и разума как способностей души.

5. Интуиция

Главной целью философии, согласно Дунсу Скоту, является постижения бытия как такового. Но человеческий интеллект знает о бытии только то, что он может абстрагировать от чувственных данных: ему недоступно непосредственное созерцания бытия самого по себе, без каких либо дополнительных определений; он познаёт лишь определённое бытие, присущее конечным (сотворенным) вещам, т. е. в соединении с их существенными и акцидентальными признаками.

Поэтому философия начинает с абстрактного понятия бытия, в равной степени приложимого и к Творцу и к творениям, и исходя из него доказывает существование Бога как бесконечного бытия.

Абстракция (от лат. отвлечение) – одна из основных операций мышления, при которой мысль отвлекает нечто от непосредственно данного воспринимаемого представления и сохраняет для себя некую часть, чтобы использовать ее на последующих этапах мышления; напр.: из представления о человеке в целом опускается несущественное для определения основы его сущности. Абстракция в узком смысле означает процесс мышления, в котором мы отвлекаемся от еденичного, случайного, несущественного и выделяем общее, необходимое, существенное, чтобы достигнуть научного объективного познания. Абстракция является средством образования понятий.

В отличие от конечных вещей, существование которых случайно (они могут существовать и не существовать) и производно, т. е. обусловлено некоей причиной, благодаря которой они становятся существующими, бесконечное бытие обладает необходимым существованием (оно не может не существовать), оно беспричинно и служит Первой Причиной существования конечных вещей.

Для теории познания Дунса Скота характерно резкое противопоставление интуитивного и абстрактного видов познания. Объектом интуитивного познания является единичное, воспринимаемое как существующее, объектом абстрактного – сущность вещи (ее “чтойность”). Только интуитивное познание дает возможность непосредственно вступить в контакт с чем-то существующим, т. е. с бытием. Дунс Скот не трактовал интуицию мистически, но понимал ее как акт непосредственного познания наличного объекта.

6. Преимущество интуиции перед абстракцией.

Интуиция дает индивидуальное и экзистенциальное познание, которое носит случайный характер, поскольку существование не относится к сущности конечных вещей. Абстрактное знание, напротив, отвлекаясь от наличных вещей и их индивидуальных характеристик, познает вместо этого их всеобщие и существенные особенности. Это различение двух родов познания, введенное Скотом, стало, начиная с того времени, всеобщей особенностью схоластики.

В принципе, Скот воспринял теорию познания Фомы и трактовал познание, не обращаясь к сверхъестественному просвещению. Однако первичными, наряду с актами внешнего восприятия, он считал акты разума, обращенного к самому себе и ориентированного на внутреннее переживание в равной мере. Скот отличался также взглядами на психологическое познание.

Он по-иному понимал и познание внешнего мира. Фома, верный универсальному взгляду греков, полагал, что разум познает только виды, Скот же приписывал разуму еще и способность познания единичного. Он также иначе понимал функции разума: Скот отрицал, что разумное познание имеет исключительно абстрактный характер. Абстрактное познание объектов всегда должно предваряться интуитивным; только с помощью интуиции, а не через абстрактное понимание можно подтвердить существование и наличие вещи.

7. Роль рассудочного познания

С точки зрения Дунса Скота, наше познание со стороны реальности своего содержания зависит от предмета, а не от субъекта; но с другой стороны, оно не может всецело зависеть от предмета, ибо в таком случае простое восприятие предмета или его присутствие в нашем сознании составляло бы уже совершенное познание, тогда как на самом деле мы видим, что совершенство познания, достигается лишь усилиями ума, обращаемыми на предмет. Наш ум не есть носитель готовых идей или пассивная tabula rasa; он есть потенция мыслимых форм (species intelligibiles), посредством которых он и преобразует единичные данные чувственного восприятия в общие познания. То, что таким образом познается или мыслится умом в вещах, сверхчувственных данных, не имеет реального бытия отдельно от единичных вещей.

Но оно не есть также наша субъективная мысль только, а выражает присущие предметам формальные свойства или различия; а так как различия сами по себе, без различающего ума, немыслимы, то, значит, объективное, независимое от нашего ума существование этих формальных свойств в вещах возможно лишь поскольку их первоначально различает другой ум, именно Ум божественный [(потом из этого выйдет Беркли)].

Каким образом в действительном (актуальном) познании формальные свойства вещей (не исчерпываемые единичными явлениями) совпадают с соответствующими формальными идеями нашего ума, и где ручательство такого совпадения – на этот вопрос о сущности познания и о критерии истины мы у Дунса Скота ответа не находим.

8. Заслуги в психологии и логике

Дунс Скот ввел в логику понятия интенция, «умопостигаемый вид», впервые противопоставил конкретное значение (его термин) абстрактному. Установил также известное в современной математической логике положение: «Из лжи следует все что угодно»; отличал в логике 2 квантора общности: 1) всякий (omnis), в смысле «каждый» – беря все подряд; 2) любой (unusquisque), в смысле «что бы мы не взяли» (более высокий вид абстракции).



Разделение философии и теологии


Дунс Скот не разделяет томистскую установку на примирение философии с теологией, он был за размежевание. Философия имеет свой объект и свою методологию, не ассимилируемые теологией. Споры и нескончаемые взаимные обвинения, а зачастую и карательные санкции, имеют почти всегда одну причину – размытость границ. Отсюда основной своей задачей Дунс Скот видит уточнение их сфер влияния и исследования.

1. Богословие и философия – разные предметы

Фома Аквинский считал, что поскольку существуют 2 вида знания, знание богословское и научное, то существуют и 2 истины.

Иоанн Дунс Скот говорит, что если об одном и том же предмете существуют 2 истины, то логично предположить, что одна из этих истин менее совершенна и просто не нужна. Поэтому или мы должны отбросить одну из областей знания, или предположить, что эти области знания имеют разные предметы.

Иоанн Дунс Скот выбирает 2-й вариант и утверждает, что предметом теологии является Бог, а предметом философии является [только (о.Ил)] бытие. Философия занята бытием (ens) как сущим и всем, что к нему сводится и из него выводится. Теология занята "articula fidei", предметами веры. Философия – доказательно-демонстративный процесс, теология – путь убеждения. Логика естественного и логика сверхъестественного, абстракция и откровение. Философия существенным образом спекулятивна, она ищет знание ради знания, теология тенденциозна и практична, оставляя в стороне некоторые истины, она занята поведением.

Религиозные догматы он считал логически недоказуемыми, а теологию рассматривал не как науку, а как практическую дисциплину, предназначенную для спасения человеческих душ.

Знание о Боге имеет лишь сам Бог, поэтому наше знание может основываться лишь на том, что сообщит нам сам Бог. Поэтому теология основывается на Откровении, а философия вообще не может познать Бога. Таким образом, философия и религия, по мнению Иоанна Дунса Скота, имеют не то что разные методы, но и разные предметы, в этом ошибка Фомы Аквинского.

Так что противоречие между Иоанном Дунсом Скотом и Фомой Аквинским начинается с самого начала, с момента сопоставления философии и религии. Сам Иоанн Дунс Скот себя философом не считал.

Учитывая падшее состояние нашего разума, о Боге нужно не рассуждать, а верить в Него и видеть Его посредством данной Им благодати [и это уже – дело богословия?].

Под опекой теологии философия не улучшается, а теология, использующая инструменты философии, не становится от этого более убедительной. Претензии последователей Авиценны и Аверроэса ведут к подмене теологии философией, попытка августинианцев заканчивается суррогатом наоборот. Так же неудовлетворительны, по мнению Скота, томистские поиски согласия любой ценой.

Наше естественное знание надежно, когда может воспользоваться чувственным созерцанием. Но о предметах сверхъестественных мы можем получить на этом пути лишь приблизительное, косвенное знание. Предмет метафизики – не Бог, а бытие. Поэтому для познания области, недоступной естественному разуму, человек нуждается в Откровении.

Метафизика получает абстрактное понятие Бога, теология – конкретное. Бытие как таковое – самое всеобщее из понятий, поскольку его задача – одно­значное высказывание о сущем в целом в одном и том же смысле. Отсюда следует, что в нем нет никакой другой определенности. Предикат бытия высказывается поэтому о Боге и мире в одном и том же смысле, а не только по аналогии.



2. Восхождение к Богу

Понятие простого однозначного сущего несовершенно, но именно в силу своего несовершенства оно не упраздняется вместе с модусами бытия, но конфигурирует его. Конечность и бесконечность суть модусы бытия в процессе его эффективного совершенствования. Модусы ограничвают сущее, как интенсивность света проявляется в степени освещенности. Речь идет, таким образом, о переходе от абстрактного к конкретному, от универсального к особенному.

Ясно, что существование конечного сущего (ens) не требует какого-либо доказательства, ибо это предмет непосредственного и ежедневного опыта. Напротив, существование бесконечного требует, не обладая очевидностью, четкого доказательства. Если понятие бесконечного сущего внутренне не противоречиво, и оно находит свою реализацию, то что из реально существующего оно представляет? Какие из реальных существ могут называться бесконечными? – так ставит проблему Дунс Скот.

Аргументация должна включать в себя посылки только точные и необходимые. Доказательства, основанные на эмпирических данных, он считает несостоятельными, ибо, хотя они определенны, но совсем не необходимы. Итак, то, что вещи есть, это определенно, но не необходимо, ибо они могли бы и не быть. Но то, что они могут быть с того момента, когда они есть, это необходимо. Другими словами, если мир существует, это значит, что он может существовать абсолютным и необходимым образом. Даже если он исчезает, остается верным, что он мог быть, однажды уже став.

Установив необходимость возможности, Дунс Скот выясняет, каким должно быть основание как причина. В этом пункте он следует духу традиции. Основание возможности это не пустота, не ничто, но и не сами вещи, ибо вещи не могут давать существование, сами его не имея. Причина возможных вещей выходит из сферы этих вещей: она существует и действует либо сама по себе, либо благодаря чему-то иному. Если мы принимаем второй вариант, возникает цепочка тех же вопросов. В первом случае мы получаем entis с продуцирующей активностью без того, чтобы быть произведенным.

Следовательно, если вещи возможны, значит, возможно сущее. Так первое сущее существует как факт или только в возможности? Ответ Скота таков: первое сущее актуально существует, ибо, если бы его не было, все прочее было бы невозможным, ведь ничто другое не могло бы его породить. Каковы его спецификации? Бесконечность, ибо оно превыше всего. Итак, предмет интеллекта первое сущее, как бесконечное бытие, которое и есть бытие в полноте своих смыслов, ибо оно основание всех прочих существ в самой возможности их существования.

3. Недостаточность понятия "бесконечного entis"

Понятие "бесконечного entis" самое простое и понятное, что можно получить. Оно более простое, говорит Скот, чем понятие хорошего человека или истинного существа, ибо это не атрибут, и не то, что приписывается, а то, что внутренне присуще целому как субъекту, подобно тому, как максимальная белизна не передается через случайное понятие (например, зримого белого), ее интенсивность говорит о чистоте в себе. Впрочем, понятие бесконечного сущего не может выразить всего таинственного богатства Бога, которого нельзя познать естественным путем. Сотворенный интеллект не может претендовать на проникновение в суть несотворенного ни по сходству в простоте, ни по сходству в имитации. Однозначное есть только в разуме, имитация также несовершенна.

Возможности и границы философии заявлены, необходимость теологии и ее сфера утверждены. Любой спор между философией и теологией теперь можно объяснить только непониманием этих границ и сфер компетенции. Ригоризм философского дискурса, его точность и строгость, – только это избавит философию от бесплодных претензий на понимание всего через расширение области бытия. Необходимо заметить, что проблема структурных границ и установления законных владений философского разума еще не раз всплывет в трудах различных мыслителей. По мнению Дунса Скота, это также необходимо и для теологического знания, ведь проблемы божественных мистерий и спасения совершенно чужды философии.

4. Непонимание между философами и теологами

Если возможности самодовлеющей и самоценной философии и в самом деле беспредельны, то ей не составило бы труда указать совершенную цель человеческого существования. Вместе с тем мы находим созерцание обособленных ситуаций, так что иногда и само сущее находится под вопросом. Как философия может доказать высшее назначение человека, интуитивно ясное всякому, если каждое движение разума подчиняется закону абстракции? Если тело источник несовершенства, то как оно может участвовать в исполнении этого назначения? Скот указывает на недостаточность философий в ее генетически концептуальной ткани, зажатой горизонтом фатального рационализма там, где христианство постулирует радикальную свободу Бога и человека. Если человек способен понять себя естественным образом, то отчего отсутствует понимание самого существенного – цели? Не пора ли пересмотреть закон, согласно которому цель субстанции индивидуализируется лишь через ее проявления? Кроме того, тот, кто знает предельные моменты развития субстанции, тот не может игнорировать связь между ними, средства достижения определенных целей.



Человек пытается постичь самого себя во всем богатстве личности. Но в определенный момент выясняется, что знание это абстрактное. Интеллект, как сущее, зная все от бытия до небытия, получает знание универсальное, но неопределенное. Оно, скорее, рамка, чем сама картина, горизонт, абстрактный путеводитель, но не содержание. Кроме того, наше предназначение за чертой земного ускользает от любого познавательного акта. Не существует необходимых условий спасения, кроме как божественное повеление, свободно данное Богом. Я, говорил Скот, не принижаю человеческое, но веду его к цели более высокой, чем у Аристотеля; человек предопределен в естественном плане бытия, но средства, которыми он должен воспользоваться, сверхъестественные.

Это позиция "dignitas naturae", защищающая достоинство и права природного. Анализируя этот рациональный опыт, Скот показывает всю его хрупкость, укрепить его можно лишь с помощью Откровения. Если по поводу возможностей совершенства человеческой природы у Скота была общая с другими философами позиция, то в вопросе ориентиров и меры диалога мы видим контраст: не Бог глазами человека с его, человеческой, колокольни, а человек глазами Бога, на той высшей ступени, где возможен, благодаря Откровению и тайне воплощения Христа, личностный диалог, встреча и исполнение.

5. Теология как врачевание духа (medicina mentis)

Резче других схоластиков различая веру от знания, Дунс Скот решительно отрицал подчиненное положение наук к теологии. Теология не есть наука умозрительная или теоретическая, ее задача в том, чтобы посредством частого повторения одних и тех же практических истин побудить слушателей к исполнению предписанного. Теология есть врачевание духа (medicina mentis); она основана на вере, имеющей своим прямым предметом не природу Божества, а волю Божию.

Вера, как пребывающее состояние, а также самые акты веры и, наконец, последующее за верой “видение” суть состояния и акты не умозрительные, а практические. Теоретические познания о Божестве мы имеем лишь настолько, насколько это необходимо для нашего духовного благополучия; при этом Божество познается нами эмпирически чрез испытывание Его действий, частью в физическом мире, частью в историческом откровении. Бога мы не можем понимать, а только воспринимать в Его действиях.

Естественно, что при таких предпосылках Дунс Скот отвергал априорное онтологическое доказательство бытия Божия, допуская только космологическое и телеологическое.

Рассматривая мир и мировую жизнь в их положительных и отрицательных свойствах, разум познает Божество как совершенную Первопричину, целесообразно действующую, но о собственной индивидуальной действительности Божией мы можем иметь лишь смутное познание.



Богословие Дунса Скота


1. Учение о Боге

Внутренние определения божества (троичность и др.), сообщаемые в христианском вероучении, не могут быть выведены или доказаны разумом; они не имеют также характера истин самоочевидных, а принимаются лишь в силу авторитета их сообщающего. Однако, эти данные откровения, будучи свыше сообщены человеку, становятся затем предметом разумного мышления, извлекающего из них систематическое знание о вещах божественных. На этом основании и Дунс Скот предается умозрениям о предметах веры, первоначально недоступных разуму.

Хотя Бог сам по себе есть существо абсолютно простое (simpliciter simplex), невыразимое ни в каком понятии, и следовательно Его атрибуты или совершенства не могут иметь в Нем особой реальности, однако, они различаются формально. Первое такое различие – разума и воли. Разумность Божия явствует из Его совершенной причинности, т. е. из всеобщего порядка или связи мироздания; воля Его доказывается случайностью единичных явлений. Ибо если эти явления в своей реальности не суть только следствия общего разумного порядка, а имеют независящую от него собственную причинность, которая, однако, подчинена Богу как первой причине, то, следовательно, сама первая причина, помимо своего разумного действия, имеет еще другое, произвольное, или существует как воля.

2. Сын – из Ума и Дух – из Воли

Но как существо абсолютное, или совершенное в себе, Бог не может иметь разум в волю только по отношению к другому, тварному бытию. В Нем самом существуют две вечные внутренние processiones: разумная и волевая – ведение и любовь; первою рождается божественное Слово или Сын, второю изводится Дух Св., а единое начало обоих есть Бог Отец.

Рождение Святого Духа есть акт воли и одновременно необходимость. Бог не может не породить Святой Дух, потому что Он не может не любить Святой Дух, поэтому Он и творит. Поэтому первый свободный акт Бога есть всегда акт Его любви. Поэтому в понимании Бога Иоанн Дунс Скот исходит не из разума, как это делал Фома Аквинский, а из воли Бога. А поскольку первым актом Бога является любовь, то для понимания Бога для Иоанна Дунса Скота гораздо важнее любовь и именно так, пишет Иоанн Дунс Скот, и считал наш христианский философ, имея в виду апостола Павла.

3. Принципы творения

Все вещи находятся в уме Божием как идеи, т. е. со стороны своей познаваемости, или как предметы дознания; но такое бытие не есть настоящее или совершенное, ибо по Дунсу Скоту идеальность меньше реальности. Для произведения настоящей реальности к идеям ума (божественного) должна привходить свободная воля Божия, которая и есть окончательная причина всякого бытия, не допускающая дальнейшего исследования.

4. Бесконечность как важнейший атрибут Божества

Понятие бесконечности у Иоанна Дунса Скота является существеным понятием, которое дает нам знание о Боге. Если у Фомы Аквинского основной характеристикой Бога является тождественность в Нем сущности и существования, то Иоанн Дунс Скот возражает, считая, что сущность тождественна существованию во всех предметах, не это отделяет предметы от Бога. Отделяет же Бога от нашего мира Его бесконечность.

Бог бесконечен, поэтому он прост. Иоанн Дунс Скот доказывает это, говоря, что Бог не может входить частью в другое целое, поскольку Он бесконечен, а с другой стороны, Он не может состоять из других частей, ибо если эти части будут конечны, то тогда и целое будет конечно, а Бог бесконечен. А если эти части будут бесконечны, то мы вспоминаем предыдущий аргумент, что бесконечное не может быть частью целого. Поэтому Бог, будучи бесконечным, прост.

Из бесконечности Бога вытекают и другие Его характеристики. В частности, о Боге можем сказать, что в Боге возможно нарушение формального тождества и различия. Если о нашем материальном мире мы можем говорить, что вещь тождественна сама себе и отличается от другой, то в бесконечном бытии такое различие исчезает. Поэтому мы можем говорить о Боге, как о Троице и Единице одновременно. Благодаря Его бесконечной сущности мы можем говорить о нем как о Мудрости, Бытии, Любви и при этом не нарушать Его единства, Его простоты, Его тождественности. Поэтому, с одной стороны, мы можем понимать, что в Боге мудрость не совпадает со справедливостью, по поскольку Его мудрость и Его справедливость бесконечны, то в конечном счете мы можем сказать, что они также входят в божественную простоту и поэтому совпадают. Все атрибуты, известные нам в Боге, и отличаются и тождественны друг другу.

Из того, что Бог бесконечен, в нем совпадает Его природа, Его воля, Его свобода, Его необходимость, Его любовь. Все эти положения, будучи различными, тем не менее составляют простую божественную сущность. Поэтому Бог, будучи Троицей, имеет в Своей сущности любовь, и эта любовь есть отношение Бога-Отца и порожденного Им Бога-Сына.



Примат индивидуального (principium individuationis)


Дунс Скот подтверждает примат индивидуального над общим, иная позиция, на его взгляд, отдает язычеством, где недооценивается креативная сила Божия. Бог знает все и каждое в отдельности, указывая всякому существу его место в видах всеобщей экономии и личного спасения. Наиболее совершенным знанием Дунс Скот признавал знание не общего, а единичного.

1. Учение о субстанциальности материи (materia prima)

Дунс Скот понимает всеобщность отрицательно – не как полноту всех определений, а напротив, как их отсутствие: самое общее бытие для него есть самое неопределенное, пустое [будет у Гегеля]. Таковым он признает материю саму по себе (materia prima). Он не разделяет ни Платонова взгляда, по которому материя есть не сущее (to mh on), ни Аристотелева, по которому она есть только потенциальное бытие (to dunmei on): по Скоту материя актуально выделяется из ничего и есть действительный предел творения.

Всё существующее (кроме Бога) слагается из материи и формы. Существование материи или ее реальность независима от формы, которою определяется только качество материального бытия. Различные подразделения материи, различаемые Д. Скотом, выражают только различные степени определенности, которую материя получает от своего соединения с формой; сама же она везде и всегда одна и та же. Таким образом, понятие материи у Дунса Скота совпадает с понятием всеобщей субстанции, единого реального субстрата всех вещей.

Неудивительно, поэтому, что, вопреки всем схоластическим авторитетам, Дунс Скот приписывал материальность человеческим душам и ангелам. Примечателен следующий его аргумент: чем какая-нибудь форма совершеннее, тем она действительнее (актуальнее), а чем она актуальнее, тем сильнее внедряется она в материю и прочнее ее с собою соединяет; но формы ангела и разумной души суть совершеннейшие и актуальнейшие, и, следовательно, всецело соединяют с собою материю, а потому и не подвергаются количественному распадению, так как имеют свойство силы единящей.

Полагая в основу всего существующего в мире единую неопределенную материю или субстанцию и понимая совершенство как форму всецело овладевшую материей и определившую ее, Дунс Скот представлял себе мироздание как постепенное восхождение от общего к индивидуальному, от слитного к раздельному, от неопределенного к определенному, от несовершенного к совершенному. Он сравнивает вселенную с огромным деревом, которого корень – первоматерия, ствол – видимое вещество, ветви – физические тела, листья – организмы, цветы – человеческие души, а плоды – ангелы.

Дунс Скот первый из философов христианского мира стал в космологии на точку зрения генетическую, ясно и решительно высказал ту идею постепенного развития (снизу вверх)[2]. Представление вселенной как самостоятельного, из себя развивающегося целого, есть философская заслуга Дунса Скота, хотя он не сумел связать этой идеи с основными истинами теологии, в которые искренно верил.

В каком же отношении формы природного бытия находятся к соответствующим идеям божественного Ума? И далее: если идеи божественного Ума становятся действительными вещами через привхождение к ним актов божественной воли, а с другой стороны, основа всякого реального бытия в мире есть всеобщая субстанция первоматерии, то спрашивается: в каком же отношении между собой находятся эти два первоначала всякой реальности? Удовлетворительного, в философском смысле, решения обоих этих допросов мы у Дунса Скота не находим. Отожествляя всеобщее с неопределенным в своей materia prima и видя в ней низшую ступень, minimum бытия, он естественно признавал положительный полюс бытия, maximum реальности, за существованием единичным или индивидуальным, как представляющим высшую степень определенности.



2. Существенность (entitas) индивидуального как его реальность (ultima realitas entis)

Вопреки большинству своих предшественников и современников в философии Д. Скот понимал индивидуальность не как что-то привходящее, акцидентальное (accidens) к сущности, а как нечто существенное само по себе (entitas). Так, совокупность свойств, характеризующих Сократа и отвечающих на вопрос, что есть Сократ – так называемое у схоластиков quidditas – еще не составляет индивидуального существа Сократа как этого лица, ибо вся эта совокупность мыслимых свойств могла бы принадлежать нескольким субъектам в следовательно не есть настоящая индивидуальность этого субъекта, действительного Сократа. Эта последняя не есть что-либо качественно определимое, она вообще не может быть высказана как что-нибудь, а только указана как это. Эта неизреченная индивидуальная сущность не есть ни материя, ни форма, ни сложенное из обоих, а – крайняя реальность всякого существа (ultima realitas entis).

Ученики Дунса Скота изобрели для его principium individuationis название haecceitas в противоположность с quidditas. Причиной индивидуальной дифференциации не может быть, по мнению Дунса Скота, ни материя, ни форма, ни их смесь, ни что бы то ни было природное. Лишь haecceitas (это есть – haec est) может объяснить индивидуальность того, что есть материя, форма, состав, сущее как такое, а не иное.

В полемике с аверроизмом, имперсональное безразличие которого к разделению было закреплено в теории единого интеллекта, Дунс Скот отчетливо акцентирует личностное начало, называя его последним убежищем от другого – ab allo, которое может быть с другим – сит allo, но не в другом – ira allo. Персональное entis – универсальное конкретное, ибо в своей универсальности оно не может быть частью всего, оно все во всем, империя в империи.

В понятии личности особенное и универсальное совпадают. Каждый человек, подобно особой реальности времени, невоспроизводим и незаместим. Его нельзя понимать как детерминацию универсального. В своем предопределении, участии в его судьбе Христа, он вовлечен в реальность высшую и изначальную. Человек обречен в диалоге с Богом, Единым и Троичным, быть личностью.

3. Преобладание единичного над общим

Скот не мог не сделать акцента на единичном, интуитивном познании, будучи уверен, что природа бытия единична. Он порвал с античным универсализмом, для которого бытие, а в еще большей степени сущность бытия была общей. Скот становится глашатаем метафизического индивидуализма: для него единичность была не вторичной, а первичной чертой бытия. Возможно, что к этому взгляду его подвела метафизически религиозная природа христианства (основой христианства является не человечество вообще, а отдельная душа и ее спасение), а возможно и просто здравый рассудок.

Эту простую позицию Скот не выразил достаточно прямо, а изложил ее на традиционном аристотелевско-схоластическом языке. Этот язык указывал на форму как на существенный элемент вещи. Скот также утверждал, что видовая форма не может быть единственной, но что кроме нее в каждой вещи имеется индивидуальная форма, – это была схоластическая формула индивидуализма. Индивидуальные черты не являются содержанием материи, как это хотел представить Фома, а являются характеристикой формы. На языке схоластики форма – это индивидуальная особенность.

4. Концептуализм Дунса Скота

Однако индивидуализм Скота все-таки не был радикальным. Он утверждал, что существуют только конкретные сущности, но не считал, что всеобщее – это лишь заблуждение разума. Это утверждение стало основой позиции следующего поколения философов. Для Скота всеобщее содержалось в вещах, поскольку он принял реалистическую позицию Фомы. Правда,, он пошел дальше: Скот допустил, что все, что скрыто в понятии, содержится также и в объекте. Любой модус разумности он понимал как существенный модус. Геометрические величины, точки и прямые он считал реально существующими в объектах. Он множил отличительные особенности понятий и все их приписывал вещам. Скот соединил индивидуализм с понятийным реализмом.

Так, он пришел к признанию наличия в вещи множества форм, которое Фома считал невозможным, поскольку был убежден, что одна вещь может обладать только одной сущностью. Множественность форм нужна была Скоту, главным образом, в психологии. Он считал необходимым отделение духовного элемента от биологического. Если душа является формой органического тела, то должна существовать удвоенная форма, как духовная, так и телесная. Их соединение было наследием античности, христианские же философы давно боролись за их разделение, но в XIII в., после изучения Аристотеля, угрожало то, что они разделили, опять будет отождествлено.

5. Реально существуют только индивиды

Формы и сущности ("чтойности" вещей) также существуют, но не реально, а в качестве объектов Божественного интеллекта (они мыслятся Богом). Эти сущности суть "природы", которые сами по себе не являются ни общими, ни единичными, но предшествуют существованию и общего, и единичного. Если бы природа лошади, аргументирует Дунс Скот, была единичной, была бы только одна лошадь; если бы она была универсальной, не существовало бы отдельных лошадей, поскольку из общего нельзя вывести единичное и, наоборот, из единичного – общее. Существование индивидуальных вещей возможно благодаря добавлению к сущности-природе особого индивидуализирующего признака – "этости", превращающего ее в "эту" вещь, непохожую ни на какую другую. Абстрагирование в процессе познания одинаковых природ, характеризующих индивиды одного вида, от этих индивидов сопровождается превращением природ в универсалии (общие понятия).



Индивидуализация – но не через материю


1. Поскольку сам наш мир материален, то возникает проблема познания материи, существования материи как отдельного материального начала, материи и формы и другие проблемы.

Фома Аквинский [в соответствии с Аристотелем] утверждал, что материя противоположна форме и является одной из 2-х составляющих, из которых состоит тело. Тело состоит из материи и формы. ––– Иоанн Дунс Скот считает, что говорить о материи просто как о противоположности формы некорректно и неправильно. Если мы говорим о материи, то это означает уже, что материя имеет некоторое свое существование, поэтому материя имеет и свою сущность. Иначе бессмысленно говорить, что вещь состоит из материи и формы.

Да, материя существует – и существует как некоторая сущность. И если мы говорим, что Бог сотворил материю, значит Бог сотворил материю, имея некоторую Свою идею, мысль о материи, что еще раз подтверждает возможность существования материи самостоятельно безо всякой формы.

Такая материя-без-формы может существовать, даже может познаваться сама по себе, без формы, но, увы, познаваться не человеком. Человек познает только лишь формы и поэтому материя в познании ему не дается. Материя, как указано в книге Бытия, творится раньше формы, поэтому для Иоанна Дунса Скота материя даже имеет некоторый приоритет перед формой, ибо она существует до формы, возникла раньше.

2. А коль она существует раньше, и коль материя может существовать отдельно, то и принципом индивидуации, т. е. тем, что дает индивидуальный характер вещам, материя обладать не может. В отличие от Фомы для него материя не является индивидуализирующимся началом.

Индивидуальное, согласно Дунсу Скоту, – это особый модус бытия (ни материя, ни форма), а именно "haecceitas" (лат. этость). Она определяет индивидуума, превращая видовое различие (конечную форму) в "последнюю реальность сущего", т. е. в индивидуума. Так что принцип индивидуации Иоанн Дунс Скот решает также по-своему, называя этим принципом некое изобретенное им слово, по-латыни оно звучит как haecceitas, что по-русски переводится как «этовость». Каждая вещь является «вот этим». Этовость, исходящая от Бога и дающая принцип индивидуации вещам, делает каждую вещь тем, чем она является, неповторимой. Поэтому, по Иоанну Дунсу Скоту, существует только лишь Бог и реальный мир во всем его многообразии, все остальное – лишь наши абстракции, наши домыслы и, возможно, наши заблуждения. Поэтому Иоанн Дунс Скот в этом положении, оставаясь в целом приверженцем францисканского ордена и сторонником августинианской философии, принимает номиналистическую позицию.

Однако на этом пути Иоанн Дунс Скот встает перед огромной трудностью. Так же как Аристотель и Фома Аквинский, он утверждает, что о единичном знания быть не может, знание есть только об общем. Но, с другой стороны, отрицая существование идей, отрицая то, что вещь состоит из материи и формы, Иоанн Дунс Скот лишается и той опоры, которая шла от Платона, Аристотеля и Фомы Аквинского, при помощи которой можно утверждать познаваемость материального мира.

Поэтому возникает сложность: с одной стороны, знания существуют, а с другой – знание возможно только лишь об общем, а общего не существует, существует лишь индивидуальное. Такая же трудность стояла и перед Аристотелем, и сам Аристотель так же колебался, чему отдать приоритет – разуму или нашим чувствам. Отдавая приоритет разуму, Аристотель неизбежно возвращался к платонизму; отдавая приоритет чувствам, Аристотель неизбежно должен был становиться материалистом. И то и другое одинаково нежелательно, поэтому и были колебания.

У Иоанна Дунса Скота мы видим другое решение принципа индивидуации и проблемы познания. Если знание существует, а знание об индивидуальном существовать не может и тем не менее существует только индивидуальное, – то это показывает внеприродный, нечеловеческий, сверхъестественный характер нашего знания.

3. Говоря о материи, “тонкий доктор” вслед за Аристотелем различает несколько видов материи. Во-первых, есть некая универсальная и первичная субстанция, которая существует без формы и лежит в основе всего сущего. Эта материя и составляет предмет метафизики и получила у Иоанна Дунса Скота название «перво-первая материя». Кроме перво-первой материи существует и второ-первая материя. Это качественно-определенная материя, из которой состоят предметы материального мира. Эта второ-первая материя составляет предмет натурфилософии, т. е. естественных наук. И третье-первая материя есть тот материал, из которого человек делает окружающие его вещи, она является предметом механики.



Приоритет воли над разумом


У Иоана Дунса Скота мы встречаем тезис: «Voluntas superior est intellectu» (Воля превыше разума), который восходит к мысли блж. Августина о том, что любовь к Богу важнее, чем познание Бога.

1. Воля как произвол

1. дунс Скот – представитель учения о приоритете свободной воли над разумом. Хотя воля может быть направлена лишь на то, что познал разум, она все же самостоятельно выбирает из тех смыслов, которые предлагает разум.

Приоритет воли дунс Скот переносит и на Бога. Мироздание сотворено Божьей волей, но Бог волит лишь то, что логически непротиворечиво. От Божьей воли зависят и нравственные ценности: хорошо то, чего хочет Бог.

Примату воли соответствует значение любви. Высшую осуществленность человек обретает в любви к Богу, которая выступает и основой всякой нравственности. Поступок благ, если совершен из любви к Богу.

Дунс Скот различает заповеди абсолютно значимые, которые не под силу изменить даже Богу, поскольку иначе он впал бы в противоречие с самим собой (это первые, относящиеся к богопочитанию заповеди Десятослова), и заповеди, которые Бог может изменить, если этого потребуют реалии человеческой жизни (напр., моногамия).

Нами и эти последние должны соблюдаться безусловно, покуда Бог не даст других заповедей.

2. Фома Аквинский утверждал, говоря о Боге, что Бог не может многое, поскольку Его воля не может противоречить его собственному знанию. Практически то же самое говорит Иоанн Дунс Скот, хотя исследователи часто упрекают Скота в том, что он ставит божественную волю на 1-е место. Иоанн Дунс Скот действительно говорит, что воля главенствует над знанием, но тем не менее он говорит, что Бог может все, но Он не делает того, что перечисляет Фома Аквинский: не нарушает тождества, принципа логики, потому что Бог не хочет этого.

Как мы помним, воля Бога, разум Бога, справедливость и т. д. в Боге совпадают, так что этот божественный волюнтаризм не является таким уж волюнтаризмом, просто воля Бога и Его разум – одно и то же. Подчеркивает Иоанн Дунс Скот в этом аспекте один момент, споря с Фомой Аквинским, и главным образом, с аверроистами, в том, что знания не имеют власти над Богом, над Богом нет ничего. В силу Своей бесконечности Бог является свободным существом, ибо Бога ничто не может ограничить и сдержать.

2. Учение об волениях Божиих

По платоновской традиции, более принятой во францисканском ордене, Иоанн Дунс Скот разделяет мнение о существовании в Боге некоторых идей. Однако и здесь Иоанн Дунс Скот отходит от позиции Августина и считает, что идеи как таковые не существуют ни вне Бога, ни в уме Бога – идеи как некоторые сущности. Вне Бога идеи не могут существовать потому, что это противоречило бы сотворенности мира, а в Боге они не могут существовать, потому что это нарушало бы принцип простоты Бога. Идеи существуют в Боге только как Его мысли, но не как какие-то отдельные образования.

В качестве мыслей Бога идеи не сотворены, но и не творят. Они есть не что иное, как мысли Бога, и их бытие поэтому относительно и зависит от божественной воли. Эти идеи действуют в отношении мира постольку, поскольку действует Сам Бог, поскольку Бог мыслит. Поэтому идеи, как таковые, ничем не отличаются от мысли Бога.

3. Учение о свободе воли

Одно из главных положений Дунсовой доктрины – тезис о свободе воли. Бог творит мир, творя индивиды. Акт творения индивида не может определяться интеллектом при помощи универсалий: уникальное “это” не может быть создано на основе акта, производимого в соответствии с общим правилом. Только абсолютно свободная воля способна создать “это”. Однако результат творения не может противоречить разуму, поскольку вещам, создаваемым в акте творения, предшествует существование их возможностей (Идей) в уме Бога. В акте творения воля осуществляет выбор совместимых возможностей в качестве свойств индивида. Поскольку воля свободна, этот выбор случаен. В человеке, как и в Боге, знание – не причина желания (воли), а его условие. Ум обеспечивает лишь возможность выбора, выбирает же воля.



Антропология Дунса Скота


1. Совершенство человека

В антропологии Д. Скота особенно замечательны следующие положения: человек есть совершеннейшее соединение совершеннейшей формы с совершеннейшею материей.

Души творятся непосредственными актами воли Божией. Бессмертие души не может быть доказано разумом и принимается только верою. Душа не отличается реально от своих сил и способностей; они – не ассidentia душевной субстанции, а сама душа, в определенных состояниях и действиях или в определенном отношении к чему-либо.

Индетерминизм Дунса Скота


Дунс Скот самым решительным и отчетливым образом признавал свободу воли человека с полным исключением какого бы то ни было детерминизма.

Воля есть причина, которая может сама себя определять. В силу своего самоопределения воля есть достаточная или полная причина всякого своего акта. Поэтому она не подлежит никакому принуждению со стороны предмета. Никакое предметное благо не вызывает с необходимостью согласия воли, но воля свободно (от себя) соглашается на то или другое благо, и таким образом может свободно соглашаться на меньшее, как и на большее благо.

Наша воля не только есть настоящая причина наших действий, но и единственная причина самих хотений. Если воля в данном случае хотела того или другого, то этому нет никакой другой причины, кроме той, что воля есть воля, подобно тому как для того, что тепло согревает, нет иной причины, кроме той, что тепло есть тепло.

Безукоризненно точна следующая краткая формула “утонченного доктора”: не иное что, как сама воля, есть полная (или цельная) причина хотения в воле: nihil aliud a voluntate est causa totalis volitionis in voluntate).



3. Примат воли над умом

1. С учением о свободе воли тесно связано учение о первенстве (примате) воли над умом. Воля есть сила самоопределяющаяся и самозаконная, она может хотеть и не хотеть, и это зависит от ее самой, тогда как ум определяется к своему действию (мышлению и познанию) с троякою необходимостью:

1) собственною природою, в силу которой он есть только способность мышления, я не в его власти мыслить или не мыслить;

2) данными чувственного восприятия, определяющими первоначальное содержание мышления, и

3) актами воли, обращающей внимание ума на тот или другой предмет и тем определяющей дальнейшее содержание и характер мышления.

Согласно с этим, Дунс Скот различает первое разумение или мышление, определяемое природой ума и первоначальными предметными данными (intellectio s. cogitatio prima), и второе, определяемое волей (i. s. с. secunda). Акт ума должен находиться из власти воли, дабы она могла отвращать ум от одного мыслимого и обращать его к другому, ибо иначе ум остался бы навсегда при одном познании предмета, первоначально ему данного. Ум (в "первом мышлении") лишь предлагает воле возможные сочетания идей, из которых водя сама выбирает желательное ей и передает его уму для действительного и отчетливого познания. Таким образом, если ум бывает причиною хотения, то лишь причиной служебною относительно воли (causa subserviens voluntati).

Все свои психологические рассуждения Д. Скот старается оправдать эмпирически, обращаясь к внутреннему опыту, как к высшей инстанции. «Что это так – говорит он, – явствует из достоверного опыта, как всякий может испытать в себе самом».

2. В своих поступках человек руководствуется не своим знанием, а волей, ибо свобода есть сущность человека. Человек свободен, но он подчиняется божественной Воле и действует по законам, установленным Богом. Одно не противоречит другому, так же, как, – приводит пример Жильсон, поясняя философию Иоанна Дунса Скота, – когда человек прыгает в пропасть и во время своего падения не раскаивается в своем поступке, а продолжает свое падение с сознанием своей правоты, то получается, что, с одной стороны, человек действует по закону всемирного тяготения, а с другой – это его падение продолжает оставаться свободным. Т. обр., законы не насилуют его волю, не отменяют его свободу, а свобода и закон действуют параллельно. Так же и человек действует свободно в мире, управляемом божественным законом.

Так же свободно действует человек в мире, которому Бог дал моральные законы. Эти моральные законы, принципы нравственности человек свободно соблюдает или не соблюдает. И соблюдение их не нарушает его свободы, поэтому, человек, будучи нравственным, остается свободным.

Человек не может понять исходных божественных мыслей, поэтому человек не знает, из чего исходил Бог, когда устанавливал те или иные нравственные постулаты. Поэтому добром для человека является то, что сотворил, создал и помыслил Бог. В данном случае творение и мысли Бога не поддаются никакой оценке.

3. Взаимоотношение ценностей и свободы есть фундамент этики. С этой точки зрения можно дать новое понимание спора между томизмом и скоттизмом (дунсизмом). Автономия принципа есть тезис, односторонне утверждаемый томизмом, вслед за Аристотелем и всею античностью. Автономия свободной личности есть антитезис, выдвигаемый Дунсом Скоттом, в форме часто парадоксальной. Томизм правильно утверждает автономию принципа, суверенитет идеального понятия, суверенитет интеллекта, телоса – все это ценное достояние эллинского понимания идеального бытия (nous, eidos); но томизм неправильно утверждает реальную детерминацию воли конечной целью, а потому не может поставить и понять христианскую проблему свободы и принужден отрицать автономию свободы.



Дунс Скотт правильно утверждает автономию свободы, и в этом смысле является более христианским философом, чем Фома Аквинат, но он склонен приписать свободе идеальную детерминацию в сфере ценностей (особенно потом у Оккама), против чего правильно протестуют томисты. Обе школы не понимают различия двух детерминаций и поэтому не видят связи двух автономий. Но Дунс Скотт продвигает проблему дальше, ибо в противовес автономии принципа, хорошо известной древней философии, он выдвигает существенно новую христианскую идею – автономию личной свободы. Вся проблема сублимации свободы решается выяснением взаимоотношения свободы и ценностей, т. е. взаимоотношения двух автономий, двух детерминаций. Ценности "детерминируют", но лишь в том смысле, что дают возможность ориентироваться в направлении, найти, где должное и не должное. Ценности "определяют направление", но не "дают направления", они действуют как компас, но не как руль. В этом сущность идеальной детерминации должного: она не имеет сама по себе никакой реальной онтологической силы. Нужна такая сила, чтобы повернуть руль в направлении к ценностям, чтобы "дать направление", после того как удалось "определить направление". Такая сила и есть свобода личности, свобода воли. Автономия компаса и автономия руля – вот символ, верно выражающий нераздельную связь и неслиянную самостоятельность двух детерминаций.

… Здесь получается совершенно особая оценка liberum arbitrium: в творчестве всегда есть нечто произвольное как в установлении целей, так и в отыскании средств. Правда, это произвольное существует во взаимодействии с необходимым (закон причинности для отыскания средств, незыблемые ценности для установления целей), однако так, что без него никакое творчество невозможно. Если бы человек и мир были всецело детерминированы каузально и телеологически, творчество было бы ненужным и невозможным. Творчество есть ars combinatoria и, следовательно, игра возможностями и альтернативами; отсюда ценность каприза и произвола в творчестве. И она существует рядом с противоположной ценностью чистого медиумизма, пифизма, чистой пассивности озарения.

Творчество есть сублимированный каприз ("удавшийся невроз!") и сублимированный произвол. В сублимирующих принципах нет ничего произвольного, и все же "произвол" удивительным образом сохраняется и чувствуется, как играющая свобода и свободная игра во всякой творческой, т.е. "поэтической", сублимации. Гармонию можно "проверить алгеброй", но при помощи алгебры нельзя создать гармонию. Моцарт у Пушкина капризно-произволен и вместе медиумичен (подслушал "райские песни"); Сальери – рационально-основателен, а потому и не "поэтичен" в своем творчестве.

Свобода произвола, свобода абсолютного выбора получает здесь совсем новое освещение: негативная свобода получает позитивное значение. И это оттого, что она вовсе не исчерпывается выбором между да и нет, между утверждением и отрицанием свыше данной иерархии ценностей, между добром и злом; существует свобода выбора между различными и противоположными да, между различными комбинациями ценностей, между различными решениями их конфликтов, между различными комбинациями средств – одним словом, между различными творческими возможностями.

Вот где лежит положительная ценность произвола в самом полном его смысле, как он формулирован у Дунса Скотта: causa indeterminata ad ulterutrum oppositorum. Томизм никогда этой ценности понять не может, ибо для него свобода произвола есть только свобода выбора между соблюдением или нарушением божественной телеологии. При этих условиях настоящая свобода существует лишь во зле или на распутье между добром и злом; а в добре все телеологически предопределено и предустановлено и, следовательно, возможно лишь повиновение и соблюдение порядка. Творческой свободы выбора нет, а поэтому и настоящего творчества нет. Наивный телеологизм системы Аквината не может понять проблему христианской свободы.



4. Волюнтаризм и естественное право

Натуралистический детерминизм греко-арабской философии решительно не устраивает Дунса Скота. Если Бог был свободен в творении, Он не мог не желать, чтобы созданные Им существа были индивидуально свободными. Весь мир во всем, что в нем есть, не исключает моральных законов. Если единодушие по поводу тезиса о возможности мира среди средневековых мыслителей было полным, то по поводу моральных законов оно было менее безоблачным.

Как правило, идея блага выводилась не из идеи бытия, но из идеи бесконечного Бога. Ens et bonum non convertuntur. Благо – то, что Бог пожелал и постановил. Единственный закон, установленный Богом, это логический закон непротиворечия.

"Естественное право", по мнению Скота, несет в себе дух, скорее, язычества, чем христианства. Можно ли вообще считать человеческую природу основанием какого-либо права, когда в исторической перспективе совершенно ясно, что "Status naturae institutae" – статус природы установленной не то, что Status naturae lapsae" – статус природы ошибочной, и не то, что "Status naturae restitutae" – статус природы исправленной (или восстановленной). Достойны ли меняющиеся естественные силы такого почитания, ведь тогда обман, убийство, измена (также лежащие в природе человека) должны были быть освящены законом. Каковы необходимые предписания? Первые среди них – единственность Бога и обязанность почитать Его одного. Все прочие не абсолютны, даже если они согласуются с нашей природой. Интеллект предписывает истины второго рода. Их обязанность продиктована законоустанавливающей волей Бога, которую заменяет рациональная этика. Нарушение ее постулатов, скорее, иррационально, чем греховно. Подлинное зло это грех, а не ошибка, как думали Сократ и его последователи.

Греческий детерминизм должен быть преодолен: подобно тому, как Бог желал действовать иначе, так и законы хотел он установить иные, ибо ни один закон не закон, пока он не принят Божьей волей. То же самое в других пропорциях можно сказать и о человеческой воле. Много раз подчеркивает Дунс Скот ведущую роль воли – мотора интеллекта и действия. Именно воля толкает человека в одном направлении, отсекая все другие. Если интеллект умеет быть максимально энергичным, а значит, действовать с естественной необходимостью, то воля – единственно подлинное выражение господства над миром вещей. Воля – гарант самоопределения человека, свет разума необходим, но он не детерминанта. Если хворь застала нас врасплох, чтобы излечиться, надобно знать что-то о подходящих хворобе лекарствах. Но принять их или отказаться – свободный выбор, а не необходимость, ведь возможна ситуация, когда смерть предпочтительней, чем жизнь. Если снадобье все-таки принято, то это акт не только свободный, но и рациональный, ведь здесь послужила наука со всем, что в ее распоряжении. Таким образом, 2 типа активности – разумный и волевой – сработали в данном случае в духе конвергенции: недуг побежден.

Взаимопроникновение, как глубоко бы оно ни было, не достигает тождества воли и интеллекта. Волевое действие совершенно, если оно освещено разумом, но все равно по сути оно проистекает из воли. С автономией интеллектуального акта не диссонирует тезис о свободной воле как высшей пробе человека. Лишь благодаря ей человечность удерживает свою высоту, падение неизбежно в ее отсутствие. Понимать, чтобы любить в свободе, – таково завещание Иоанна Дунса Скота.

Перед нами разновидность дуализма. Бог философов не тот, что Бог теологов, Творец и Спаситель. Есть истины, ускользающие от разума, – начало мира во времени, бессмертие души: к ним приходят через личный духовный опыт, но не через доказательства, "demonstrationes". Былое равновесие между верой и разумом нарушилось. Напряжение споров Аквината и Бонавентуры в своем крещендо достигло пика: трещина стала разломом.



5. Преобладание воли над мыслью

Теорию о том, что познание выступает результатом деятельности абстрактного разума, Скот ограничил с двух сторон. Во-первых, он говорил, что в познании принимает участие интуиция. Во-вторых, отмечал, что в нем принимает участие и воля. Фома утверждал, что разум управляет волей, Скот этому противоречил. Действия воли никто не может предопределить, так как она по своей природе свободна, являясь самодвижущейся. Разум не может управлять волей, воля же, наоборот, способна управлять разумом. Она управляет разумом до того, как он начинает дейс вовать, прежде всего, в познание воля вводит момент активности и свободы. Поэтому появилась особая концепция познания. Ее когда-то начал разрабатывать Августин, теперь ее развил Скот. Для того, чтобы уменьшить ее парадоксальность, он различал первое и второе познания, признавая, что первая стадия познания происходит без участия воли, однако утверждал, что вторая стадия всегда происходит с ее участием.

Изменилась оценка сил разума. Воля, в качестве свободной, является наиболее совершенной из сил. Познание не представляет собой наивысшей цели жизни, как того хотели интеллектуалисты, истина же выступает только одним из благ. Не познание, которое является насквозь пассивным процессом, а свободная воля уподобляет и приближает человека к Богу. Не разум, а воля является сущностью души. Примат воли, определенно чуждый античной философии, был, собственно говоря, христианским мотивом, и он отчетливо проявился у Августина. Под влиянием античных источников у его последователей он отошел на второй план, однако возродился вновь у Скота.

Поскольку воля является наиболее совершенной силой, она должна быть управляема наиболее совершенной сущностью, и Бога необходимо понимать как Волю. Такой взгляд имел далеко идущие следствия: характерной чертой воли является свобода, следовательно, Бог свободен в своих решениях. Действительно, Скот отрицал, что Бог не может создать противоречивых и невозможных вещей (например, чтобы 3 + 2 не равнялось 5), не противится двум первым требованиям декалога (10 заповедей), и что именно этим ограничивается свобода Бога. В конечном счете, Его свобода не ограничена, а воля является, сама по себе, исходным законом. Не существует правил добра, к которым можно было бы ее применить, чтобы свою деятельность сделать доброй. «Бог может любые правила установить как достаточные, так же как если бы и другие правила могли бы быть им установлены таким образом, что они также были бы достаточными». Эти истины являются истинами только потому, что их установил Бог. То, что для нас необходимо, для Бога является делом свободного выбора. Конечным основанием бытия является не необходимость, а свобода. Истина и благо не являются в своих основах объективными и незыблемыми, ибо об этом как арбитр может судить только Бог.

Ни одна христианская доктрина не отличалась в большей степени от античных доктрин, чем эта. Строитель мира у Платона строил его в соответствии с вечными идеями, которые от него не зависят. Бог у Платона был зависим от блага и истины, здесь же благо и истина зависят от Бога.



Этика Дунса Скота


Признание первенства воли над умом существенно предопределяет и этическое учение Дунса Скота.

Основание нравственности есть наше желание блаженства. Это желание удовлетворяется не в теоретической, а в практической области духа. Окончательная цель нравственной жизни или верховное благо (summum bonum) заключается не в созерцании абсолютной истины или Бога, как полагал Фома с большинством схоластиков, а в известном аффекте воли, именно в совершенной любви к Богу, реально нас с Ним соединяющей.

Норма нравственности есть единственно Божья воля, предписывающая нам законы деятельности, как естественные, так и религиозно-положительные.

Праведность состоит в исполнении этих законов; грех есть функциональное нарушение праведности, а не какое-нибудь существенное извращение нашей души. Ничто, кроме Бога, не имеет собственного достоинства, а получает положительное или отрицательное значение исключительно от воли Божией, которую Дунс Скот понимает как безусловный произвол. Бог хочет чего-нибудь не потому, что оно добро, а напротив, оно есть добро только потому, что Бог его хочет; всякий закон праведен лишь поскольку он принимается божественною волею.

Единственно от произволения Божия зависело поставить условием нашего спасения воплощение и крестную смерть Христа. В принципе мы могли бы быть спасены и другими способами.

Иррационализм Дунса Скота


1. Дорога к иррационализму

1. С идеей примата воли связан иррационализм Скота, который действительно заставил его выделить теологию из области разума и науки. Если бы разум мог самостоятельно достигать истины, то истина, зависящая от непонятных Божественных решений, могла бы быть совершенно иной, чем она есть на самом деле, поэтому ему часто ничего другого не остается, как обратиться к Откровению.

То, что у Августина было только намечено, у Скота было всесторонне развито и доказано диалектическими аргументами. Из суггестии Августина Скот создал тонкую схоластическую систему, в которой: а) вера имела перевес над разумом; б) интуиция – над абстракцией; в) отдельное – над общим; г) воля – над мыслью. Выделение из компетенции разума большой сферы истин и отнесение их к вере, признание индивидуальных форм, интуитивных факторов и участие воли в познании, примат воли, произвол истин, которые являются результатом действия свободной Божественной воли, – это наиболее типичные мотивы скотизма, весьма далекие от античных идей и присущие христианству в своей основе.



2. Поэтому Иоанн Дунс Скот и не считал себя философом, поскольку главная цель человека есть спасение и познание Бога, а познание Бога возможно лишь в акте любви к Богу, а отнюдь не в [интеллектуальном] познании Бога. Поэтому Иоанн Дунс Скот всячески открещивался от философии и противопоставлял себя интелектуализму философов. Философы, по мнению Иоанна Дунса Скота, всегда по необходимости детерминисты и интеллектуалисты и поэтому не могут знать Бога, тем более что и предмет философии другой. Вообще же познание, особенно в сфере религии, должно иметь в своем основании веру.

Если Фома Аквинский говорил о примате разума и знания над волей, а Дунс Скот, наоборот, отводил первое место воле. Он учил, что у Бога, как и у человека не воля зависит от разума, а разум от воли. Доказывалось это утверждение исходя из того, что не все представляющееся разумным соответствует Божественной воле, следовательно, разум не первичен. Учение Дунса Скота о примате воли над разумом открыло дорогу иррационализму.

2. Тезис о непорочном зачатии Пресвятой Девы

Не менее принципиальным было расхождение с Фомой Аквинским и другими выдающимися богословами того времени (Ансельмом Кентерберийским, Бернардом Клервоским, Бонавентурой) по вопросу о непорочном зачатии Девы Марии. Дунс Скот одним из первых стал отстаивать положение о том, что Богородица была зачата без греха, т. е. с самого момента рождения являлась непорочной. Большинство же его современников считали, что она освободилась от греха уже после рождения. Как мы знаем, в конце концов, победила точка зрения Дунса Скота: в 1854 году папой Пием IX доктрина о непорочном зачатии была признана догматом Католической Церкви.

Возражая св. Фоме, Дунс Скот отстаивал догмат непорочного зачатия, и в этом вопросе на его сторону стали Парижский университет, а в конечном счете и вся Католическая Церковь. Дунс Скот является августинианцем, но в менее крайней форме, чем Бонавентура или даже Матвей Акваспарта; разногласия Дунса Скота, как и этих двух философов, со св. Фомой являются результатом большей примеси в его философии платонизма (проникшего через Августина).

3. Христологические последствия

В христологии своей Дунс Скот, при всем желании быть правоверным, невольно склоняется в несторианскому и адопцианскому воззрению: по его представлению Христос, рожденный как совершенный человек Пресв. Девою (которая т. о., по Дунсу Скоту, несмотря на свое непорочное зачатие, не была в собственном смысле Богородицею), достигает совершенного единения с божественным Логосом и становится Сыном Божиим. Только оговорки Скота о бессилии разума в вопросах веры оградили его от упреков в ереси. Впрочем, и относительно веры он допускает сомнение, отрицая только сомнение побеждающее.

Опубликовано на сайте: http://intencia.ru
Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=198