 21.03.2009 - Магия и философияНекоторые исследователи полагают, что нельзя исследовать зарождение философии без изучения магии, так как в ней по их мнению коренится начало понимания детерминизма.Некоторые исследователи полагают, что нельзя исследовать зарождение философии без изучения магии, так как в ней по их мнению коренится начало понимания детерминизма. «Представление о чародействе знаменует собою первое возникновение понятия причинности, — писал В. Вундт.— Впервые здесь выдвигается вопрос „почему" и впервые дается ответ на него» (25, 3). Макс Ферворн утверждал, что понятие причины «является плодом мистических размышлений, как и понятие силы» (74, 205). Некоторые неопозитивисты объявили понятие причины неотъемлемой частью магии. В «Логико-философском трактате» Л. Витгенштейн назвал суеверием учение о причинных связях. Некоторые ученые видят в магии начало философии, считают, что была «магическая форма философии». Клод Леви-Стросс указывал в книге «Примитивное мышление», что магия — первая натурфилософская система. Румынский историк философии И. Бану предполагает, что «примитивная магия может играть троякую роль: а) религиозную; б) стимулировать элементарно научное мировоззрение; в) быть исходным пунктом идеалистической философии» (12, 149). Американский ученый С. Финкельсгайн даже утверждает, что магия «в какой-то мере легла в основу развития науки» (75, 248), что «в примитивной вере в волшебство, вере в духов природы и в то, как ими „управлять", наряду со всякой чепухой заключался глубокий смысл объединения племени для выполнения вполне реальных задач и собирания сведений об естественном мире» (75, 248). А. Н. Чанышев считал, что у нас «распространено антиисторическое третирование форм первобытного сознания: тотемизма, фетишизма, анимизма, магии, мифологии и т. п. как „религий", т. е. как совершенно ложных, извращенных форм общественного сознания, лишенных всякого положительного содержания. Подобная трактовка этих форм сознания неверна» (78, 71). А. Н. Чанышев не согласен с тем, что магия была только религиозной, по его мнению - в корне порочной, извращенной формой сознания. Он пишет, что, «по-видимому, именно в магии накапливались элементы положительного знания, вызревала идея детерминизма, именно из магии вычленилась наука» (78, 72). Магия не конденсатор рациональных приемов производства, лечения и т. д., несмотря на то что она переплеталась с ними, а вредный нарост на стихийно-целесообразных действиях человека. Ученых давно интересует связь магии с зачатками философии. В 1885 г. русский этнограф М. И. Кулишер, сторонник эволюционной теории в истории первобытной культуры, опубликовал статью «Источники материализма», в которой впервые предложил искать следы его под покровом суеверий первобытных людей. Он писал, что следует «привести доказательства в пользу того положения, что материалистические воззрения гораздо древнее греческой и всякой другой философии» (44,608). М. И. Кулишер пытался установить связь между магией и взглядами древнеримского философа-материалиста Лукреция о воздействии предметов друг на друга. Этнограф предполагал, что магия возникла в результате того, что первобытный человек в борьбе за существование сделал ряд «философских открытий». В поисках причинности он установил, что все явления находятся между собой в постоянной зависимости, что в природе существует контагиоз, т. е. принцип заразительности. Он наблюдал, что холод передается от одного предмета к другому, болезнь переходит от больного к здоровому. Поэтому человек стремится свойство одного предмета перенести на другой, совершить такие действия, чтобы они вступили в контакт. Ученый ссылался на то, что многие панацеи народной медицины, относимые к колдовству, в действительности основаны на знании свойства предмета путем прикосновения передавать свои особенности другому предмету, на вере, что качество пищи усваивается потребляющим ее, на обряд опахива-ния как средство помешать занести холеру, уничтожая дороги вокруг определенного места. Кулишер указывал, что в сознании наименее культурных племен болезни и смерть — материальные существа. Критикуя тех, кто объяснял силу колдовских лечебных растений верой в духов, Кулишер писал, что правильнее свести все эти целебные средства единственно к одному представлению, а именно к тому, что болезнь есть нечто, имеющее материальную форму, что она лежит в крови. Кулишер хотел опубликовать книгу с описанием огромного числа «фактов, характеризующих первобытные материалистические воззрения» (44, 615), но не осуществил своего намерения. В период, когда ученые растворяли всю первобытную культуру в магии и вере в духов, статья Кулишера, показывавшего, что первобытные люди не были мистиками и спиритуалистами, имела известное значение, хотя многие его толкования народных суеверий далеки от истины. Другие ученые так же, как когда-то Кулишер, пытались выяснить отношения между магией и зачатками материалистической философии. В книге «Локаята даршана», русский перевод которой опубликован в Москве в 1961 г., Чаттопадхьяя рассматривает магические представления о мире как враждебные спиритуализму и идеализму. Ученый считает основой древнего индийского материализма локаяты — инстинктивный натурализм индийских племен. Они верят, что в природе действуют те же законы, что и в человеческом обществе, например отец-солнце оплодотворяет мать-землю. Это наивное миропонимание сохранилось у коренного населения Индии — дравидов-земледельцев, в их верованиях и обрядах тантризма, основанных на том, что плодородие земли зависит от плодородия женщин. Чаттопадхьяя полагает, что первоначальный тантризм и его философские взгляды, известные под названием санкхья, были примитивным материализмом, на который впоследствии наслоились спиритуалистические идеи. Тогда протоматериализм перешел в свою противоположность — в объективный идеализм, а тантризм получил идеалистическое истолкование. Ученый связывает магию тантризма не с верой в духов, а с материализмом, который выводит из матриархата. Возникновение центральной категории санкхья — пракрити (понятия материи, природы, женского начала) Чаттопадхьяя- объясняет матриархатом, а эволюцию ранней санкхья к идеализму появлением патриархата с представлением о пуруше — «душе», «человеке», «мужчине». Прогресс человечества был связан не с магией, а с ее преодолением. В ходе познания природы древние представления о симпатии и антипатии потеряли магический смысл. Первые греческие философы-материалисты отвергали веру в магическую безличную силу, принявшую в Элладе форму неумолимых Мойр, которым подчинены, Зевс и все боги, и разрабатывали философскую категорию необходимости. Левкипп провозгласил, что ничто не возникает без причины. Одни древние мыслители больше, другие меньше отдали дань суеверию, так как им еще не хватало научных знаний. Даже Демокрит требовал, чтобы девушки во время менструаций три раза обегали поле перед жатвой. Он считал, что менструальная кровь содержит заряд плодотворящей энергии, представляющей прекрасное средство против насекомых, пожирающих зерно. В Элладе были философы, стоявшие на рубеже между магией и наукой. Эмпедокл совмещал в себе философа и жреца, врача и колдуна, астронома и астролога, ученого и суевера. Он напоминал двуликого римского бога Януса: один лик его был постоянно обращен вперед к возникавшим научным знаниям, а другой назад в туманную даль древних мифов. Эмпедокл был поэтом, оратором, политическим деятелем, сочувствующим демократии. В пурпурном одеянии, с дельфийским венком на голове, в медных сандалиях он проповедовал, что способен исцелять все болезни, укрощать свирепую ярость урагана, ниспосылать урожай плодов, вызывать души умерших из Аида. Чтобы доказать свою божественность, Эмнедокл прыгнул в кратер вулкана Этна, вулкан проглотил философа и выкинул одни его медные башмаки. Мистики часто делают нечто подобное с учением этого философа и в наше время: проглатывают всю его философию и выкидывают читателям только его башмаки суеверий, хотя у Эмиедокла было много замечательных верных догадок. Он предвосхитил, в частности, химическую теорию элементов. Общепризнаны научные заслуги Пифагора — гения математики, геометрии, астрономии, музыки. Некоторые ученые относят Пифагора к религиозным реформаторам, а не к философам. Он пытался приспособить астрологические и другие магические верования к условиям общества, создал религиозный союз поклонников Диониса, имевших свой культ и предписания. Эта организация восходит к племенным союзам, основанным на магических «очищениях». Предписания Пифагора о воздержании от мяса и рыбы, от одеяний из шерсти, запрещение протыкать следы человека ножом, одевать обувь сперва на левую ногу, носить кольца и другие табу известны многим племенам. Пифагор написал «золотые стихи» — правила поведения, проповедовал учение о переселении душ, о загробном возмездии. Он учил, что в мире господствует повторяемость всех явлений. Все наши поступки и обстоятельства жизни до мельчайших подробностей повторятся в будущем, подобно тому как они уже совершались в прошлом. Учение Пифагора о числе — одна из первых попыток поставить вопрос о количественной закономерности природы, несмотря на то что оно переплетается с магией чисел. Эта магия, которую А. Н. Радищев назвал «посмеялищем», восходит к восприятию чисел как самостоятельных существ, абсолютизации и обожествлению их. Когда люди научились отвлекать числовые понятия от представления о конкретных вещах, которые кроются за числами, то любое такое отдельное число долго еще имело свой наглядный образ, казалось как бы живым существом, обладающим самостоятельной сущностью, различными свойствами. Многие племена верят, что каждому числу свойственна магическая сила. Пифагор провозглашал число началом и основанием всех вещей: «Все есть число», «Число правит миром». Пифагор делил все числа от единицы до десяти между десятью богами, десятью небесными сферами и десятью планетами. Числа разделялись на мужские (четные) и женские (нечетные), и каждому из них приписывалось магическое значение. Священная единица — это мать всех богов, всеобщее первоначало и основа всех природных явлений. Двойка — это принцип противоположности, отрицательности в природе. Тройка — триединство первоначала с его противоречием сторон и т. д. Числа символизируют части человеческого тела: единица — мозг, двойка — сердце, тройка — пупок и т. д. С мистическими толкованиями чисел было связано разделение всего на противоположности: предел—беспредельное, нечет—чет, единство—множество, правое—левое, мужское—женское, покой—движение, прямое—кривое, свет—тьма и т. д. Числа соответствуют различным явлениям и понятиям. Например, смерть обозначалась восьмеркой, потому что кратные восемь, т. е. 16, 24, 32 образуют все меньшую и меньшую сумму цифр 7, 6, 5. Пифагорейцы пользовались символическим значением чисел для гаданий. Такая числовая мистика была у древних вавилонян, евреев, китайцев и многих других народов. В статье использованы материалы М. И. Шахновича: Первобытная мифология и философия Опубликовано на сайте: http://intencia.ru Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=43 |