 24.03.2009 - Французское просвещение. Проблема человека и общества.Философия французского просвещенияОдной из характерных особенностей мировоззрения просветителей было их стремление материалистически объяснить общественную жизнь, окончившееся неудачей предпринятых попыток. В истолковании истории и социальной действительности французские материалисты, а тем более деисты, остались идеалистами. В их концепции «человеческой природы» многое было направлено против идеализма и теологии. Они отбросили средневековую абстракцию «греховного человека», провозгласили «действительного человека», имеющего полное право на земные радости и счастье. В «Элементах физиологии» Дидро указывал на то, что вместо теологического соединения духовного и плотского человеку свойственно единство собственно человеческого и животного. Вольтер писал: «человек... не загадка», но его следует исследовать конкретно, дабы фантазирующему «духу систем» противопоставить ясные и твердо установленные факты. Просветители стремились описать человека материалистически, усматривая его сущность в естественных потребностях, страстях, стремлении к полному счастью. Натурализм соединялся у них с оптимистической верой в человеческий разум, который совершенствуется, становится руководителем людских поступков и «просветляет» побуждения людей знанием последствий их действий. В этой концепции человека перекрещивались два различных мотива: согласно одному из них, человек есть послушное звено во всемирной цепи причинно-следственных связей; согласно другому,—человек есть вершина природы, ибо от всех ее прочих созданий его отличает разум. Свойственное большинству французских просветителей и их последователей прославление человеческого разума выгодно характеризует их по сравнению, например, с Юмом. В глазах британского агностика человек непостоянное, всегда слабое и подверженное капризам ассоциаций существо, он подвластен не разуму, а инстинктам и собственным иллюзиям и вместо твердых знаний руководствуется привычками и шаткой верой. Вольтер и Дидро видят в человеке великую силу, которой разум дает право притязать на свободу и смело действовать во имя ее. Спекулятивным представлениям о неизменной «духовной сущности» человека французские просветители противопоставили светлую идею прогресса,— растут потребности людей и их стремления все более широко удовлетворять свои желания, увеличиваются знания, мудрость человека. Но различия в социально-классовых позициях сказались на содержании витавшего перед просветителями идеала будущей жизни, — Гольбах и Гельвеций осуждали феодальную роскошь, но от развития крупной капиталистической собственности ожидали только хорошего, а Руссо категорически утверждал, что «...роскошь с добрыми правами не совместима» и порицал всякое неравенство в имуществах. Выражением стремления материалистически истолковать общественную жизнь был просветительский натурализм. Французские материалисты XVIII в. рассматривали историю жизни людей как прямое продолжение развития природы, не связанное с какими-либо специфическими, качественно новыми закономерностями. Наоборот, в законах общественной жизни они предпочитали видеть экстраполяцию законов природы или очень близкую им аналогию. Конечно, все они понимали и сами подчеркивали, что только человеку свойствен разум и за пределами деятельности индивидов и общества разума как такового нет, как и нет развитого сознания вообще. Но саму структуру движений разума они сводили к физической и даже узко механической структуре. Гольбах прямо писал о всеобщих формах, в которых законы механики Ньютона проявляют будто бы свое господство в истории народов и государств. В социальном натурализме была лишь доля истины. Ведь между природой и обществом имеются не только связи одностороннего воздействия первой на второе, но и взаимодействия, не только сходство, но и существенные различия. Диалектика этих отношений осталась за пределами изысканий лидеров французского Просвещения, хотя некоторые диалектические черты самой общественной жизни были угаданы в социологических трактатах Руссо и в повестях и рассказах Дидро. Все эти мыслители видели, что наличие сознания значительно усложняет жизнь людей, которую, игнорируя факт сознания, понять нельзя. Они не видели того, что более глубокое объяснение жизни общества достигается через исследование объективной основы сознательных действий,—основы, которая, однако, не сводится к общеприродной. В такой ситуации им оставалось одно: свести натурализм к психологизму. Отсюда учение французских просветителей сворачивает с материалистического пути на идеалистический: психологизм все более отдаляет общество от природы в сферу новых абстракций,—«статуи» Кондильяка, «робинзонады» Гельвеция, «общественного договора» Руссо. Вместо искусственных схем «человеческой природы» появилась схема «дикаря-философа» Вольтера, абстрактного «человека вообще» Гольбаха. Просветители уповают на несбыточное,— на союз философов и монархических правителей, на скорое устранение всякого обскурантизма и невежества. Вольтер надеется на мудрого государя, образец которого он ищет то в Людовике XIV, то во Фридрихе II, то в «царе-преобразователе» Петре I. Гольбах рассчитывает просветить «светом разума» Людовика XVI, т. е. того самого французского короля, которого разгневанный народ отправил в конце концов на гильотину. С выводом, к которому неуклонно вели эти линии мысли, а именно что история есть история великих умов и мудрых деятелей, все же не согласились ни Вольтер, ни Монтескье. Во-первых, потому, что в прошлом творили историю не великие умы, а подчас очень ограниченные лица, действия которых побуждались не честью и долгом перед нацией, а всего лишь низменной жаждой наживы и славы. Во-вторых, непосредственные результаты действий этих лиц,—завоевания и поражения, интриги и их крушения, возвышения и падения императоров и королей,— все это не может быть критерием исторического прогресса, так как не шум военных побед, а только устойчивое процветание народов, их культуры свидетельствуют о действительном прогрессе. Историю народов, их промышленности, ремесел и искусств нужно писать заново. Таков итог, к которому в «Опыте о нравах и духе народов» (1756—1769) приходит Вольтер и который вступает в противоречие с другим выводом, а именно: историю прошлых времен писать вообще нет смысла, потому что по крайней мере последняя тысяча лет была бесплодной и нелепой, ибо протекала под знаком невежества и глупости, прихотей фавориток и капризов венценосных особ. Это противоречие в сочинениях французских просветителей не нашло своего разрешения. Вывод философии истории, которая разрабатывалась просветителями XVIII в., — идеалистический: они упустили из виду действительную материальную основу жизни людей, т. е. общественное производство, а только исследование этой основы позволило бы преодолеть идеализм в истолковании социальных явлений, установить как подлинную связь, так и действительное различие между природой и обществом. Нарский И. С. Опубликовано на сайте: http://intencia.ru Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=456 |