Интенция | Все о философии

24.03.2009 - Энгельс. “Улучшение” диалектики Гегеля

Марксизм

1.

Поппер: Гегелевскую философию тождества разума и действительности иногда характеризуют как (абсолютный) идеализм, поскольку она утверждает, что действительность подобна сознанию или разуму. Но ясно, что диалектическую философию тождества легко перевернуть, с тем чтобы она стала разновидностью материализма. Сторонники последнего доказывали бы, что действительность носит, по существу, материальный или физический характер, каковой ее и считает обычный человек, а под словами, что действительность тождественна разуму или сознанию, они подразумевали бы, что сознание тоже есть явление материальное или физическое – или, желая быть менее радикальными, – что если сознание и отличается от действительности, то несущественно.

2.

Размышления о диалектике содержатся также в ранних работах Маркса, подготовительных тетрадях к докторской диссертации. Маркс, с одной стороны, вполне профессионально, мастерски овладевает сложной технологией диалектического философствования, а с другой – критически анализирует, осмысляет сильные и слабые стороны этой технологии. Критическое отношение к гегелевской диалектике в 40-е годы Маркс разделяет с Фейербахом. Фейербах первым из учеников великого мыслителя разочаровался в методе Гегеля и подверг его основательной критике. Отход от гегелевской диалектики был одним из важнейших моментов перехода Фейербаха от идеализма к материализму. Однако Фейербах критиковал идеалистическое основание, фундамент гегелевской диалектики, но сам метод не исследовал.

Дело в том, что Гегелем было описано, каталогизировано, сведено в иерархические ряды и порядки большинство приемов, схем, законов диалектического мышления. Этому была посвящена его книга «Наука логики», представлявшая собой наполненный плодотворнейшими наблюдениями и указаниями учебник, трактат по технологии диалектического мышления. Какова исследовательская эффективность диалектической методологии, открытой Гегелем? Это было главным вопросом критического исследования Маркса.

Для понимания практических проблем – производства, политических событий и т. п. гегелевская методология оказалась, по мнению Маркса, негодной. И дело было не только в исходном идеализме, как полагал Фейербах, но и в абстрактно-философском истолковании действительности, противоречащем требованиям научного, основывающегося на фактах анализа. Критикуя в «Немецкой идеологии» методологию младогегельянцев, Маркс и Энгельс отмечали, что к любому общественному явлению они подходят с «простейшими приемами» гегелевской диалектики. Всякий социальный конфликт, всякое различие в направлениях реальной жизни они легко подводили под гегелевское понимание «противоречия», которое затем «разрешали» в «высшем синтезе» противоположных начал. Например, изучать борьбу протекционистов и сторонников свободы торговли в экономической науке и практике философ-гегельянец 40-х годов не считал обязательным. Кому было достаточно обладать самым общим, обыденным представлением о сути полемики, чтобы легко разрешить ее по гегелевскому рецепту «снятия противоположностей в высшем синтезе». Но многого ли стоит такое решение проблемы, если борьба протекционистов и фритредеров охватывает в истории экономических отношений не одно столетие?

Немало других недостатков гегелевской диалектической технологии обнаружил, объяснил и сатирически высмеял Маркс, но все же главным пороком для него оставалась именно ее неэффективность в научном изучении социальной действительности и в деле решения практических проблем реальной жизни.




3.

По заданию Маркса, Энгельс довел диалектику Гегеля до абсурда. Если у Гегеля была хотя бы одна здравая мысль о каком-то иерархическом состоянии мира, что в нем есть духовное и материальное начало, есть какое-то соподчинение этих 2-х начал, и это не подвергается Гегелем диалектическому сомнению, то Энгельс и сюда внес “диалектику”.

Для того, чтобы доказать, что белое есть черное, лучше всего исходить не из принципа существования каких-то абсолютных истин, а из того принципа, что все на свете относительно и что противоположности на самом деле тождественны (вспомните знаменитый принцип единства и борьбы противоположностей). Поэтому, по Марксу и Энгельсу, никаких абсолютных истин не существует. Даже законы природы, по утверждению Энгельса в работах «Диалектика природы» и «Анти-Дюринг», сами по себе не абсолютны, но изменяются. Но это уже такой нонсенс, дальше которого идти невозможно: если закон изменяется, то он должен изменяться по какому-то закону, если закон изменяется не по закону, то он уже не закон, т. е. это уже просто непонимание сущности закона.

Другие попытки Энгельса доказать истинность гегелевской диалектики на основании научных данных вызывают еще большее недоумение. Скажем, закон отрицания отрицания: (-а)2=(+а)2. Используя известный пример с зерном: «аще не умрет...», Энгельс утверждает, что зерно должно отрицать себя, чтобы родить новую жизнь. Античный материализм отрицает себя в форме средневекового теизма, который также отрицает себя в виде современного материализма. Или закон о переходе количества в качество: когда повышается температура воды, увеличивается количество пара. Правда, непонятно, где здесь количество переходит в качество, так как повышение температуры – это количественный процесс, а увеличение количества пара – опять же количественный процесс. Таким же образом увеличение количества рабочих способствует возникновению капитала. Примеры эти настолько натянутые, что их не стоит даже всерьез оспаривать, но тем не менее все эти выводы создавали видимость научного подхода, научной доказательности. Такой же “научный” характер имеет и закон единства и борьбы противоположностей.

4.

Энгельс распространил диалектику на саму природу, разрабатывая то, что может быть названо философией природы. И возник спор, совместимо ли это расширение с позицией Маркса. Конечно, если допустить, что, согласно Марксу, природа для нас есть лишь поле, возделываемое человеческим трудом, и что диалектическое движение ограничивается историей, предполагающей взаимодействие человека с его природным окружением, то распространение диалектики на природу само по себе стало бы не только новацией, но и изменением марксистского представления о диалектике. Возможно, в развитии научного знания человека и есть диалектическое движение, но это движение едва ли может быть приписано природе как таковой, рассматривающейся отдельно от человека. Дело было бы не в том, что Маркс сконцентрировался на человеческой истории, практически исключив философию природы. Оно состояло бы в принципиальном исключении. Однако следует помнить, что в марксизме диалектическое движение истории не является выражением внутреннего движения абсолютного мышления: оно есть движение самой реальности. Оно может быть воспроизведено в человеческом уме, но прежде всего оно является движением объективной реальности. Поэтому если мы не решаемся на такое акцентирование ряда высказываний Маркса, которое превращает его в идеалиста, то мне не кажется, что его позиция в принципе исключает понятие диалектики природы. Более того, Маркс прекрасно знал, что его друг занимается диалектикой природы, и, как кажется, одобрял его или, во всяком случае, не выказывал неодобрения. Так что даже если можно показать, что Энгельс изменял идеям Маркса и что он закладывал фундамент механистической версии диалектического материализма, в которой исторический процесс рассматривался бы просто в качестве продолжения необходимого движения самодеятельной материи, я не собираюсь утверждать, что расширение диалектики на природу как таковое исключалось Марксом. Если исходить из некоторых его высказываний, возможно, он и должен был исключать его. Но фактически, как представляется, он не сделал этого.


Опубликовано на сайте: http://intencia.ru
Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=552