 04.03.2009 - Социальные взгляды экзистенциалистовИстория, говорит Хайдеггер, есть то, что она значит для меня, неповторимого и обреченного на смерть индивидуума. Смысл истории открывается человеку в «решающее мгновение» жизни. История не есть что-то связанное и целое, в ней нет преемственности, она бессмысленна. Как говорил испанский экзистенциалист Ортега-и-Гассет, в истории циклически повторяются периоды процветания и кризиса культуры.Ясперс же считал, что поскольку происхождение и цель истории заложены в Божестве, то «история есть движение человека к свободе через воспитание веры», что исторические процессы представляют собой реализацию возможностей придающих истории смысл, но этот смысл не имеет объективного выражения. История есть только история человека и вопрос о смысле истории есть вопрос о смысле человека. В подходе к общественным явлениям у экзистенциалистов четко выявляется специфический эмпиризм, подмена законов общественного развития непосредственным описанием проявлений индивидуального существования, так как исходной «клеточкой» общества является индивид. Сознание и поведение индивида распадается на ряд однократных, не связанных друг с другом раздробленных актов. Реальную диалектику общества Сартр увязывает с индивидуальным опытом человека, непосредственно переживающего ход исторического процесса. И хотя в «Критике диалектического разума» (1960) он уже рассматривает человеческую реальность не как бытие-для-себя, сводящееся к самосознанию, а как живую практику индивида, говорит о фактичности как социальной материи, как социально-историческом бытии, -все же общество предстает у него как новый вариант робинзонады, поскольку общество - это деятельность изолированных индивидов. По его мнению, коллектив - это пассивное бытие человека, в нем индивид вынужден отказаться от авторства, свободы, самостоятельности, самовыражения. Свобода - только вне коллектива. Правда, он считал, что в группе ее член может осуществить свой проект, действуя не как «другой», а как он «сам». Характерный для экзистенциализма индивидуализм приводит к тому, что даже организованное общественное действие Сартр рассматривает как действие совокупности индивидов, внутренне остающихся разобщенными. Сфера социального бытия описывается как сфера отчуждения свободы. Для экзистенциалистов общественные связи существуют лишь там, где можно зарегистрировать непосредственную «встречу» индивидуальных сознаний, межличностные контакты, осуществляемые с помощью речи. Хайдеггер рассматривал общественные связи как «совместное бытие», где нет свободы. Ясперс говорил о «коммуникациях» как средстве преодоления одиночества, поскольку самосознание не существует без другого самосознания, ибо в обществе человек немыслим без других людей. Коммуникация, по разъяснению Ясперса, есть борьба за существование. Люди вступают в общение именно как одиночки. «Я не мог стать самим собою, не вступив в коммуникацию и не будучи одиноким. При всяком снятии одиночества коммуникацией вырастает новое одиночество, без чего я перестал бы быть собою, как условием коммуникации. Я должен желать одиночества»,1 - писал Ясперс. Итак, общественные отношения разделяют людей. Сартр толкует смысл бытия как конфликт. В своей работе «Бытие и ничто» он писал: «В то время, как я пытаюсь освободиться от хватки другого, другой стремится освободиться от моей; в то время, как я стремлюсь поработить другого, другой стремиться поработить меня... Последующее описание конкретного поведения должно поэтому рассматриваться в перспективе конфликта. Конфликт есть первоначальный смысл бытия для другого».2 Рассматривая сущность отношений между сознаниями как конфликт, Сартр и любовь толкует как отношения между палачом и жертвой; а люди во всех своих взаимоотношениях обречены быть мучителями. Это антигуманистическая концепция, бьющая по самому же Сартру, назвавшему в одной из своих лекций экзистенциализм гуманизмом. Сартр объяснял социальную борьбу, выводя ее из глубин самосознания, трактовал ее как конфликт самосознаний, утверждая тем самым вечность, универсальность антагонизмов. Кстати, социальные противоречия он объяснял недостатком предметов потребления, их «редкостью». Вечность антагонизмов обусловлена тем, что индивид стремится к «подлинному существованию», а поскольку он не может жить без коммуникаций, то совместная материальная и духовная деятельность людей обусловливает «неподлинное»- существование, поскольку каждый живет как другой, и это, по утверждению экзистенциалистов, лишает личность выразительности. Повседневный, обычный способ существования по принципу «как все», по общепринятым нормам, лишает индивида личной инициативы, авторства, свободы. Общество, государство, общественные организации, законы, нравственные нормы характеризуются экзистенциалистами как ограничения свободы. Так, К. Ясперс считал одним из недостатков государства стремление к тоталитарности, а при тоталитаризме субъекты неотличимы друг от друга. Экзистенциалисты считают, что всякие общественные отношения по природе своей репрессивны, так как ущемляют свободу личности. Когда они критикуют эти организации, законы, ограничения, то их настроения неудовлетворенности находят отзвук в умах и сердцах недовольных и ждущих изменения в своем положении людей. Экзистенциалисты критикуют также пассивно-созерцательное отношение к жизни, призывают к активности, выступают против возлагания надежд на «исторический разум», «прогресс». Например, Сартр писал, что для человека, впавшего в апатию, мир становится стерильным, бескачественным. Мужество и стойкость участников движения Сопротивления во Франции в годы второй мировой войны он противопоставлял «трусливому разуму» пассивных людей. Человек несет тяжесть мира на своих плечах, он ответственен за мир и за самого себя, как определенный способ бытия. Такого рода формулировки способствовали мобилизации повстанческой деятельности и наращиванию чувства ненависти против нацизма у участников Сопротивления. Однако призыв к действию, хотя бы и без «надежды на успех», превращается у экзистенциалистов в проповедь бунта, саботажа, доведения внутренних побуждений до экстаза. Они пропагандируют бунт без повода, как средство противоборства с обществом, средство протеста личности, но этот протест принимает анархическую форму. Апологетика бунта без повода - это логическое развитие иррационализма, характерного для экзистенциализма. Критика некоторыми представителями экзистенциализма недостатков в западном обществе привлекала к этому течению немало представителей интеллигенции, способствовала размаху движения «новых левых». Но за этой критикой не стояла какая-либо положительная программа, ибо неустроенность, тревога и трудности, полагают экзистенциалисты, - это неизбежность, заложенная в самом существовании. Человек не может уйти от этого, не может избежать своего естества. Поэтому такая критика существующего положения в обществе оправдывала лишь «внешний» бунт, право на всеобщее нигилистическое отрицание и выливалась в активизм, рожденный отчаянием. Игнорирование общества, исторического развития привело экзистенциализм к выводу, что личное действие не может быть мотивировано ни социальным интересом, ни политическими соображениями, поскольку социально-политическое для экзистенциалистов - это область «обстоятельств», а не внутренних побуждений, для них главное - это определить личное отношение к событию. Считая, например, что политика как личный мотив всегда есть «грязное дело», экзистенциалисты не могут решить вопрос о вине военных преступников, так как для них понятия социальной, политической и юридической вины не имеют смысла. Для них ответственность не имеет рационального критерия: если человек действовал «как все», если не было личного мотива, то это снимает ответственность с него, так как он пребывал в «неподлинном существовании». Такое существование представляет собой бегство от ответственности. В работе «Бытие и ничто» Сартр не отстаивает право на историческое осуждение фашизма, поскольку история, по его мнению, сама по себе абсурдна, и никто не может быть осужден от ее лица. Он говорит о личной расправе над приверженцами «нового порядка», поскольку они предали элементарные гуманистические убеждения, он говорит об их личной ответственности. В этом смысле человек, сотрудничающий с захватчиками, не имеет права на снисхождение. В таком случае ответственность отождествляется со всеобщей виновностью, а тогда одинаковому наказанию подлежат противники войны и ее зачинщики. Экзистенциалисты считают, что наша эпоха - эпоха «господства массы». Ортега-и-Гассет именует ее эпохой «восстания масс». Эта масса, организованная в группы, ликвидирует человека в человеке. Создается фикция равенства всех, говорят они, а люди лишь тогда уравниваются, когда никто не является самим собою. Все общественные институты, экономические и социальные структуры рассматриваются экзистенциалистами как никчемные. Ведь для них все, что не Я - это несвобода. Абсолютизированная индивидуальная «свобода» ведет к аморализму, она служит теоретическим оправданием принципиальной беспринципности, хотя экзистенциалисты, поставив в центр своей философии человека, претенциозно заявляют об обновлении этических ценностей. Безграничный субъективизм в понимании свободы ведет к тому, что исчезает моральная мера свободы - ответственность перед обществом, есть лишь ответственность перед собой. Экзистенциалисты считают, что признание общих моральных норм означает вторжение в интересы индивида, ограничение его свободы. Сартр утверждает, что индивид в своем решении творит моральные ценности так же, как художник создает свое произведение. Французские экзистенциалисты много говорят о «внутренней вере и искренности» в поступках людей, но отрывают верность субъекта своим убеждениям от их объективного значения. Если человек совершил плохой поступок, но сделал это с чистыми побуждениями, искренно, то такой поступок перестает быть злом. Проповедуя абстрактную свободу морального выбора и отрицая объективный критерий поступков, экзистенциалисты тем самым возводят в принцип моральную неустойчивость. В тот момент, когда человек выбрал свою сущность, говорят они, он уже утратил свою свободу. Значит, надо вечно выбирать и всегда быть готовым отказаться от того, что уже выбрано, поэтому они видят мудрость жизни в быстрой смене убеждений, отношений, связей, в искусстве забвения; жить минутой и, исчерпав ее, переходить к другой, - таков их девиз. Чтобы сохранить свободу, они избегают ситуаций, которые налагают прочные и постоянные обязательства. Отрицание причинности помогает экзистенциалистам субъективистски толковать моральные поступки. Католический философ И. Фишль пишет, что пренебрежение нравственными нормами является кратчайшим путем к жестокостям и диктатуре. «Разве «экзистенциальному» тирану не позволяется делать то, что он хочет, согласно своим «собственным проектам» и абсолютной свободе? Что могло бы ограничить его «абсолютную свободу?»1 - спрашивает он. Если же причины поведения людей следует искать в обстоятельствах, то тем самым снимается ответственность с человека за его действия, -говорят экзистенциалисты. Такие утверждения искажают подлинную сущность дела. Поступки человека действительно обусловлены объективными условиями: принимая то или иное решение, он учитывает внешние условия, исходит из обстановки. Но, принимая решение, он делает определенный выбор из нескольких возможностей, и делает это, руководствуясь нравственными принципами, которые лежат в основе его убеждений. Следовательно, при выборе решения личность в определенных рамках свободна и поэтому несет ответственность перед обществом. Конечно, нравственные принципы личности могут совпадать или не совпадать с господствующей в обществе моралью, а поступки личности - совпадать или не совпадать с интересами общества. Таким образом, в области морали экзистенциалисты проповедуют моральный релятивизм. История философии: Учеб. пособие для вузов/ А.Н. Волкова, B.C. Горнев, Р.Н. Данильченко и др. Опубликовано на сайте: http://intencia.ru Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=667 |