 13.05.2010 - Рационализм ДекартаДекарт, увлеченный бьющими в глаза успехами чистого разума, творческую силу которого он непосредственно наблюдал на самом себе, он впал в крайность, противоположную той, которую проповедывал Фрэнсис Бэкон: он признал единственным орудием открытия истины чистый разум, игнорируя опыт и наблюдение. Таким образом, было положено начало другому философскому направлению, получившему название рационализма (спиритуализма).Декарт со всей силой своего гения подверг уничтожающей критике все существовавшие до него схоластические системы философии и своим анализом разрушил старую теологическую метафизику. Он твердо установил исходную точку всей философии познания, что мы знаем достоверно только наши собственные ощущения и мысли. "Cogito, ergo sum" - "Мыслю, следовательно, существую" есть основной принцип его философии. Безусловно, достоверны только немногие истины, извлекаемые из чистого разума. Он считал немыслимым взаимодействие между мертвой природой и живым, познающим духом человека, а потому и отверг значение опыта. Отрицание опыта он построил на игре слов, на предвзятом противоположении понятий "мертвый" и "живой". Здесь можно видеть пример того, насколько завладевают даже выдающимися умами предвзятые идеи, в течение ряда лет внушаемые и передаваемые воспитанием от поколения к поколению (idola theatri Ф. Бэкона). В утверждении Декарта о невозможности воздействия мертвой природы на живой дух сказалось основное положение старой теологии о коренном противоречии между душой человека, находящейся в ведении всеблагого бога, и его плотью, тем "сосудом скудельным", которым всецело заведует антипод бога - сатана. Разрушая старую теологию, Декарт бессознательно подпал под ее же влияние. Не имея возможности отрицать, что внешний мир познается нами только при помощи чувственных восприятий (и даже создается самим мыслящим субъектом) и, отвергнув, наперед возможность взаимодействия между ними и внешними предметами, он зашел в тупик, и с этого момента еще более запутался в сетях старой схоластики, которую сам же перед этим так основательно разрушал. Пришлось прибегнуть, как в греческих до безвыходности запутанных трагедиях, к Deusy ex machina, что Декарт и сделал, придумав теорию врожденных идей о явлениях так называемого внешнего мира, которые внушаются нашему разуму извне. Но так как ничто вне нас лежащее и ограниченное, т.е. принадлежащее вещественному миру, воздействовать на наш разум не может, то пришлось вывернуться из безысходного положения опять-таки при помощи игры слов. Если вне нас лежащее конечное и несовершенное не может воздействовать на нас, то такое воздействие может оказать нечто также вне нас находящееся, но бесконечное, всесовершенное и всемогущее, т.е. бог, который как всемогущий, может сделать все, что является немыслимым для человека, и обманывать, как существо всесовершенное, не может, а потому, влагает в разум человека с его рождения истинные основные идеи о внешнем вещественном мире. Необходимо только разыскать их в своем разуме, представить ясно и раздельно, как это сделано уже в математике и в геометрии при составлении аксиом. Из этих основных аксиом можно уже затем развить, путем чистой дедукции, опять-таки по примеру математических наук, всю стройную систему человеческих знаний. В этой последней схеме построения системы точного знания, заметим кстати, заключалась верная и совершенно новая для того времени мысль; но она была парализована признанием прирожденных идей, которые должны черпаться исключительно из чистого разума совершенно независимо от опыта и наблюдения. Когда Декарт, став на эту точку зрения, приступил к построению положительной части своей философии, т.е. прежде всего физики (<a href="/metafisica.html">метафизики</a>), то оказалось, что его бог во многом обманул его. Ряд блестящих мыслей и гипотез его могучего ума потонул в массе ошибочных, явно несогласных с действительностью, выводов из заведомо ложных основных положений его чистого разума, несогласных с опытом. Поэтому он не понял надлежащим образом учение Коперника, впал в противоречие с точно установленными законами Кеплера движения планет; отрицая действие силы тяжести, он не мог объяснить открытые Галилеем законы падения и движения тяжелых тел и даже исказил его динамическое учение. Некоторые думают, впрочем, что он сделал это из страха перед церковью (Куно Фишер), но это неосновательно. Три основных закона его натуральной философии настолько неопределенны и неудовлетворительны, что из них нельзя сделать никаких выводов, согласных с действительностью. Употребляя слово сила, он в то же время отрицал понятие силы, не знал, в чем заключается ее существенное действие, он не имел понятия о законе независимости действия сил, он утверждал, что два тела, движущиеся навстречу друг друга с одинаковой силой, столкнувшись, приведут друг друга в покой. В последнем утверждении нет определенного содержания; так остается совершенно необъяснимым, что значит движение с равной силой, а если дать этому термину соответствующее толкование, то получится в исходной аксиоме явное отрицание закона сохранения энергии. Он хотел вывести всю механику и физику из единственного свойства тел: их протяженности, и, естественно, должен был потерпеть полную неудачу. На примере Декарта отчетливо видно, насколько прав был Ф. Бэкон, когда предостерегал от попыток вывести всю мудрость из одного разума, не спрашивая природу, т.е. пренебрегая опытом. Гейне ("Французские письма") и некоторые другие авторы проводят мысль, что рационализм или, как иначе называют, спиритуализм явился как бы осуществлением идей чистого христианства, неискаженного учениями католической церкви, что чистое религиозное чувство, возвышающее дух над плотью, привело к преклонению перед чистым разумом, к убеждению в превосходстве духа над материей, к тому дуализму, который решительно отделяет дух от материи, как две исключающие друг друга субстанции, не могущие иметь никакого взаимодействия между собою. С этим мнением вполне нельзя согласиться. Здесь надо различать два различных принципа философии Декарта. Первый - познание истины истекает единственно из врожденных идей чистого разума. И второй - что дух, частью которого является разум, есть самобытная субстанция, а материя - вещественный мир - есть другая субстанция особого рода, так что между этими двумя субстанциями нет, и не может быть никакого посредства, никакой связи; они как бы исключают друг друга. Но факт воздействия духа на тело и наоборот не подлежит сомнению; этот факт является творением всесовершенного и всемогущего бога, соединяющего несоединимое. Это второе положение картезианской (декартовой) философии есть несомненно перифраз идей чистого христианства, но первое, признавшее источником всякого знания исключительно чистый разум, возникло и оформилось именно под влиянием того увлечения, которое охватило умы философов при виде необычайных успехов математики, которые почитались исключительно продуктами чистого разума. Недаром рационализм был создан и в первом своем принципе поддерживался именно величайшими математиками мира, как Ренэ Декарт и Готфрид Вильгельм Лейбниц. Свое завершение рационализм нашел в знаменитом Бенедикте Спинозе, философия которого уже не оставляет ни малейшего сомнения в том, что главным вдохновителем рационализма была именно математика и ее методы. В нашу задачу не входит разбор философских систем двух отмеченных школ во всей их полноте; нас интересует только вопрос о происхождении познания и о приемах, при помощи которых развивается стройное научное здание человеческих знаний. К концу 17-го века, как видно из предыдущего, наметилось два противоположных учения. Первое, установленное английскими мыслителями Р. и Ф. Бэконами, развитое затем Локком, перешедшее через <a href="/skepticizm.html"><b>скептицизм Юма</b></a> и усовершенствованное уже в последнее время также в Англии Дж. Гамильтоном, Джемсом Стюартом Миллем, Гербертом Спенсером и другими. И второе, созданное Ренэ Декартом, развитое Арнольдом Гелинксом из Антверпена, Малебраншем, особенно Лейбницом, перешедшее через, так называемый, трансцендентальный идеализм Фихте и Шеллинга и закончившееся философией Гегеля. Первые утверждают, что все наши идеи мы получаем извне при посредстве наших органов чувств; ум наш представляет собою, как бы tabula rasa, на которой опыт и наблюдение непрерывно записывают ту совокупность сведений, которые перерабатываются затем нашим умом в стройную систему знания. Вторые держатся прямо противоположного мнения, что идеи обо всем, что мы называем знанием, прирождены человеку. Что источником истинного знания служит сам разум, в котором от рождения заложены все основы знания; деятельность ума сводится лишь к тому, чтобы отыскать эти основы, превратить их в отчетливые и раздельные мысли и из них путем строго логических построений развить всю систему знаний. Рационализм был подорван, в сущности, уже самим Декартом, как только он приступил к построению своей физики; последовательные приверженцы картезианства, строго выдержавшие его начала, Гелинкс и Малебранш довершили дело. Гелинкс справедливо рассуждает, что дух и тело суть два противоположные начала, вполне разделенные, между которыми не может быть никакого посредства, никакой связи. Это основной принцип рационализма. Между тем всякий знает, как несомненный самоочевидный факт, что тело управляется духом, а на дух воздействует тело. Этого факта нельзя отрицать, но его нельзя и объяснить. Поэтому не подлежащее сомнению взаимодействие между духом и телом есть явление абсолютно непонятное, т.е. чудо. Наивность, чтобы не сказать больше, такого рода суждений совершенно очевидна. Например: А не равно В, и в то же: А равно В. Одновременность этих заведомо исключающих друг друга положений абсолютно непонятна, значит, это чудо, производимое всемогущим богом. В действительности же это просто значит, что нелепо в одно и то же время отрицать и утверждать один и тот же факт; либо А есть В, либо А не есть В, что-нибудь одно из двух, ничего третьего, за исключением разве нелепости, быть не может. Второй принцип философии Декарта есть, следовательно, простой абсурд. Таким образом, хотя, по мнению рационалистов, истинные идеи познания и вложены в наш разум всеведущим богом, который не может нас обманывать, но в действительности разум человека, даже гениального человека, может принять за истину явную нелепость. Где же критерий того, что та или иная высказанная мысль на самом деле есть истина, вложенная в наш ум богом, а не ошибка? Такого критерия чистый рационализм не дает и не может дать, ибо для него опыт доказательной силы иметь не может. Однако, все это еще не доказывает невозможности существования врожденных идей; быть может, трудно напасть на такую идею, можно принять за таковую ложное утверждение, но все же такие идеи существуют? Несомненно, так судили наиболее выдающиеся рационалисты и, я не сомневаюсь, находили подтверждение своей мысли опять-таки в математике и геометрии. Аксиомы этих наук признавались за таковые; они так или иначе найдены в нашем разуме и раз найденные создали грандиозное здание достоверных математических знаний. Для мудрецов 17-го века это был несомненный факт; поэтому, полагали они, систему Декарта можно восстановить, заменив второй принцип о невозможности взаимодействия между духом и материей другим, прямо противоположным. Это и сделал Лейбниц, одухотворив мертвую природу, признав всякую вещь природы, принадлежит ли она материи или духу, за самостоятельную субстанцию, наделенною особой силой, которая составляет сущность вещей, их основную невещественную и природную способность. Опубликовано на сайте: http://intencia.ru Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=679 |