 21.03.2009 - Этика Платона1. Эволюция этических взглядов Платона2. Аскетическая линия Платоновой морали 3. Проблема эроса 4. Эвдемонизм позднего Платона 5. Учение Платона о добродетели 6. Проповедь социальной этики Вся философия Платона носит этический характер. Этика Платона рассматривает, во-первых, природу высшего блага, а затем осуществление этого блага сначала в действительности единичного человека (учение о добродетели) и, наконец, в деятельности общества (политика). Эволюция этических взглядов Платона Сначала Платон стоял на позициях "наивного эвдемонизма", который высказывается в "Протагоре" и согласуется с учением Сократа: "благо", как единство добродетели и счастья, прекрасного и полезного, доброго и приятного. Затем – разрыв с таким наивным эвдемонизмом во имя требований абсолютной морали, которая высказывается в "Горгии". Во имя этих требований обличается весь нравственный строй афинского общества, осудившего себя в смерти Сократа. Идеал абсолютной объективной правды противополагается чувственным влечениям человека: доброе противополагается приятному. Вера в конечную гармонию добродетели и счастья, правда, остается; но идеал абсолютной правды, абсолютного добра, приводит философа к признанию иного, сверхчувственного мира, обнаженного от плоти, где эта правда живет и раскрывается в своей полноте. Аскетическая линия Платоновой морали 1. Отречение от чувственного В "Горгий", "Теэтете", "Федоне" мораль Платона получает аскетическую тенденцию, требуя очищения души, отрешения от мира, от чувственной, светской жизни. Высшее благо, идея блага, которая выше всего, находится вне мира. Следовательно, и высшая цель нравственности находится в мире сверхчувственном; и ее можно достигнуть лишь отречением от всего чувственного. Душа получила начало не в земном, а в высшем мире. Жизнь в чувственном теле рождает для нее множество всяких бедствий. Чувственный мир есть область несовершенная, полная зла и беспорядка; и задача человека – в том, чтобы возвыситься над ним и всеми силами души стремиться к уподоблению Богу, который ни с чем злым не соприкасается ("Теэтет"). В "Федоне" Платон говорит, что высшая задача человека заключается в освобождении души от всего телесного, в ее сосредоточении на себе, во внутреннем мире умозрения, которое имеет дело только с истинным и вечным. Лишь этим путем душа может восстать из своего падения в чувственный мир и возвратиться к прежнему состоянию. 2. Философия и смерть Философия есть очищение, поскольку она освобождает нас от страстей и желаний и всего более отрешает душу от тела. Но только смерть дает нам окончательное освобождение от зол. Здесь – явные эстетические черты: отречение от мира, бегство от мирских интересов и забот, уподобление божеству, умирание для плоти, которая представляется могилой духа. Стоит еще припомнить знаменитое сравнение земного бытия с подземной темницей, и мы получим полную картину аскетической проповеди, впервые явившейся в Европе в учении Платона. Проблема эроса 1. Выздоровление философа Сложнейшую проблему эроса Платон решает в диалогах «Федр» и «Пир». В диалоге “Федр” воспроизводится озарение, примиряющее великого философа с Эросом после многих лет аскетической борьбы с ним. Поскольку это ведение получено в наших земных условиях “пещеры”, и поскольку его можно сравнить с видением Солнца, то оно названо “солнечным постижением” и красочно отображено в художественной ткани диалога на фоне полдня, солнечной экзальтации. Если раньше философ, житель пещеры, догадывался о своём положении по теням и отражениям, – приобщаясь к “надпещерному” сознанию, – то после величайших борений (отчасти напоминающих борение Израиля с Иеговой) в результате философского катарсиса к Платону возвращаются все утерянные краски мира. Он видит его свежим и обновленным, как после долгой “пещерной” болезни – и это мастерски отражено в худ. ткани диалога. 2. Эволюция отношений к эросу Какова же причина многолетней борьбы с Эросом? Платона глубоко ранила и пугала созерцаемая им изо дня в день картина безжалостной и патологической эксплуатации влюбленных друг другом. Он понимал, что всё это есть следствие ненасытной и неукротимой корысти. И эту самую корысть он не мог ясно отделить от страсти, отчего она оказалась приписанной самому богу Эроту. Отсюда могли произойти 3 альтернативы: 1) Принять феноменализм нигилистического толка, исповедуемый духовно-слепыми обитателями пещеры – плоское и якобы “без-эротическое” существование рабов с их рабским воззрением на отношения между людьми и филистерской ненавистью ко всякой влюбленности. Этот поворот мысли находит своё воплощение в диалоге в его 2-ой части – “чтение Федром речи Лисия”. 2) Принять надпещерный аскетизм киников и орфиков, их мироотрицание. Вне отрицания здесь остается только бестелесная сущность Эроса, которая помещается в отрешенный мир всех других сущностей и не имеет никакого органического отношения ко всей сфере душевно-телесного бытия земного. Этот благой, отрешенный, сверхчувственный Эрос не имеет никакой части в психофизической жизни космоса или чел. организма, – и своё настоящее явление обещает лишь после окончательного отделения души от тела, т. е. после смерти. Т. обр., этот Эрос-сверхчувственный ставит условием своего явления совершенное отречение от Эроса-чувственного. Такая альтернатива была гораздо ближе Платону, недаром её изложение в диалоге оказалось вложенным в уста Сократа (т. н. “первая речь Сократа”). Действительно, не есть ли первый долг разума очиститься от всякой страстности?! Не должны ли мы – уже не во имя пещерного утилитаризма Лисиевого “благоразумия”, но во имя самой сущности разума, бескорыстно понимаемой, – сказать хоть и не по-Лисиевски, но всё же: нелюбовь лучше любви! Однако пребывание в такой альтернативе повергло Платона в состояние горечи и философской неудовлетворенности на многие годы. Гений сомнения подсказывал ему с неумолимой силой: не может быть, чтобы Эрос – этот великий связующий принцип – был только налагателем уз! 3) И, наконец, очищение своего представления об Эросе, схваченное в диалоге “Федр” (и философски осмысленное затем в “Пире”). Вместо того, чтобы рассекать всю область эротических явлений по горизонтали (на верх и низ), на духовное и материальное, на умопостигаемое и чувственное, небесное и земное, – Платон производит рассечение вертикальное: на правое и левое, на святое и постыдное, на доброе и злое, причем, правое имеет все ступени, начиная с чувственной и физической и кончая сферой небесного, точно так же как левое дурно не тем, что оно чувственно и материально, а тем, что оно нигилистично и извращенно. 3. Дар бога Эрота Получив такое откровение, Платон окончательно решает и вопрос о человеческой душе, причем решает его в категорически положительном смысле: Душа действительно состоит в некой органической связи с миром божественных сущностей. В природе человеческой души есть нечто, объединяющее с Горним миром истинного знания и мудрости. Горний мир и человеческая душа имеют какое-то таинственное, но живое сообщение, благодаря коему человек, выходя из обычного своего сознания, способен твёрдо и определенно знать некие важные истины о мире сверхъестественном. За покаяние Эрос открывает герою “Федра” величайшую из идей – идею Блага, которая есть во всём причина всего правого и прекрасного… Тройным образом действует Горний мир в мире нашем: феноменологически, онтологически, гносеологически, – в явлениях, в сущностях, в процессах познания. Тройное действие есть тройная эротическая связь, – и она же есть связь божественная, истинная, достойная почитания. В надпещерный период эти связи были радикально заподозрены и отвергнуты, а теперь осмысливаются как занятие Эрота. Это он, Эрот, есть Бог связующий, и делающий это бескорыстно… 4. Две Афродиты … Истинная любовь есть нераздельно и восходящая и нисходящая. По словам Вл. Соловьева эти 2 Афродиты Платона «хорошо различал, но дурно разделял». Эвдемонизм позднего Платона Так что аскетической тенденцией не исчерпывается этическое учение Платона; наряду с ней является старая примиряющая эвдемонистическая тенденция, которая сказывается все сильнее в старческих произведениях философа – в диалоге "Филеб" и в "Законах". Впрочем, она наблюдается и раньше. 1) С одной стороны, в самой чувственности Платон открывает эрос, стремление к идеалу в вечной полноте бытия, в высшей красоте. 2) С другой стороны, он хранит практическую задачу, завещанную Сократом, задачу реформы, перевоспитания общества. 1. Задача осуществления Блага Благо не только заключается в себе самом, но оно осуществляется и в действительности. Оно есть творческое, божественное начало, чуждое зависти, которое, как солнце, дает всему и свет и жизнь. Оно есть не только вечный идеал, но и действительное благо отдельного человека и общества, дающее им счастье или блаженство. Задача философа, обращающегося не к богам, а к живым людям, состоит в том, чтобы их в этом убедить; он должен показать, что добрая и прекрасная жизнь есть вместе и наиболее полезная, и наиболее приятная и счастливая. Мы видели, что философия Сократа носила эвдемонистический характер; он, как и все последовавшие за ним школы, отожествил благо со счастьем. То же делает и Платон. В чем же заключается благо человека? Заключается ли оно в наслаждении или в разумности человека? 2. Критика гедонизма и кинизма Разбирая этот вопрос, Платон подвергает критике как учение гедонистов, так и учение киников. Удовольствие без разума не есть совершенное благо, ибо оно незаконно, недостаточно, не довлеет себе. Жизнь, проводимая в наслаждениях без познания, без разума, есть скотская, животная жизнь. Однако и одно обладание разумом само по себе еще не доставляет счастья. Бесстрастная атараксия киников как состояние чисто отрицательное, не может никого удовлетворить и хотя оно и может быть божественно, но не может составлять высшего предмета человеческих стремлений. Итак, истинное человеческое благо – не в одном удовольствии, но и не в одной разумности. Всего лучше – жизнь, смешанная из обоих элементов. 3. Господство разума Но который же из них должен преобладать? Удовольствие не должно господствовать в человеке: оно относится к материальной природе, к области "безграничного" взятое само по себе, оно постоянно колеблется между недостатком и избытком, оно ненасытно, неустойчиво и не доставляет спокойствия. Разум же дает меру и предел безграничному, вносит порядок, закон и систему, будучи сроден высшему верховному разуму, сознанию блага, конечной причине мироздания. Поэтому разуму должно принадлежать руководительство в жизни человека. Если удовольствие есть высшее, безусловное благо, то выйдет, что человек тем лучше, чем более он наслаждается, а человек несчастный, хотя и добродетельный, должен считаться дурным. Далее, по учению гедонистов, самые сильные удовольствия суть физические, между тем эти последние неразрывно связаны со страданиями и предполагают их. Они возникают посредством удовлетворения потребностей и имеют отрицательный характер прекращения той или другой мучительной потребности, нужды, того или иного страдания (напр., прекращение голода и т.д.). Такие удовольствия, обусловленные нуждою, страданием, не могут быть чем-либо ценным сами по себе. Это чисто относительные, нечистые, смешанные удовольствия, которые столь же легко обращаются в свое противоположное, когда наступает пресыщение. К числу чистых удовольствий, которые не смешаны со страданием, принадлежат удовольствия эстетические и те, которые мы черпаем из познания. 4. Возврат к исконному греческому идеалу Наилучшая жизнь состоит в разумном соединении духовного и чувственного, в сочетании разума с удовольствием: высшее благо есть мера. Платон вернулся к исконному греческому идеалу. Благо обнимает собою все, что прекрасно, совершенно. В чем осуществляется мера – все хорошо, затем сродное мере – разум, познавательную деятельность науки, искусства, наконец, часть удовольствий, украшающих человеческую жизнь. Т. обр., Платон приходит здесь к иному выводу, чем в "Горгии" и "Федоне". Там он учил, что надо искать счастья в бегстве от мира, а здесь является идеалом мера, обусловливающая собою и добродетель, и здоровье души, и счастье человека. Платон возвращается к эвдемонизму своего "Протагора" и в "Законах" проповедует добродетельную жизнь как наиболее приятную и счастливую. Здесь, как и в "Протагоре", он признает, что правильный расчет или верно выведенный баланс удовольствий и страданий, заключающихся в отдельных образах жизни, склоняет разумный выбор в пользу нравственной, добродетельной жизни, как жизни наиболее приятной и счастливой. Как здоровье есть добродетель или доблесть тела, так добродетель есть здоровье и красота души. Поэтому она безусловно желательна сама по себе, независимо от всяких внешних побуждений, от каких бы то ни было наград в этой жизни или будущей – все равно. Но вместе с тем она неизбежно, по существу своему, связана со счастьем, и постольку она имеет ценность не только для бесплотного ума или для богов, но и для людей. Учение Платона о добродетели 1. Учет нефилософской добродетели В своем учении о добродетели Платон сначала следовал Сократу, отожествляя ее со знанием и утверждая единство всех добродетелей. Но потом мало-помалу он отклонился от Сократа и наряду с его фил. добродетелью стал признавать и другую добродетель, основанную не на знании, а на правильном представлении. Уже в "Меноне" Платон признает относительную ценность такой нефилософской, обычной добродетели: она обусловливается правильным воспитанием, верными, хотя и безотчетными принципами, царящими в душе человека, его природными склонностями. В "Государстве" Платон признает эту "обычную" добродетель наряду с совершенной добродетелью, которой она предшествует, подобно тому как музыкальное и гимнастическое образование предшествует научному. Самый грех является уже не только следствием невежества и заблуждения, но и результатом недостатка самообладания или господства над неразумным влечением смертной части человеческой души. 2. Учение о 4-х родах добродетели В "Государстве" же он признает 4 рода добродетели, исходя из деления души на 3 части. 1) Во-первых, добродетель разума – мудрость, посредством которой разум господствует в жизни; она помогает правильно познавать цель жизни, подлинное добро, и осуществлять его на практике. 2) Добродетель воли есть мужество как определяет его Сократ. Поддерживая разум в борьбе со скорбями и удовольствиями, она подчиняет их его решениям, указывающим, чего следует бояться и чего не следует. 3) Добродетель желательной части души есть умеренность, безусловное подчинение неразумных страстей указаниям разума. 4) Наконец, общая добродетель, гармонически обнимающая собой действие всех 3 упомянутых добродетелей, есть справедливость, которая состоит в том, чтобы каждая часть души исполняла свою задачу и не выходила из ее пределов [это можно назвать и духовным разумом]. Водворившись в душе, справедливость производит то, что каждая часть души исполняет свое дело: разум повелевает, воля осуществляет его повеления, страсти подчиняются положенным им границам. Такое гармоническое, закономерное согласие наших душевных сил и способностей есть в одно и то же время благое и счастливое настроение человеческой души. Добродетель есть высшее благо, несправедливость – худшее зло. Проповедь социальной этики Учением об идеях Платон шёл по стопам Сократа и в его борьбе с учением софистов. Для Платона движение софистов в чисто философском, т. е. максимально серьёзном отношении было неприемлемо, потому что это был релятивизм в истине и в этике. И для Сократа, и для Платона был невыносим релятивизм в этике, потому что для древних греков этика имела особое значение, потому что это – практика. – Платон был строгим приверженцем необходимости этического образа жизни – не для индивидуального нравственного совершенства, а для нормального государственного устройства, потому что идея того времени – полное подчинение индивидуума государству. Платон в этике был убежден, что есть абсолютные нормы нравственности – и, значит, их нужно осуществлять во что бы то ни стало. Платон признает индивидуальную этику односторонней и недостаточной: она требует восполнения и находит его лишь в этике социальной. Основные вопросы о благе человека, его высшей цели, о добродетели и справедливости не могут быть разрешены помимо социальной этики. Ибо "справедливость" обнимает в себе систему нормальных отношений человека как к себе самому, так и к своим ближним, к обществу, которому он принадлежит. Идея добра и справедливости универсальна, и потому она должна осуществляться не только в личной жизни человека, но и в общественном союзе людей. Чтобы понять, что такое справедливость, недостаточно рассматривать ее в малом – в душе отдельного человека; надо читать ее там, где она начертана крупными буквами, – в организованном человеческом обществе, в государстве, которое и само не имеет без нее истинного здоровья. Добродетель личная нуждается в воспитании; она должна быть воспитана обществом. Но и добродетель самого общества также нуждается в воспитании. Ради обеспечения абсолютной этики он не только боролся с софистами, но и предлагал своё понимание идеального государство устройства на основе правильных норм взаимообщения. 1.С. Н. Трубецкой «Курс истории древней философии» 2.В.С.Соловьев - Теоретическая философия 3. Другие Опубликовано на сайте: http://intencia.ru Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=68 |