 03.11.2010 - Философское учение атомизмаПриступая к рассмотрению сущности атомистического учения, необходимо прежде всего раскрыть содержание философемы атомистов «в основе всего сущего лежат атомы и пустота». Что же понимали Левкипп и Демокрит под «атомами» и «пустотой», и как они мыслили их взаимоотношения? «Левкипп и его сотоварищ Демокрит утверждают, — пишет Аристотель, — что первосущностями являются полное и пустое, причем одно называют «существующим», а другое «несуществующим».А именно, полное, твердое — «существующее», а пустое, проницаемое — «несуществующее». Поэтому они говорят, что существующее существует ничуть не в большей степени, чем несуществующее, так как тело существует не в большей степени, чем пустота, и считают эти первосущности материальной причиной существующего». Таким образом, атомы и пустота есть прежде всего начала телесного и бестелесного. Буквальный перевод древнегреческого слова атом; — неделимый, нерассекаемый. Соответственно под атомами понимались мельчайшие, далее неделимые первотела. Число атомов и многообразие их форм бесконечны. Сочетания атомов образуют бесконечное многообразие видимых тел, вещей. Вследствие своей неделимости атомы неуничтожимы, вечны и, что особенно важно, изначально обладают движением. Они, как говорил Демокрит, «трясутся» во всех направлениях. Это движение атомов и является в конечном счете причиной как возникновения, так и разрушения конечных вещей. Различия чувственно воспринимаемых вещей и явлений атомисты, как и предшествовавшие им мыслители, сводили в конечном счете к различиям, свойственным самой первооснове — атомам. Аристотель поясняет эту мысль следующим образом: «И подобно тому, как считающие субстанциональную сущность единой все прочие тела выводят из ее изменений, принимая первопричинами изменений рыхлое и плотное и следуя тому же методу, что и некоторые из математиков, и они (Левкипп и Демокрит) считают различия (в атомах) причиной (различий) в других вещах. Этих различий они считают три: форму, порядок и положение. Они говорят, что существующее отличается между собой только «рисмосом», «диатигой» и «тропой», причем «рисмосом» они называют форму, «диатигой» — порядок, а «тропой» — положение. Так, А отличается от N формой, AN от NA — порядком, X от Н —положением. Этой основной, ставшей впоследствии классической концепции атомов противостоит другая, признающая возможность существования атомов чрезвычайно большой величины. Как сообщает Аэций, «Демокрит утверждает... что может существовать и атом, величиной равный всему нашему миру». Ему вторит и Дионисий, который усматривает различие во взглядах Эпикура и Демокрита на природу атомов в том, что «первый считал все атомы мельчайшими и поэтому недоступными чувствам. Демокрит же допускал и существование чрезвычайно больших атомов». В целом принимая во внимание это расхождение в трактовке вопроса о величине атомов, мы, однако, будем следовать в нашем рассмотрении атомизма классической концепции атомов не только потому, что именно она получила впоследствии распространение в философии и в науке, но и прежде всего потому, что в большинстве сохранившихся фрагментов сочинений Демокрита атомы истолковываются и применяются для объяснения природы различных явлений именно в соответствии с классической концепцией. Что касается природы «пустоты», то в свидетельствах античных авторов она трактуется по-разному. Аристотель интерпретирует «пустоту» прежде всего как «несуществующее», как отсутствие всякой телесности вообще: «Пустота — это, по-видимому, «несуществующее» и «отсутствие» (надлежащего содержания)». Показательно, что такое понимание «пустоты» Аристотель оценивает лишь как вероятное, предположительное, а не абсолютно достоверное. Симпликий же разъясняет понятие пустоты следующим образом: «Некоторые, как Демокрит, считали пустоту пространством и думали, что всякое движение происходит в пустоте... Из естествоиспытателей, живших до Аристотеля, сторонники Демокрита считали, что движение совершается через пустоту и что пустота — это место, в котором отсутствует тело». В комментарии к аристотелевской «Физике» он пишет: «Необходимо считать местом промежуток между крайними точками того, что окружает тело, как думали некоторые из древних, как, например, сторонники Демокрита, и из более поздних, например, сторонники Эпикура... Этот промежуток сторонники Демокрита и Эпикура и считают пустотой в том смысле, что иногда он заполняется телом, а иногда остается пустым». Наконец, Диоген Лаэртский трактует демокритову «пустоту» не как локальное пространство, «место», а как пространство вообще, пространство как таковое, универсальное пространство. Существенное отличие «пустоты» как универсального, всеобщего пространства от «пустоты» как «места», локального пространства заключается в том, что в первом случае «пустота» лишь одна — «великая пустота», в то время как «мест» существует много. Как свидетельствует в этой связи Диоген Лаэртский, «атомы, благодаря раздельности бесконечного, мчатся, будучи различными по своей форме, в великую пустоту» [68, т. IX, с. 271]. На наш взгляд, эти три интерпретации «пустоты» при более пристальном их рассмотрении не исключают одна другую, а являются ступенями последовательного углубления понимания принципа «пустоты». Если аристотелевская трактовка «пустоты» как бестелесного, «несуществующего» в противоположность телесному, вещественному, «существующему» формулирует прежде всего исходное, принципиальное отличие «пустоты» от «атомов», наполняющих ее, то трактовка пустоты как универсального пространства более определенно раскрывает природу самого этого «несуществующего», бестелесного, выступающего в качестве универсальной возможности и условия движения атомов. Что же касается трактовки «пустоты» как локального пространства, «места», то хотя в действительности эта категория была основательно разработана лишь Аристотелем в его «Физике», данная трактовка «пустоты» не противоречит, а вполне согласуется с концепцией «пустоты» как универсального пространства, являясь формой и способом конкретного существования последнего. Ведь пространство вообще реализуется лишь в особенных, локальных пространствах, «местах», а не существует само по себе в своей абстрактной самостоятельности и независимости по отношению к последним. Вместе с тем следует признать, что сам Демокрит еще не сознавал, что принцип «пустоты» может иметь различные трактовки, считая его чем-то совершенно ясным и само собой разумеющимся. По крайней мере анализ сохранившихся фрагментов показывает, что сам он не испытывал никаких существенных затруднений, вводя наряду с атомами «пустоту» в качестве последнего принципа всего сущего. Поэтому можно предположить, что в его собственном понимании «пустоты» эти три возможные ее трактовки, выявившиеся в ходе последующего обсуждения существа атомистического учения, существовали нерасчлененно, были «сращены» между собой. Как же соотносятся между собой атомы и «пустота»? В общей форме отношение их таково, что «пустота» является пространством (будущим «вместилищем» Ньютона), в котором и благодаря которому осуществляется многообразное движение различных по форме и величине атомов. Результатами этого движения являются, с одной стороны, агрегация атомов в сложные, воспринимаемые чувствами тела, а с другой разделение, распадение сложных тел на первичные, неуничтожимые, далее неделимые атомы. Это соединение атомов в сложные тела и их разделение на простые составляющие опосредствуются «пустотой», благодаря существованию которой и происходят соответствующие движения атомов. С идеей опосредствования движения атомов «пустотой» связано существенное затруднение, вскрытое в полной мере лишь в атомизме XVIII—XIX вв., но отмеченное уже Аристотелем. Оно заключается в том, что сцепление атомов в тела не дает подлинного единства последних, а представляет собой лишь внешнее, чисто механическое соотношение, рядоположенность различных самостоятельных атомов. «Они утверждали, — пишет об атомистах Симпликий, — что «из единого не может стать многое», ибо атом неделим, и что «из многого не может стать единое», т. е. поистине непрерывное, но что каждая (вещь только) кажется единой вследствие соединения атомов» [170, с. 219]. Еще определеннее это выразил Аристотель: «Одни частицы действуют на другие частицы и подвергаются воздействию сами в тех местах, где касаются: ведь именно в этих местах нарушается их единство (табтт] yip оо% Iv eivai). При соединении и зацеплении друг за друга они образуют [новые тела]. Из того же, что едино по своей истинной [природе], не может получиться множественное и, наоборот, из того, что множественно по своей истинной [природе] , не получится единое — это невозможно. Но происходит так, как говорит Эмпедокл и некоторые другие, утверждая, что воздействие происходит через поры; таким же образом, по мнению Левкиппа, совершается всякое изменение и всякое воздействие, причем распадение и уничтожение происходит через пустоту и сходным образом также рост [имеющий место] при проникновении новых твердых тел [в пустоты]» [цит. по: 230, с. 311]. Таким образом, в контексте принципов атомизма оказывается, что всякое изменение, возникновение и уничтожение (в том числе и биологический рост и развитие) являются результатами механического процесса, механического движения (пространственного перемещения) в собственном смысле слова, а любые целостности (в том числе и существа живой природы) выступают лишь как механические конгломераты внешним образом связанных, сцепленных между собой самостоятельных атомов. В этом заключается, с одной стороны, существенное достоинство доктрины атомизма, поскольку она предельно простым и универсальным способом объясняет как структуру любой целостности, так и любое изменение вообще. Но именно в этом заключен и существенный недостаток данной доктрины, состоящий в неправомерной редукции всех форм движения, в том числе и таких сложных и специфических, как биологический рост и развитие, к чисто механической форме движения — простому пространственному перемещению, в неправомерной редукции высших структурно организованных целостностей к простейшим их составляющим — атомам — путем элементарного аналитического расчленения первых. В античном атомизме, следовательно, уже были заложены в зародыше тенденции превращения его в форму механистически-метафизической философии — детище философии и науки Нового времени. Введя понятие «пустоты», Левкипп и Демокрит истолковали движение как пространственное перемещение атомов, изменение их положения по отношению друг к другу. Они считали движение как таковое вечным, безначальным. В отличие от Эпикура и его последователей они не выделяли какого-либо преимущественного по сравнению с другими направления движения, полагая, что атомы «трясутся во всех направлениях». Аристотель считает эту трактовку движения атомистами недостаточно глубокой и основательной. «А что касается движения, — пишет он, — откуда и как оно возникает у вещей, то этот вопрос они (Левкипп и Демокрит) также, подобно остальным, легкомысленно оставили в стороне» [цит. по: 230, с. 332]. «Когда Левкипп и Демокрит заявляют, что первотела вечно движутся в пустоте и бесконечности, они должны были бы сказать, что это за движение и каково естественное движение этих тел. Таким образом, аристотелевская критика трактовки проблемы движения в атомизме ставит следующие вопросы: какова причина движения как такового, в чем заключается его сущность и каким образом оно возникает у конкретных, единичных вещей. Отсутствие ответов на эти вопросы у самих атомистов является свидетельством того, что хотя? атомистическое учение в целом и представляет собой высшую, зрелую, наиболее развитую форму античного материализма, однако его не следует переоценивать, считать высшей формой материализма как такового. Важнейшее место в изначальном античном атомизме занимает принцип детерминизма, сформулированный Левкиппом и целиком и полностью разделяемый Демокритом. Согласно этому принципу, все существующее в мире причинно обусловлено, т. е. имеет естественную причину своего возникновения, существования, разрушения. Под причинной связью Левкипп и Демокрит понимали естественную необходимость, т. е. необходимую природную зависимость того или иного явления или вещи от предшествующего ему (ей) во времени другого явления или вещи. Причем, подобно Левкиппу, Демокрит принял положение о причинности в его универсальном значении, полагая, что абсолютно для всего (кроме, конечно, атомов и пустоты, а также движения атомов) существующего в мире имеются свои причины и нет ничего беспричинного, т. е. случайного. Случайность является не чем иным, как незнанием истинной причины, т. е. недостатком нашего познания, а не существенной характеристикой самой реальности. Как и Левкипп, Демокрит считал, что конечными причинами всех вещей являются движущиеся атомы и пустота. Эти конечные причины всего существующего Демокрит чрезвычайно последовательно использовал в качестве универсального метода объяснения самых разнообразных явлений. Следует сказать несколько слов о соотношении доктрины атомизма и принципа детерминизма. Они существенным образом взаимосвязаны. Хотя в объяснении тех или иных частных явлений природы Демокрит стремится отыскивать и формулировать прежде всего ближайшие причины2, однако он, как, вероятно, и: Левкипп, считал, что последние основания всякого объяснения должны корениться в принципах атомов и пустоты. Именно сведение ближайших причин в конечном счете к этим первопричинам всего сущего и выражало истину, в отличие от легковесного мнения, хотя и общего большинству людей, однако не проникающего в скрытую, обнаруживаемую лишь в философском исследовании, природу вещей. Существенная взаимосвязь атомистической доктрины с универсальным принципом детерминизма дает основания охарактеризовать учение Левкиппа и Демокрита как атомистический детерминизм. Подводя предварительные итоги рассмотрению сущности философского учения древнегреческих атомистов, скажем несколько слов о его значении. Предельная простота и ясность основных принципов атомизма обусловили его длительное воздействие на дальнейшее развитие философской мысли вплоть до XX в. Атомизм постоянно привлекал к себе внимание как философов, так и ученых. И это связано прежде всего с тем, что он давал естественно-причинное объяснение самых разнообразных природных явлений. «Атомистика, — пишет в этой связи Гегель, — поэтому вообще враждебна представлению о сотворении и сохранении мира силою чужого существа. Естествознание впервые чувствует себя в атомистике освобожденным от необходимости указать основание существования мира. Ибо если мы представляем себе природу как сотворенную и поддерживаемую другим, то мы ее представляем себе как существующую не сама по себе, как имеющую, следовательно, свое понятие вне себя, т. е. как имеющую чуждое ей основание; она, как таковая, не имеет в себе основания, она понятна лишь из воли другого; такова, какова она есть, она случайна, не имеет необходимости и понятия в самой себе. Но, согласно воззрению атомистики, представление схватывает внутреннюю сущность природы, т. е. мысль находит в ней самое себя, или, иначе говоря, ее сущность есть в себе некое мыслимое, и понятию доставляет удовлетворение именно понимать ее, полагать ее как понятие. В лице абстрактных сущностей природа имеет свое основание в самой себе; она проста для себя; атом и пустота суть такие простые понятия». Надточаев А. С. Опубликовано на сайте: http://intencia.ru Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=700 |