Древняя Индия и Китай - История философии - Интенция

21.03.2009 - Древняя Индия и Китай

1. Древняя Индия
2. Древний Китай

1. Древняя Индия

Древняя Индия, пожалуй, наиболее близко подошла к философии. Этому немало способствовал отвлеченный характер индийских верования (атман, карма …).

Философия в Индии возникла на основе одной из самых древних человеческих цивилизаций; ее тысячелетние традиции, восходящие к 15–10 вв. до н. э., сохранились до настоящего времени.

Уже в первых памятниках инд. мысли, в Ведах, наряду с гимнами в честь многочисленных богов встречается понятие единого мирового порядка – понятие Риты.

Религиозно-философские комментарии к Ведам – Упанишады содержат идеи, во многом определившие все последующее развитие истории философии:

1) о единстве целостной духовной субстанции,

2) Брахмана,

3) индивидуальной души (дживы),

4) Атмана;

5) о бессмертии души, к-рая переходит из одного рождения в др., согласно закону кармы, или воздаяния.

В Индии очень рано отмечено различение истинного бытия от мира явленного. Уже в гимнах Ригведы, в частности в «Наса-диясукте», истинное бытие – сат – описывается как соответствующее законам, упорядочивающим мировой хаос и преобразующим его в космос. He-бытие же – асат – выступает воплощением сил, дезорганизирующих космос. Позднее в «Кена-упанишаде» о сущем, именуемом Брахманом, говорится, что оно есть «иное, чем познанное, а также выше познанного». Чувства и разум признаются способными зафиксировать лишь конкретные проявления сущего, но не постичь его самого.

Предфилософия Вед и Упанишад получила дальнейшее развитие в эпической поэме «Махабхарата», содержащей ряд текстов философского содержания. В «Бхагавадгите» – религиозно-философском наставлении Кришны (земное воплощение бога Вишну) Арджуне – эпическому герою – в момент перед началом битвы двух враждующих кланов, в драматические минуты, когда перед героем встает во всей беспощадной обнаженности вопрос о жизни и смерти, о смысле и сути бытия, Кришна объясняет Арджуне различие между истинным бытием и земным миром. Первое есть Высший Брахман – «бытие, погруженное в вечность», нерожденное и нетленное, пронизывающее этот мир и в то же время находящееся за его пределами («запределен, в тайной сути своей не проявлен»). Брахман – это то единое, что есть одновременно сущее и не-сущее, он не причастен к миру природных, преходящих форм.

Сущее именуется то Брахманом, то Атманом, при этом первый часто служит выражением объективного его аспекта (Бог, вездесущий дух, единое), а второй – субъективного (душа).

Продолжив теистическую тенденцию Упанишад, ведантисты отстаивали монистическую модель, в соответствии с которой Брахман – идеальное Единое, причина мира. Санхьяики и йогины склонялись к дуализму: они признавали непроявленное пракрити, обладающее не поддающимися определению элементами – гунами. Последние условно можно соотнести с такими свойствами, как стабильность, активность и инерция. Через проявление гун мыслилось развертывание единого в многообразии мира. В то же время индийские дуалисты наряду с реальностью по сути материального пракрити признавали в качестве независимого первоначала психические элементы – пурушу, некий чистый субъект.

1. Веды

Один из древнейших памятников мировой культуры, которому более 3000 лет, – Веды (в переводе с санскрита «знание»; тот же корень в русских словах «ведать», «ведьма») имеет мифологическую основу. В этом произведении действуют древнейшие дравидские боги, которым поклонялись еще до прихода в Индию ариев: Вишну – бог Солнца, Шива – бог Плодородия, Брахма – верховный бог, отождествившийся с Единым, и присоединившиеся к ним боги арийских племен во главе с Индрой – богом-громовержцем, аналогичным Зевсу древних греков и Перуну славян. Представление о каждом из 3 высших богов развивалось своей кастой: Брахме – кастой брахманов, Вишну – кастой кшатриев, Шиве – двумя низшими кастами.

Ведийская литература делится на 4 части. Самая древняя из Вед–Ригведа («Веда гимнов»). Гимны пелись во время жертвоприношений с целью умилостивить богов и природу. Первое жертвоприношение совершил первозданный вселенский человек – Пуруша, от которого произошла вся вселенная и в том числе представители четырех каст индийского общества. Брахманы (жрецы) произошли из уст Пуруши; кшатрии (воины) – из его рук; вайшьи (ремесленники, торговцы, земледельцы) – из его бедер; шудры – из его стоп. Расчленение Пуруши – жертвоприношение во имя людей, аналогичное добровольной гибели Христа. Но здесь речь идет о создании, а не о спасении людей.

В Ригведе мы впервые встречаемся с представлением о Едином. «Един Огонь, многоразлично возжигаемый, едино Солнце, всепроникающее, едина Заря, все освещающая, и едино то, что стало всем [этим]». Из единства реальности вытекает важное в философском смысле представление Вед о единстве истины, лишь по-разному называемой мудрецами.

В каждом человеке есть индивидуальная душа – атман, которая соотносится с Единым, как капля воды с океаном; как воздух, запечатанный в сосуде, с воздухом вокруг него. Приобщение к Единому идет через молитвы, ритуалы жертвоприношений, изучение Вед и т. д. Идеальная жизнь, по Ведам, предполагает: жертвенные церемонии, гостеприимство, милосердие, любовь к людям, защиту живого. Нравственный долг человека – дхарма – в соответствии с одним из древнейших индийских правовых трактатов «Законы Ману» имеет 10 признаков: «постоянство, снисходильность, смирение, непохищение, чистота, обуздание чувств, благоразумие, знание Веды, справедливость и негневливость». Отношения с другими людьми регулируются таким правилом: «Надо тщательно избегать всякого дела, зависящего от чужой воли, но что зависит от своей воли, то исполнять ревностно. Все зависящее от чужой воли – зло, все зависящее от своей воли – благо; необходимо знать это краткое определение блага и зла».

2. Упанишады

Большое значение в древнеиндийской традиции придавалось непосредственной передаче знания. «Лишь знание, полученное от учителя, ведет по самому прямому пути». Упанишады буквально и значат «сидеть подле». Имеется в виду ученик, слушающий наставления и разъяснения учителем священных книг Вед. На стадии Упанишад более ценятся не жертвоприношения, а размышления. В Ведах Единое представляет собой в соответствии с мифологией Бога. Но уже в Упанишадах Единое – безличное начало. В Ведах совершается постепенный переход от политеизма к монотеизму и монизму: эволюция представлений об основе своего сущего: от понятия мира – Пуруши, через личное начало – Праджапати, до безличной причины – Брахмана.

Человек в Упанишадах образно определяется так: «Знай, что атман – это едущий в колеснице, тело – колесница. Знай, что разум – возница, мысль поистине узда. Говорят, что чувства – это кони, а то, что действует [на чувства] – их пастбище. Мудрецы говорят, что упряжка из тела, чувств и мыслей и есть наслаждающийся [атман]».

Душа человека не умирает вместе с телом («если кто-либо умирает, он скрывается, и люди перестают его видеть»), а перевоплощается в другого человека, животное или растение в зависимости от того, как он жил в предыдущей жизни, – другими словами, какая у него карма. Это представляется наглядным в виде колеса жизни–сансары. Человек состоит из намерения. «Каков замысел человека в этом мире, таким он будет в том мире».

Вследствие греха телесных деяний человек идет к состоянию неподвижности (т. е. возрождается растением), словесных – к состоянию животного, умственных – к состоянию человека низкого рождения.

Так как чувственный мир – иллюзия, тот, кто ищет земных благ, заблуждается. Он ищет приятного, и тем самым удаляется от истины. Жизнь в реальном мире неистинна, поэтому цель человека – достигнуть такого нравственного совершенства, чтобы преодолеть колесо перевоплощений и больше не рождаться вовсе. Упанишады ориентируют на внутреннее очищение разума: «не ненавидь и не поддавайся гневу, злости и жалости». Этика Упанишад индивидуалистична, но в идеале индивидуализм преодолевается в слиянии с Единым. Стремление к нему преодолевает эгоизм, из которого возникает все дурное. Моральная активность не является самоцелью – когда «познание Атмана достигнуто, всякое действие, а поэтому также всякое моральное действие лишено значения».

В Упанишадах опорой человека называется дыхание, и это предопределяет роль дыхания в системах йоги. «Ибо поистине дыханием достигается бессмертие в этом мире, разумом – истинный замысел». Приняв это, индийцы разработали йогические упражнения для дыхания и разума.

3. Брахман как Единое

Интерес Упанишад к Единому объясняется тем, что человек смертен, и единственный способ мыслить его вечность – в том, чтобы представить его как часть, а еще лучше – как тождество с Единым. «С мыслью: [есть лишь] этот мир и нет другого – он снова и снова попадает в мою власть», – говорит бог смерти в Катха-упанишаде. «...постоянно держа поднятыми три [части] тела (голову, шею, грудь.), вовлекая чувство и мысли в сердце, пусть мудрец переправится на ладье Брахмана через все потоки, внушающие страх». Это и стало основной целью индийской философии.

За всеми вопросами Упанишад кроется один, который и тревожит более всего: есть ли смысл в человеческом существовании? Как связан тленный с Нетленным, с Вечностью? Ведь только через эту связь человек приобщается к подлинной жизни. На чем зиждется мироздание? И они же дают ответ: только на Брахмане (Брахман – так в индуизме обозначается перводвижущее начало, первооснова всякого бытия), хотя Вселенная и не сознает этого. Аскет Уддалака объяснил это своему сыну, прибегая к сравнению с деревом.

«Как эти соки не знают различий и не говорят: я сок этого дерева, я – сок того дерева, точно так же, дорогой мой, все эти творения, входя во сне в Сущее, поистине не знают этого и не говорят: мы входим в Сущее».

Бессознательное состояние, транс – вот что приводит мир и человека к их подлинному истоку, к неподвижной божественной Субстанции. В творении Упанишады видят не что иное, как эманацию, излияние мира из недр Абсолюта.

«Как паук выпускает из себя и вбирает в себя паутину,
как растение возникает на земле,
как волосы возникают на голове человека,
так из Непреходящего возникает все в этом мире».

История развития индийской цивилизации не вполне известна, поскольку огромное внимание, оказываемое потустороннему миру, привело к тому, что в Индии не было интереса к историческим фактам. Можно утверждать, что Древняя Индия была конгломератом небольших государств (в том числе городов-государств) наподобие Древней Греции.

4. Карма

Так, ключевое для индийской мысли понятие кармы – имеет довольно абстрактный этический характер В соответствии с концепцией кармы возмездие настигает преступника неизбежно. И тираны боятся неотвратимости наказания; поэтому немного их было в Индии. Бога пытаются умилостивить молитвами, покаянием, соблюдением обрядов, принятием монашества перед смертью. В индийской культуре наказующий Бог не нужен, и поэтому буддизм вполне последовательно отказался от веры в богов.

Учение о карме – это учение о естественной нравственной причинности. По законам кармы, что посеешь в этой жизни, то пожнешь в жизни будущей. Нравственный закон приобретает абсолютный, космический статус.

5. Понятие о привязанности

Поскольку наш мир – всего лишь проявление высшей реальности, одним из основных достоинств человека выступает непривязанность к нему, освобождение от страстей и желаний, связанных с миром. Большое значение имело приобретение власти над собой.

6. Майя

Мир – иллюзия, потому что существует высшая реальность – Единое. С. Вивекананда приводил пример призмы, смотря через которую на качественно однородный предмет видят его в цвете. Так и на весь мир мы смотрим как бы через призму. Но наличие в культуре философского понятия «майи», конечно, не означает, что каждый индиец считает жизнь нереальной.

7. Дхарма

Мир – зло, но человек путем добра может освободиться от него. «Послe категории реальности наиболее важным понятием в индийской мысли является категория дхармы». Неру пишет, что «...дхарма означает больше, чем религия. Корень этого слова имеет значение «держаться вместе». Это... внутреннее строение вещи, закон ее внутреннего бытия. Это – этическое понятие, включающее кодекс морали, праведность и весь круг обязанностей и ответственности человека». «Сама эта дхарма была частью риты, основного морального закона, направляющего жизнь вселенной и всего, что содержится в ней». Дхарма – долг и имеет то же значение для индийской культуры, как права личности для западной. Понятие дхармы потому так важно для индийцев, что они видят высшую цель человека в слиянии с Единым, а чтобы достичь этого, необходимо личное нравственное совершенствование. «Долг – средство для достижения высшего совершенства».

8. Атман

В «Махабхарате» находим разъяснение очень важного в индийской философии понятия «Атман». «Атмана образ не увидать глазом, не нащупать касаньем, не воспринять (каким-либо) чувством; но этими органами он действия совершает; они его не видят, он же их видит». «Огонь, пребывающий в полене, не увидать и расщепив полено; так и Атмана, пребывающего в теле, можно увидеть только силой йоги. И как огонь с помощью трения появляется в полене, так выявляется йогой Атман, пребывающий в теле».

О необходимости бесстрастия в «Махабхарате» говорится: «Как в спокойной воде глаз видит [отраженный] облик, так познаваемое можно увидеть знаньем, когда успокоены чувства. Но когда [вода] зыблется, в ней [отраженья] облика нельзя увидеть. Так и, когда беспокойны чувства, познаваемого не видит знанье».

Вот еще несколько мудрых мыслей из «Мокшадхармы»: «В какое бы положение ни попал человек, пусть будет им доволен, полностью [все] претерпевая». «Не ликуй в годину радости, не скорби в годину скорби!». «Гнев, радость, уныние порождают друг друга». «Самость [сваб-хава] ведет к погибели» – здесь все различие между индийским и западным отношением к личности.

2. Древний Китай

2 основные особенности китайского национального характера – обращенность к проблемам мира, в котором человек живет, и преимущественная нацеленность на исследование взаимоотношений людей.

Если индийская культура основана на представлении о перевоплощении душ и воздаянии; китайская исходит из того, что «рождение – начало человека, смерть – его конец... Смерть наступает один раз, [человек] не возвращается». Индийцы думают о том, как выйти из колеса перевоплощений и обрести вечное блаженство вне мира; китайцы считают, что «жизнь – это хорошо, а смерть – это плохо». Индийская мысль создает учение о Едином, которое является основой бытия и высшей истиной; китайская – учение о 2 противоположных началах – «ян» и «инь», господствующих в нашем мире. Индийской философии присущ монизм, китайской – дуализм.

Если душа человека – часть Единого, то это служит оправданием индивидуализма, характерного для индийской культуры. Совсем иначе ориентирована нравственно-философская мысль Древнего Китая. Если бы Конфуцию предложили стать миллионером в нищей стране, лишившейся мощи и достоинства, он вряд ли согласился бы. Это не значит, впрочем, что можно оправдывать собственное зло влиянием окружения. Человек сам отвечает за свои поступки. «Осуществление человеколюбия зависит от самого человека, разве оно зависит от других людей?» – риторически спрашивал Конфуций.

Исходя из социально-практической устремленности китайской мысли, иным, чем в Индии, был и престиж мудрецов. Их ценили не за взгляды, а за службу, которая считалась обязательной, и термин «использовать», который при этом применялся, удачно передает суть дела.

Китай выдвинул 2 крайне противоположных решения проблемы жизни. С одной стороны, Лао-цзы возвестил миру о тайне Высшего Бытия и призвал к мистическому созерцанию дао. А с другой – Конфуций объявил высшей ценностью земное существование и увидел спасение в устойчивом общественном режиме.

1. Небо

Социально-практическая направленность китайской мысли подтверждается мифологическим материалом. У древних китайцев не было пантеона! богов, и они ограничились представлением о Небе как создателе всего существующего. Небо в китайской древности понималось как сознательное существо, управляющее миром, волю которого нарушать нельзя.

В комментариях к древнейшему памятнику китайской культуры «Книге Перемен» говорится, что Небо называют отцом, а землю – матерью, что соответствует языческой терминологии, известной во многих культуpax. Понятие Неба выполняло минимальные функции объяснения происхождения мира, и это удовлетворяло китайцев. Погружаться глубже в метафизику они не захотели.

Китайский взгляд на соотношение жизни и смерти прекрасно выразил Конфуций, отвечая на вопрос о смерти: «Не зная, что такое жизнь, можно ли знать смерть?» А на вопрос: «Как служить духам и душам умерших?» Конфуций ответил: «Не научившись служить людям, можно ли служить духам?».

Китайцы старались не задумываться о потусторонних вещах и ограничились 2-мя принципами: «бояться воли Неба» и «почитать духов и умерших, но держаться от них подальше». В Китае не было своего пантеона богов, во взаимоотношениях которых можно запутаться.

Особенности национального характера определили стержневую линию развития китайской философии. Это были прежде всего социальная философия и этика.

2. Стихии (натурфилософия)

Среди натурфилософских представлений Древнего Китая следует отметить учение о 5 стихиях: воде, огне, земле, дереве и металле. «Вода увлажняется и течет вниз, огонь горит и поднимается вверх, дерево сгибается и выпрямляется, металл подчиняется [внешнему воздействию] и изменяется, земля принимает посев и дает урожай». 5 стихий соотносятся с пятью вкусовыми ощущениями. «То, что увлажняется и течет вниз, создает соленое; то, что горит и поднимается вверх, создает горькое; то, что сгибается и выпрямляется, создает кислое; то, что подчиняется [внешнему воздействию] и изменяется создает острое; то, что принимает посев и дает урожай, создает сладкое».

Важной чертой китайской философии была ее диалектичность. Действительно, если мы ориентированы на эту жизнь, в которой «все течет и все изменяется», переходя из одного состояния в свою противоположность, и не рассматриваем само бытие как нечто единое, то это неизбежно приводит к диалектике как способу изучения действительности.

3. Ритуал как магия долга

Постоянство китайцы хотели обрести на Земле, а не по ту сторону жизни. Отсюда значительная роль, которая отводится ритуалу (знаменитые китайские церемонии) и чувству долга. Чтобы достичь согласия и устойчивости в быстротекущем мире, китайцы нашли способ, аналогичный медитации индийцев, но вполне земной. С его помощью текучее становится неподвижным. «Ритуал – высшая мера поведения людей, как безмен – высшая мера веса».

Постоянство и истину китайцы искали в этом мире. Цель китайцев – не изменение и прогресс, а благоденствие как результат постоянства, охраняемого ритуалом и долгом. Сердце выступает органом познания, а сердечный покой дает возможность достичь истины.

4. Даосизм

Даосы – это последователи Лао-Цзы (VI –V века до н. э.) – «Есть бытие, – говорит он, – которое существует раньше, нежели небо и земля. Оно недвижимо, бестелесно, самобытно и не знает переворота. Оно идет, совершая бесконечный круг, и не знает предела. Оно одно только может быть матерью неба и земли. Я не знаю его имени, но люди называют его Дао».

Дао ищется в себе. «Кто знает самого себя, тот сможет выяснить [сущность вещей], а кто знает людей, тот способен вершить дела». Чтобы познать дао, надо освободиться от собственных страстей. Познавший дао достигает «естественного равновесия», потому что все противоположности приводит в гармонию и достигает самоудовлетворения.

Поскольку Дао – духовное начало, его невозможно постичь ни зрением, ни слухом, ни осязанием. Все видимое бытие бесконечно ниже его. Поэтому философ осмеливается назвать Дао Небытием. Оно не существует так, как существуют горы, деревья, люди. Его реальность превосходит реальность земного и чувственного.

«Смотрю на него и не вижу, а потому называю его Невидимым. Слушаю его и не слышу, поэтому называю его Неслышимым. Пытаюсь схватить его и не достигаю, поэтому называю его Мельчайшим... Оно бесконечно и не может быть названо. Оно снова возвращается в Небытие. И вот называют его формой без формы, образом без существа... В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в Небытии».

Мудрец созерцает Дао, не выходя из дома: «не выглядывая из окна, он видит естественное Дао». Условием «достижения Дао» является самоуглубление и духовное очищение. «Кто свободен от страстей, видит его чудесную тайну»; тот, кто достигает созерцания Божества, сливается с Ним воедино, обретая вечный покой. «Человек с Дао – тождествен Дао», он как бы покоится в лоне бытия, наслаждаясь неизреченной тишиной и ощущая, как в его душу вливается сама Вечность.

В классической китайской философии понятие бытия вообще отсутствует. Внимание первых кит. философов было сосредоточено не столько на анализе субстанции вещей, сколько на их ценностном (аксиологическом) отношении, нормативной иерархии. Дао – вечно и безымянно, бестелесно и бесформенно, неисчерпаемо и бесконечно в движении, оно «праотец всего сущего», «нахождение дао в мире подобно великому стоку, куда все сущее в мире вливается подобно горным ручьям, стекающим к рекам и морям». «Все сущее в мире рождается из бытия. А бытие рождается из не-бытия».

5. Равновесный дуализм: по ту сторону Добра и Зла

Добро и зло крепко спаяны в мире, составляя как бы две стороны одной медали. Что дает основания быть оптимистом и не впадать в негативную диалектику? Только представление о дао и его естественном проявлении в нашем мире в виде дэ. «Человек с высшим дэ не стремится делать добрые дела, поэтому он добродетелен; человек с низшим дэ не оставляет [намерения] совершать добрые дела, поэтому он не добродетелен». Итак, надо действовать и быть гуманным, но лишь в соответствии с дао.

6. Конфуцианство

В то время как Лао-цзы проповедовал «недеяние» и первобытную простоту, Конфуций (ок. 551 – ок. 479 гг. до н. э.) настаивал на необходимости активного вмешательства в ход событий. Конфуций постоянно указывал на необходимость нравственного авторитета правительства. «Правление есть исправление, – говорил он князю. – Если вы будете показывать пример справедливости, то кто осмелится поступать несправедливо?.. Если вы не будете алчны, люди не станут воровать». Но как направить правительство по пути осознания его нравственного долга? – Правитель должен иметь возле себя ученого, который руководил бы его поступками, был бы голосом его совести и блюстителем традиций.

Постепенно Конфуцию пришлось убедиться в том, что князья меньше всего интересуются его наставлениями. С тех пор он окончательно «познал веление Неба»: пусть ему не суждено быть министром, он найдет другой способ служить народу. Начались годы скитаний. Конфуция повсюду сопровождала большая толпа учеников, которые делили с ним тяготы кочевой жизни. Ученики похоронили Конфуция со всей строгостью древнего погребального ритуала. Впоследствии над его могилой был воздвигнут храм, где многие поколения приносили жертвы перед его поминальной доской (Поминальная доска – в китайской культуре памятником усопшему служила стела с его жизнеописанием, включающим восхваление характера, знаний и деяний).

Конфуций отдает традиционную китайскую дань Небу как творцу всех вещей и призывает беспрекословно следовать судьбе, но главное внимание уделяется звательному конструированию необходимых для нормального функция нирования общества социальных связей.

7. Жэнь [человеколюбие как главная добродетель] и принцип социальной гармонии

Нравственный образец для Конфуция – благородный муж: преданный, искренний, верный, справедливый. «Благородный муж ко всему подходит в соответствии с долгом; совершает поступки, основываясь на ритуале, в словах скромен, в поступках правдив». Противоположность благородного мужа – низкий человек. «Благородный муж ко всем относится одинаково, он не проявляет пристрастия; низкий человек проявляет пристрастие и не относится ко всем одинаково». «Благородные живут в согласии [с другими людьми], но не следуют за ними, низкие – следуют [за другими людьми], но не живут с ними в согласии».

Главная характеристика благородного мужа – человеколюбие (кэнь). Конфуций сформулировал принцип социальной гармонии. «Верхи [должны] добросовестно заботиться о низах, а низы [должны] честно служить верхам». Тогда образуется «моральное согласие».

Правильное управление государством – основа благосостояния народа. Во главе государства должны стоять мудрые люди, а самые знаменитые и лучшие правители – это совершенномудрые, которые от рождения несут в себе знание, дарованное им Небом, и передают его людям. Правитель должен быть «величественным, но не заносчивым; строгим,; но не жестоким». «Мудрый человек не имеет собственного сердца. Его сердце состоит из сердец народа». (Лао-цзы).

8. «Золотая середина»

Стремление к реалистичности привело Конфуция к следованию правилам «золотой середины» – избегания крайностей в деятельности и ведении. «Такой принцип, как “золотая середина”, представляет собой наивысший принцип. Люди [уже давно не обладают] им».

Понятие середины тесно связано с понятием гармонии. Благородный муж «...[строго придерживается] середины и не склоняется ни в одну сторону. Именно в этом и состоит подлинная сила! Когда в государстве царит порядок, [он] не отказывается от того поведения, [какое у него было раньше]. – Когда в государстве отсутствует порядок, [он] не изменяет своим принципам до самой смерти».

Опубликовано на сайте: http://intencia.ru
Прямая ссылка: http://intencia.ru/index.php?name=Pages&op=view&id=36