Немецкий материализм
1. Диалектический метод как прямая противоположность гегелевского
Как отмечал Маркс, Гегель одновременно и открыл, и мистифицировал диалектику, представив ее независимой от реальности сферой, чистыми законами абсолютного разума. Свое исправление основ гегелевской диалектики Маркс назвал «переворачиванием» на ноги, тогда как у Гегеля она стоит на голове. Это образное выражение действительного переистолкования и существенного преобразования диалектического метода. Маркс, а затем и Энгельс обратили внимание на то, что главные, фундаментальные диалектические зависимости и отношения (указанные и логически проанализированные Гегелем) присутствуют и в реальных процессах жизни природы, общества, в повседневной практической действительности. Более того, эти зависимости открывают в реальной жизни ученые, практические деятели, никогда не бывшие гегельянцами, не владеющие технологической стороной диалектики и не умеющие устанавливать диалектические зависимости между абстрактными понятиями. Изучая математику, химию, историю экономической и политической жизни, историю культуры и технологии, Маркс и Энгельс постоянно обнаруживали в этих различных областях знания о действительности отчетливое проявление диалектических закономерностей. Вывод был сделан в обычной для Маркса четкой теоретической форме: «Мой диалектический метод по своей основе не только отличен от гегелевского, но является его прямой противоположностью. Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней». В политической экономии, «как и в естествознании, подтверждается правильность того закона, открытого Гегелем в его “Логике”, что чисто количественные изменения на известной ступени переходят в качественные различия».
В книге «Анти-Дюринг» (1876 1878) Ф. Энгельс развернуто, систематически и популярно объяснил, как проявляются законы и категории диалектики в неживой и живой природе, общественном развитии, духовном творчестве, и показал, какое огромное значение имеют они для марксистского миропонимания. В частности, он указывал на огромное значение диалектического понимания мира как антидогматизма, принципиального неприятия каких бы то ни было результатов познания и практики как абсолютных, завершающих историю.
2. Всемогущество материи
В марксизме понятие субстанции особым образом трансформируется и понимается уже как новая фантастическая мифологема: как материя и одновременно как субъект всех своих изменений, т. е. активная причина всех собственник формообразований.
Наделенный такими всесильными чертами персонаж марксистской философии уже, естественно, не нуждается в извне привходящей деятельности особого, отличного от нее «субъекта» (Бога, духа, идеи, «Я», сознания, экзистенции и т. п.). В таком понятии субстанции материя отражена не в аспекте ее противоположности сознанию, а со стороны внутреннего единства всех форм ее движения, всех различий и противоположностей, включая и противоположность бытия и сознания.
Маркс в «Капитале», анализируя стоимость, прежде всего ставит вопрос о ее субстанции, независимой от всех частных (особенных) форм ее проявления (от меновой и прибавочной стоимости, от прибыли, ренты и т. п.). Любая товарная форма продукта рассматривается в этой связи как «простой сгусток лишенного различий человеческого труда», который «образует субстанцию меновой стоимости» и всех ее развитых форм. Благодаря этому только и была открыта тайна прибавочной стоимости и капитала, в виде которого стоимость выступает как «саморазвивающаяся, как самодвижущаяся субстанция», как «автоматически действующий субъект». В этом понимании субстанция предстает как основная категория материалистического монизма, как основа и условие подлинного, содержательного единства теории. Вот почему Ленин в дальнейшем требовал «углубить познание материи до познания (до понятия) субстанции», считая, что «действительное познание причины есть углубление познания от внешности явлений к субстанции» (т. 29, с. 142–143).
|
