|
Философ-платоник.
Организовал в Афинах свою школу, называвшуюся «древней Академией», как сообщает в «Бруте» (315) Цицерон, слушавший Антиоха в 79 (sex menses cum Antiocho veteris Academiae... philosopho fui). Учителя Антиоха — стоики Мнесарх (Numenius, frg. 28, 13 des Places) и Дардан (Cic, Lucullus 69), хотя мы не можем сказать, принадлежал ли когда-нибудь Антиох формально к стоической школе, глава Академии Филон из Ларисы, открытый разрыв с которым произошел ок. 87— 86. Филон отрицал «неортодоксальность» академического скепсиса и стремился показать единство Академии, тогда как Антиох, полемизируя с ним, подчеркивал необходимость вернуться к искаженному скептиками, начиная с Аркесилая, учению Древней Академии, к которой помимо Платона, Спевсип-па, Ксенократа и Полемона Антиох относил Аристотеля и Теофраста. Ок. 87—84—Антиох в Александрии, где знакомится с Лукуллом. В Афинах вел занятия в Птолемейоне (Cic, De fin., V 1 sqq.). Среди его знаменитых учеников — помимо Цицерона и Лукулла — Варрон. Написал «Канонику» (Sext. Emp. Adv. Math. VII 201); Плутарх упоминает его сочинение «О богах» (Lucullus 28, 8); Цицерон (De nat. Deoram, I 16) говорит о некоем сочинении Антиоха, где утверждалось, что стоики и перипатетики едины на деле и расходятся только на словах. О других сочинениях Антиоха сведений нет. Его учение —при практически полном отсутствии греческих источников восстанавливаемое по Цицерону —обнаруживает явные стоические и перипатетические черты.
Как и стоики, Антиох считает, что есть два начала — активное и пассивное, сила и материя, из которых образуются тело и качество (Acad. I 24); одни качества начальные и простые, другие — вторичные и составные. Начальные качества, или первопричины, суть огонь и воздух (активные) и вода и земля (пассивные): из них составляются все виды одушевленных существ и неодушевленных предметов; из «пятого элемента» (аристотелевского эфира) образуются разумные души и звезды (ibid., 26). Сила, активное начало, есть душа мира (платоновская), ум, мудрость, бог и промысл, который проявляется как необходимость и случай (ibid., 28-29).
Критерий истины имеет начало в ощущениях, но все же это не само ощущение, а то из постигнутого им, чего не может поколебать разум; но сам разум есть «источник чувств» и чувство, от природы имеющее способность обращаться к тому, что приводит его в движение (Lucull., 30). В конечном счете, по уточнению Зенона, критерием является «постигающее представление» (Acad. I 30, 41—42). Понятия, этимологии, суждения, определения, доказательства и правильные умозаключения составляют диалектику, подобием которой является риторика, используемая для убеждения (ibid., 32).
Этическое учение стоиков, хотя они и создали искусственную терминологию (De fin., V 89), по существу то же, что и у всех «древних»: высшим благом для людей является жизнь в согласии с природой (точка зрения стоиков, восходящая к Спевсиппу и Полемону, чьим учеником был Зенон), под каковой разумеется человеческая природа (De fin., V 26; cf. SVFI 555) (точка зрения Хрисиппа). Природа
вложила в нас стремление к самосохранению, дала нам непосредственную приспособленность к своей собственной природе (De fin., V 24; ср. стоическое учение об otKeicocac;); но природа дает только указания для нравственной жизни, некие «семена» знания: человек должен совершенствовать себя сам (De fin., IV 17 sq.; V 18). При этом нельзя забывать, что человек есть некое единство духовной и телесной природы, и хотя в нем есть безусловно лучшее — его добродетель, это лучшее нельзя мыслить без чувственности и плотской жизни (De fin., IV 37; V 38, 40). Поэтому Антиох наряду с душевными благами (или добродетелями: умом, памятью, понятливостью и другими, не зависящими от свободной воли человека; мудростью, воздержностью, мужеством и справедливостью, которые развиваются только при сознательном участии человека) признает и внешние, или телесные, блага (здоровье, красота, друзья, богатство): первых довольно для счастливой жизни, но вместе со вторыми они ведут к жизни счастливейшей (De fin., V 36. 38. 71. 81; Acad. I 20. 22). При всем своем эклектизме Антиох сумел дать принципиально новую ориентацию самого типа философствования: оно теперь немыслимо без оглядки на «древних», на авторитеты, между которыми и с которыми необходимо установить согласие. Эта ориентация постепенно стала главной в платонизме, все более ориентированном на толкование текстов основателя школы.
Фрагм.: Luck G. Der Akademiker Antiochus. Bern—Stuttg., 1953; Mette H. J. Philon von Larissa und Antiochos von Askalon.— «Lustrum», 1986-87, 28-29, p. 25-63.
Лит.: Voder A. Die philosophische Personlichkeit des Antiochos von Askalon. Gott., 1940; Dillon J. The Middle Platonists. L., 1977, 2ed. 1996, p. 52—113; Glucker J. Antiochus and the Late Academy. Gott., 1978; Barnes J. Antiochus of Ascalon.—Griffin M., Barnes J. (ed.). Philosophia togata. Essays on Philosophy and Roman Society. Oxf., 1989, p. 51—96; Gorier W. Antiochos aus Askalon.—GGPh, Bd 4: Die Hellenistische Philosophie, hrsg. v. H. Flashar. Basel, 1994, S. 938—967.
Ю. А. Шичалин
|
