Рассматривая проблематику современной эпистемологии, мы сможем увидеть, что за спиной ученого есть некий фонарь — свет метафизических парадигм. Это можно сказать о физике, биологии, а также о психологии. Определенный образ человека объединяет фрейдизм и бихевиоризм. Спор разных направлений в психологии — не спор по поводу частных доказательств или терапевтических техник, а столкновение разных образов человека.
Об огромном влиянии экзистенциалистской концепции человека на психологию и психиатрию свидетельствуют работы Л. Бинсвангера, М. Хефнера, И. Зутга в Германии, Э. Минковского во Франции, Э. Штрауса, Р. Мея в Америке, Д. Карньелло в Италии. И эта концепция весьма отличается от фрейдистской.
В одном из последних писем 3. Фрейд писал Л. Бинсвангеру: «Человечество давно усвоило, возможно даже слишком, что оно духовно; необходимо было показать, что кроме духа есть еще инстинкты». Вместо слова «еще» здесь должно было быть «в особенности». Отсюда ясен смысл поправки экзистенциализма: человека нельзя определить в терминах природы и сущности. Если и есть сущность, то это экзистенция. Термин найден удачно, ибо указывал на существо в процессе непрерывной трансформации, самокреации. Бытие-в-мире обозначает не реальность, а возможность. Человек не просто присутствует в мире в качестве незаинтересованного наблюдателя вещей и смыслов. Человек — существо, проектирующее свои возможности, кроме того, проектируя мир как свой мир, он сообщает ему осмысленность.
В сущности человека — обладать экзистенцией, которая есть возможность самосозидания. Человек — это Dasein, здесь-бытие, которое необходимо найти в некой «ситуации», с собственной «аффективной тональностью» в глубине себя самого. Свойство человека, по Хайдеггеру, в незамкнутости, в том, чтобы раскрыться в максимально широком пространстве связей (животных и человеческих) тому способу бытия, который делает осмысленными вещи и встречу с другими Я.
Эти категории, возможно, кажущиеся чересчур мудреными, дают психиатру, по мнению М. Босса, эффективные ориентиры к дешифровке болезненных симптомов. Источник неврозов — в закрытости, в исключении бытийных возможностей. Отличным от Фрейда образом, Бинсвангер полагает, что человек не физический объект, потому недостаточно найти причину тех или иных действий. Благодаря человеку мир обретает свои краски. Значение — то, что определенный индивид приписывает определенному событию в конкретной ситуации, — остается внутри индивида, становясь источником его уязвимости, проявляющейся всякий раз, когда обновляется «факт» или «событие».
Стало быть, речь идет не о нахождении данных, а о некой «модальности основания», об «изначальной категориальности», о базовой трансцендентальности. Речь идет о структуре целостного индивида, о способе интерпретации мира с точки зрения индивидуальности. Не случайно влияние Хайдеггера на Бинсвангера, полагавшего невозможной психиатрию без антропологии. «Dasein анализ» посредством исторической биографии индивида, истории его внутренней жизни, пытается установить некое «экзистенциальное априори», уникальный способ проектирования мира, то, как индивид осмысливает вещи, события, отношения. Именно экзистенциальное априори делает осмысленным и само бессознательное.
В соответствии с тем, как человек проектирует мир и себя, в заисимости от его отношения к своей «фактуальности» и должна отрабатываться терапевтическая тактика.
Венский врач В. Франкль, оппонент Фрейда, также полагал, что на личность человека нужно смотреть не только снизу (с точки зрения инстинктов), но и сверху (исходя из более развитых форм психической активности). Основываясь на опытных исследованиях, Франкль пришел к выводу, что и в нечеловеческих условиях может выжить только тот, кто не потерял способность осмысливать жизнь в соотнесении с Богом. «Принцип наслаждения» в качестве пружины действия не так фундаментален, как полагают многие. Удовлетворение возможно и там, где нет чувственных наслаждений, ибо в этом случае оно зависит от личности и сотворенного ею смысла — дара, который жизнь не может не принять.
Реале Дж., Антисери Д. |
