Философия Нового времени
Отрезок времени примерно от даты публикации работы Николая Коперника De Revolutiombus "Об обращениях небесных сфер", т е. с 1543 г, до деятельности Исаака Ньютона, сочинение которого "Математические начала натуральной философии" впервые опубликовано в 1687 г , обычно называют периодом "научной революции" Речь идет о мощном движении, которое обретает в XVII в характерные черты в работах Галилея, идеях Бэкона и Декарта и которое впоследствии получит свое завершение в классическом ньютоновском образе Вселенной, подобной часовому механизму
Все началось с астрономической революции Коперника, Тихо Браге, Кеплера и Галилея — наиболее выдающихся ее представите- лей Значительное влияние их на "классическую физику" Ньютона очевидно Шаг за шагом меняется образ мира, с трудом, но неуклонно разрушаются столпы космологии Аристотеля— Птолемея Копер- ник помещает в центр мира вместо Земли Солнце, Тихо Браге — идейный противник Коперника — устраняет материальные сферы, которые, по старой космологии, вовлекали в свое движение планеты, а идею материального круга (или сферы) заменяет современной идеей орбиты, Кеплер предлагает математическую систематизацию открытий Коперника и завершает революционный переход от теории кругового движения планет ("естественного" или "совершенного" в старой космологии) к теории эллиптического движения, Галилей показывает ошибочность различения физики земной и физики небесной, доказывая, что Луна имеет ту же природу, что и Земля, и формулирует принцип инерции, Ньютон в своей теории гравитации объединяет физику Галилея и физику Кеплера действительно, с позиции механики можно сказать, что теории Галилея и Кеплера уже очень близки к отдельным результатам, полученным Ньютоном Однако за те сто пятьдесят лет, которые отделяют Коперника от Ньютона, меняется не только образ мира. С этим изменением связано и изменение — также медленное, мучительное, но неуклонное — представлений о человеке, о науке, о человеке науки, о научном поиске и научных институтах, об отношениях между наукой и обществом, между наукой и философией и между научным знанием и религиозной верой.
1) Земля, по Копернику, не центр вселенной, созданной Богом для человека, воспринимаемого как вершина творения, но небесное тело, как и другие Если Земля больше не является особым продуктом творения, если она не отличается от других небесных тел, не может ли быть так, что люди обитают также и на других планетах? А если допустить это, то как быть с библейским сказанием о происхождении людей от Адама и Евы? Бог, который сошел на Землю, чтобы спасти людей, мог бы освободить и других, не землян? Подобные вопросы предупреждены уже открытием "дикой" Америки, открытием, которое — помимо того, что оно принесло с собой политические и экономические изменения, — породило неизбежные религиозные и антропологические проблемы западной культуры, поста- вив ее лицом к лицу с "опытом иных культур". И когда Бруно разорвет границы мира и сделает вселенную бесконечной, традиционная мысль окажется перед необходимостью найти новое место- пребывание Бога
2) Меняется образ мира, меняется образ человека, но постепенно меняется также и образ науки. Научная революция заключается не только в создании новых, отличных от предыдущих, теорий астрономической вселенной, динамики, человеческого тела или даже строения Земли Научная революция — это одновременно революция представлений о знании, о науке Наука — и это итог революции, который Галилей объяснит с чрезвычайной четкостью, — больше не является ни привилегированной интуицией отдельного мага или просвещенного астролога, ни комментарием к авторитету (Аристотелю), который все сказал Наука отныне не дело "бумажного мира", она становится исследованием и раскрытием мира природы. Этот образ науки не возникает сразу, но выявляется постепенно из беспорядочного сплава концепций и идей, в котором сплетены мистицизм, герметизм, астрология, магия, и особенно тематика неоплатонизма. Речь идет о действительно сложном процессе, который получает наиболее явный выход в обосновании Галилеем научного метода и, следовательно, в обретении наукой автономии от веры и философских концепций. Научный дискурс квалифицируется как таковой, когда формируется, как говорит Галилей, на основе "чувственного опыта" и "необходимых доказательств". "Опыт" Галилея — это "эксперимент". Наука — это экспериментальная наука В эксперименте ученые обретают истинные суждения о мире. И этот новый образ науки — возникший из теорий, систематически контролируемых с помощью эксперимента, — "был актом рождения типа знания, понимаемого как конструкция, доступная для усовершенствования, в результате сотрудничества умов. Появилась необходимость в специальном строгом языке, необходимом для ее выживания и развития, в собственных специфических институтах <...> Способность знания к росту не основывается на простом отказе от предыдущих теорий, но на их замене более «широкими», логически более «сильными», с потенциалом контролируемости"
3). Научная революция "открыла дорогу категориям, методам, институтам, способу мышления, связанным с феноменом, который мы стали называть современной наукой" (Паоло Росси).
Наиболее характерная ее черта заключается именно в методе, он требует, с одной стороны, воображения и способности порождать гипотезы, с другой — общественного контроля за этими догадками. Наука по своей сути социальна именно благодаря методу. Идея методологически регулируемой и доступной общественному контролю науки требует новых научных институтов — академий, лабораторий, международных контактов (вспомним переписку ученых) Именно на экспериментальном методе базируется автономия науки; последняя открывает свои истины независимо от философии и от веры. Но такая независимость незамедлительно перерастает в столкновение, которое становится трагедией в "деле Галилея". Когда Коперник опубликовал свой труд "Об обращении небесных сфер", лютеранский теолог Андрей Осиандер поспешил написать в "Предисловии" , что теория Коперника противоречит космологии Библии и должна рассматриваться не как истинное описание мира, а, скорее как инструмент для прогнозов. Эту идею затем разовьет кардинал Беллармино, выступая против Галилея и Коперника. Лютер, Меланхтон и Кальвин резко выступят против теории Коперника. А католическая церковь после суда над Галилеем вынудит его отречься от своего учения Здесь прослеживается столкновение двух миров, двух способов понимания действительности, науки и истины. Для Коперника, Кеплера и Галилея новая астрономическая теория — не чисто математическое допущение, не просто инструмент расчетов, полезный для усовершенствования календаря, а достоверное описание действительности, полученное с помощью метода, который не выпрашивает гарантий извне Теория Аристотеля становится "псевдо- философией", но и Священное Писание отнюдь не информирует нас о мире, оно несет слово спасения, придающее смысл жизни людей.
|