В XX столетии некоторым гуманитарным наукам удалось уточнить часть своих понятий до такой степени, что появилась возможность использовать для работы с ними мат. аппарат. Возникли, в частности, такие научные дисциплины, как мат. лингвистика и мат. экономика. Этот аппарат представляет собой часть математики, и вся работа с ним ведется с помощью обычных для математики дедуктивных рассуждений, хотя их результаты могут получать истолкование в терминах соответствующей гуманитарной науки. В подобных случаях обычно говорят об использовании в данной науке мат. модели. Т. обр., здесь мат. рассуждения производятся «внутри модели» – следовательно, в рамках математики. А вопрос об адекватности модели, т. е. о «правильности» теории, облеченной в мат. форму, решается так же, как в ест. науках – путем попыток ее фальсифицировать.
3. Историцизм
1. Подражание математической физике
Не меньше, чем подражание математическим рассуждениям, распространено в гуманитарной сфере подражание методам рассуждения, используемым в физике и астрономии. На таком подражании основана методология исторического детерминизма (по терминологии К.Поппера – историцизма) – направления в социальных науках, сторонники которого считают, что исторические процессы управляются строгими закономерностями, подобными физ. законам, и общественные науки могут, открыв эти закомерности, предсказывать будущий ход истории подобно тому, как астрономия, опираясь на законы механики, предсказывает будущее движение небесных тел.
Представление об истории чел. общества как закономерном процессе, подобном всем другим природным явлениям, зародилось в XVIII столетии, после того, как средневековый взгляд на человека как на нечто принципиально отличное от всего остального, что есть в мире, сменился взглядом на него как на часть природы. Это представление вело к желанию открыть закономерности, управляющие человеческой историей, и перед глазами был блистательный образец: только что И. Ньютон открыл закономерности, управляющие перемещением в пространстве любых материальных тел. Знание этих закономерностей, выраженных в математической форме, позволяло по состоянию системы тел в один данный момент времени предсказывать с полной определенностью, каково будет ее состояние в любой будущий момент. Успехи математической физики вдохновили ученых, занимавшихся социальными науками, на попытки создания теорий, имеющих предсказательную силу.
Но кто может сказать, какими путями пошло бы развитие мировой истории, если бы Александр Македонский умер раньше своего отца, или если бы Ганнибал после битвы при Каннах пошел на Рим, или если бы генерал Черемисин в октябре 1917 г. выполнил приказ Керенского – прибыл со своими частями в Петроград и предотвратил переворот? А ведь влияние случайных обстоятельств может быть и не столь очевидным, как в этих примерах: последствия могут оказаться отдаленными и тем не менее весьма значительными.
Приведем 2 примера этого рода, относящиеся к общеизвестным фактам.
Первый пример. В 1382 г. умер польский король Людовик I. После него не осталось сыновей, только дочери, одну из которых избрали королевой Польши. (Монархия там была избирательная, но ближайший родственник посл. короля имел подавляющее преимущество.) Вскоре польские вельможи выдали ее за Ягайла, великого кн. литовского. Она сначала противилась этому браку, считая, что должна быть верна жениху, за кот. просватал ее отец. Но кто-то из прелатов сумел ей внушить, что, выйдя за Ягайла, она поможет великой миссии: обращению в хр-во языческого народа. В Литве тогда не было гос. религии; в основной массе литовцы были еще язычниками, но среди знати и горожан к тому времени широко распространилось православие. Был крещен в правосл. веру и Ягайло, его хр. имя было Яков. Однако перед свадьбой его по требованию поляков перекрестили в католичество (и назвали Владиславом). – Так возникла уния Литвы и Польши. Поначалу это была только личная уния, обе части государства сохраняли свою отдельную администрацию и свои порядки. Но мало-помалу Литва начала подпадать под польское влияние; гл. следствием этого было постепенное окатоличивание литовцев. Между тем в состав Вел. княжества Литовского входило много рус. земель; оно и называлось, собственно, Вел. княжеством Лит. и Русским. После Батыева нашествия многие зап. и южные русские княжества поддались Литве без серьезного сопротивления или добровольно, потому что это избавляло их от татарского ига. Никаких религиозных или иных утеснений русские в Литве не терпели и пользовались там большим влиянием; все официальные бумаги писались по-русски. Но когда литовцы стали католиками, начались гонения на православную веру; люди, ее исповедовавшие – т. е. русские – почувствовали себя утесненными и обратили взоры на Восток, к возникшему там тем временем мощному единоверному государству, населенному к тому же их единоплеменниками. Потому-то воеводы Ивана III, Василия III и Ивана IV с почти неизменным успехом отвоевывали западные русские земли; потому же и Новгород, когда его независимое существование стало невозможным, присоединился не к Литве, а к Москве: хотя там была сильная литовская партия, противостоять литовской она не смогла, так как Москва была единоверная, а Литва чужой веры. И в конце концов Московская Русь стала единственной Русью, тогда как прежде были 2 Руси – Московская и Западная. – Вопрос: А если бы у Людовика были сыновья, одного из них почти наверняка избрали бы польским королем, и все могло бы пойти совсем иначе. Трудно представить себе, что могло бы быть, если бы до Нового времени дожили 2 или даже 3 независимых русских государства, а Польша не создала себе лишних проблем угнетением украинских и белорус. крестьян. И русские были бы другие, и поляки др., и вся ист. Европы и всего мира пошла бы иначе.
Второй пример. Когда в 1761 г. умерла императрица Елизавета Петровна, шла Семилетняя война, и Россия решительно брала верх над Пруссией. Вост. Пруссия была занята рус. войсками, и Россия не собиралась возвращать ее Фридриху, что он хорошо понимал. Но его поклонник Петр III сразу начал мирные переговоры и заключил мир на таких выгодных для Пруссии условиях, о каких Фридрих даже после смерти Елизаветы не смел и мечтать. Петр III отказался от всех рус. завоеваний, вернул Вост. Пруссию без всякой компенсации. В результате цель, которую ставили себе противники Фридриха, начиная войну, – «сократить силы» Пруссии – не была достигнута. А проживи Елизавета годом дольше или не будь Петр III таким пруссофилом – тогда Пруссия, вполне возможно, стала бы второразрядным германским государством, и не было бы ни разделов Польши, ни прусского объединения Германии. Опять-таки история Европы и всего мира сложилась бы по-другому.
|
