Антроподицея, свобода, творчество, духовное завоевание мира, преодоление дуализма социальной и духовной жизни – те основные идеи, при помощи которых Бердяев обосновывает абсолютную ценность человеческой личности.
Бердяев воспринимал историю как чистое творчество, свободное волеизъявление ума. Важное значение для Бердяева имеет критика прогресса; цель этой критики заключается не только в том, чтобы показать его противоречия, но обосновать «точку зрения судьбы» на смысл российской истории. Учение о прогрессе, по Бердяеву, безнравственно, поскольку для массы человеческих поколений оно сознательно готовит только гибель, а также, апеллируя к «грядущим поколениям», лишает нынешнее поколение перспектив свободы и любви. Таким образом, «планирование» истории, свойственное позитивной социологии, признается необъективным; его истинная альтернатива – это экзистенция, признание эсхатологизма истории, «зло» истории находится в «объективации», материально-утилитарной телесности бытия. Ценности, предлагаемые историософией Бердяева, не лишены противоречий. Так, отрицая прогрессистскую матрицу развития истории (роста совершенства, стадиальности), Бердяев тем не менее сформулировал христианско-эсхатологическую перспективу истории – «Новый Град Божий», идеал метафизического совершенства, в котором состоится космическая гармония, абсолютное добро, социальная справедливость и сотрудничество на универсальной основе любви людей к Богу.
Существенное место в историософии Бердяева занимает проблема русского социализма. Считая, что с самого возникновения социализм претендовал на роль новой религии, Бердяев разграничил 2 типа социализма. Первый – нейтральный – подчиняет духовное экономическому; второй – религиозный – принудительный, нетворческий. В нем человек – только средство для счастья грядущего человечества. Первый тип лучше потому, что расчищает почву для будущего, не определяя, каким будет это будущее, и, следовательно, сохраняя ценность исторической свободы человека к самостоятельному выбору.
12. Постмодернистская антропология
Постмодернистская антропология реализуется не только в контексте научной революции и внутренней формы культуры, но и как самосознание современной цивилизации. Его клеточкой и реалией стал человеческий индивид в своеобразии его своевольного эмоционального «Я». В постмодерне любая общность, не оправданная внутренне таким индивидом, любая коллективная норма и правило выступают по отношению к нему как насилие, репрессия, от которых он должен освободиться. На философском уровне такими репрессивными силами признаются логика и рациональность. Самоощущение индивида, неуловимые состояния, культура повседневности – предметы постоянного внимания постмодерна. По этой причине в человеке интересно только неповторимо индивидуальное, неставшее, неоформленное, более человечное, нежели структура. «Нет ничего более бесчеловечного, чем прямая линия». «Забудьте все, чему вас учили – начинайте с мечты». Человек – это «культ непосредственного», «очарование тривиального».
Постмодерн разрушает антропологическую доктрину модерна – великого времени освобождения человечества, сосредоточивая внимание на «профанном гуманизме», на самомнении разума, на разложении целостного человека религиозных эпох. Но со временем выявилась и другая идея – недостаточности разложения первоначальной целостности человека. Маркс вопреки тезису о всестороннем развитии и освобождении индивида свел его к экономической природе. Сверхчеловек Ницше элиминирует трансценденцию, заменяя ее могуществом и волей. В постмодернизме эта идея выражается в замене интерпретацией (деконструкцией[12]) реального человека в мире. По этой причине свобода постмодернистского человека – это свобода коммуникации, дискурса, текст, интерпретации, виртуальность; к этому приводит принципиальный ценностный плюрализм.
Создание интегральной антропологической картины – вопрос сохранения основы понимания мира и адекватного ответа человека миру на его вызовы. Постмодерн принципиально отказывается от этой задачи, так как не может собрать воедино ускользающий мир, скрепить его смысловым стержнем и целостной системой ценностей.
Поскольку наиболее упорно сопротивляющимся «бастионом трансцендентности» является философия сознания – представление о сознании как особом феномене внутреннего мира субъекта, – главные стрелы критики постмодернизма направлены против нее. Отказ от «внутреннего» – главное в философии сознания постмодерна. Тем самым корневая установка философии – сознание – меняется на «верование в сознании», а сущность человека – на лингвистическое поведение организмов, которым приписывается сознание. В традиции Декарта, Брентано и Гуссерля сознание человека выглядит «Картезианским театром», в котором находящаяся внутри самость наблюдает и сортирует проходящий перед ней поток ментальных образов, превращая их в осознанные образы. Составная часть театра – представление о непосредственной данности сознания сознающему и его внутренней достоверности. – Иной подход к сознанию у постмодернизма: он строится на аналогии с «машиной Тьюринга», с помощью компьютерных аналогий. Картина сознания в этом случае предстает в виде интегрированной системы психологических состояний индивида, каждый элемент которой соотносится с другими элементами, а ввод новой информации – с информацией, полученной в прошлом. Преимущество «машины Тьюринга» – в метафизической минимализации: за скобки выводятся онтологические проблемы, относящиеся к природе сознания и природе самости. Принимается методологическая предпосылка, что человек – это зомби (деперсонализированный индивид), «обратимый» шизофреник, а сама шизофрения объявляется «творческой нормой» общественной жизни людей. Речь, следовательно, идет о шизоанализе как разновидности деконструктивизма в антропологии. Этот ход мысли деконструирует не только сознание, но и структуры бессознательного, окончательно релятивизируя природу человека.
Человек рассматривается прежде всего как существо словесное (герменевтики, постмодернисты) или даже играющее (И. Хейзинг).
Одним из лозунгов философии постмодерна стала идея "смерти субъекта", растворения Ч. в витальных, технических, семантических и др. процессах.
Жак Деррида. Поток сознания.
|
