Мифология уже создала несколько типических объяснительных конструкций. На некоторые общие структуры мифов и стало впрямую опираться первоначальное греческое философствование. Например, в древних мифах, в том числе, как мы убедились, у Гесиода, есть идея о первоначальном Хаосе, из которого возникает Земля и в какой-то момент рождается Мировой океан.
Идея о Мировом океане - коренная для мифологии. Во многих мифах, западных и восточных, тоже есть такая идейная конструкция: мир как бы рождается, появляется из еще более обширной водной стихии. Водная же стихия считается
изначальной. Правда, предполагается, что в более поздние времена от огромного Мирового океана остаются только какие-то его части. Но вода по-прежнему и навсегда считается первоистоком всего существующего. Кто бы ни был Фалес, для его философии мифология дала почти готовую структуру, на которую мудрец опирается, но все же, перетолковывая ее, использует не чисто мифологическим образом.
И здесь самое время задаться вопросом: почему и в каком смысле философ уже не является создателем и потребителем мифа, хотя он, как и всякий грек, в своей повседневной жизни окружен мифологией; более того, во многом в языке, образах, способах мышления - не свободен от мифологии?
Миф объясняет данное событие в природе волей божества. Причина как бы "выводится" за пределы самой природы - перемещается в иную, занебесную область, вверяется богам.
Неверно было бы преуменьшать значение такого хода мыслей и для философии. Ведь "отделение" причин от вещей - процедура мысли, которая пролагает путь более абстрактному осмыслению истоков, первоначал, т.е. пролагает путь философии и науке. Но от такого религи-
озного (теологического в широком смысле, т.е. сводящего причины к воле, промыслу Бога) объяснения философия обязательно должна отталкиваться, уходить. Ведь "отрываться" от богов, как бы "усыплять"
их наблюдение и попечительство за отдельным человеком для мифологически ориентированного грека было поначалу просто невозможно. 06 этом красноречиво повествует Гомер (Илиада, XIV; 245) устами божества, "ответственного" за сон, усыпление:
Кого-нибудь другого из вечносущих богов
Я бы легко усыпил, будь это даже потоки реки
Океана, который всем - прародитель...
Но к Зевсу, Кронову сыну, я не смею приблизиться,
Ни усыпить его - разве только он сам велит.
Философия как раз и начала свое обращение к самой природе
прежде всего с "потоков реки Океана", где все же было легче "усыпить" божества. Для древнего мира это было делом чрезвычайно трудным. Серьезный шаг вперед, который делает она в своем процессе освобождения от мифологии, заключается в возвращении самой природе причины того, что в ней, в природе и с нею, с природой происхо-
дит.
Мифология, как уже говорилось, фактически поставила интереснейшие вопросы: из чего все рождается и во что все разрешается? Чем все существующее управляется? Где первооснова всего? Философия же, в определенном смысле заимствовав сами вопросы у мифологии, религии, сформулировала их в более "чистой" форме. Самое же сущест-
венное - она стала отвечать на более "чистые" вопросы с помощью учения о первоначале. А первоначало мыслилось как нечто в принципе единое с природой. Основной вывод: в отличие от мифологии и религии сама природа, а не что-то внеприродное, у первых древнегреческих философов становится причиной всего того, что происходит в
природе и с природой.
|
