Но основная ткань метода французских просветителей, а в том числе материалистов, была метафизической.
Атомы или корпускулы, составляющие весь мир, они считали неизменными, а механические законы их движения—основными и всеобъемлющими. В механике Ньютона они усматривали окончательное-заключение о фундаментальных основах природного ю общественного бытия, основах, абсолютно одинаковых: при любых условиях во всех уголках вселенной. Человек—это машина, утверждает Ламетри. Социальные отношения суть отношения моральные, а те являются продолжением законов Ньютона, выведенных им для неорганического мира, но действующих и в общественной жизни,—утверждали Гольбах и Гельвеций. В теории познания метафизическая абсолютизация механики слилась у этих философов с аналогичной абсолютизацией повседневного опыта: познанным они считали то, что наглядно, а потому выразимо в механических моделях.
Метафизическим было убеждение французских материалистов XVIII в., что строй природы неизменен, потому что неизменны ее законы. Неоднократно подчеркивая это, Гольбах полагал, что все,. происходящее в природе, укладывается в рамки огромных круговоротов, в которых общая «сумма существ и элементов» не изменяется и сохраняется. Гельвеций писал о круговоротах в истории людей. Соответствующие формулировки в «Системе природы» говорят о том, что Гольбах не проводит различия между законами сохранения материи и движения, сливает их воедино. Было бы, впрочем, неверно,. считать метафизическими сами законы сохранения, а вопрос о том, все ли они всегда сохраняются, не решен и в наши дни: есть предположения, что гравитация, например, не является постоянной, а факт ее изменения должен был бы внести поправки в некоторые из законов сохранения. Так или иначе, диалектика неизменности и изменчивости, взаимосвязей и взаимообособленности осталась за пределами исканий французских материалистов XVIII в. «...Что особенно характеризует рассматриваемый период, так это—выработка своеобразного общего мировоззрения, центром которого является представление об абсолютной неизменяемости природы».
Ориентиром в исследовании общественной жизни служила для этих философов неизменная «человеческая природа», включающая в свой состав потребности, стремление к их удовлетворению и право каждого на свое счастье, равенство всех в отношении естественных прав, зависимость от изменений окружающей среды и неизменная способность к постепенному, но неуклонному развитию собственного разума. Вольтер отрицал биологическую эволюцию человека, а Дидро считал ее вероятной; Руссо вслед за Монтенем смотрел на человека до некоторой степени пессимистически, а Кондорсэ не изменил своей светлой вере в человеческий разум даже в период самых тяжелых личных несчастий,—при всех этих различиях французские просветители были единодушны в том, что отправным пунктом в изучении жизни людей должна быть общая им всем и одинаковая у всех человеческая природа. Руссо писал, например, что «все, что мужчина и женщина имеют общего, относится к человеческой природе; все, чем они отличаются друг от друга, относится к полу». Что касается возрастных различий, то, включая их в состав человеческой природы, он рассматривал их как принципиально одинаковые для всех стран и эпох. Таким образом, человеческая природа была понята как некий инвариант или запрограммированная Природой с большой буквы совокупность одинаковый у всех людей свойств и одинаково направленных их изменений. Вопрос о том, не нуждается ли в переделке сама человеческая природа, даже и не предполагался.
Последнее обстоятельство разъясняет связь некоторых высказываний французских просветителей, казалось бы, противоречащих доктрине «человеческой природы», с этой доктриной. «Дикарь» и цивилизованный человек, отмечал тот же Руссо, резко отличаются друг от друга по своему душевному складу и стремлениям, так что «душа и страсти человека, незаметно изменяясь, приобрели, так сказать, иную природу». Изменяются и характеры людей. В рамках одинаковой у всех людей склонности к общежитию постепенно, без качественных скачков, в общем для разных людей направлении изменяются интересы государств, формы политической организации и государственные законы.
Так складывается лишенная собственно диалектических черт концепция постепенного развития «человеческой природы». Метафизический характер этой схемы усугубляется тем, что в реальном историческом процессе происходят, по мысли ее авторов, зигзаги, представляющие собой отклонения от естественной «нормы» и возвращения к ней, искажения человеческой природы и исправления таковых. Поэтому формула «...по мере того как общественная жизнь... изменяется, должны изменяться также ее законы и правила» объединяет в себе три разных вида изменения,—постепенного развития, нарушения неизменного эталона и возвращения к нему. И поскольку эти нарушения происходят or неверного понимания человеческой природы, то, как и отмечалось уже при самой общей характеристике просветительской идеологии, ее лидеры считали, что все бедствия человечества зависят от его заблуждений.
Нарский И. С.
|
