Позитивизм
Эмпириокритики унаследовали антиметафизическую установку позитивизма Конта, Спенсера и Милля (почему это философское учение часто называют также "вторым позитивизмом"), внеся в нее, однако, весьма существенные коррективы. "Первый позитивизм", расценивая претензии традиционных философских онтологии на роль учения о глубинных основах мироздания как необоснованные, предлагал просто-напросто отбросить всякую "метафизику" с пути научного познания и заменить ее совокупностью достижений конкретных, "позитивных" наук ("физикой" в широком смысле слова). (Роль философии ограничивалась разработкой оптимальных способов упорядочения (классификации) научных знаний и сведением их в удобную для использования систему.) "Второй позитивизм" попытался радикально и навсегда избавить науку от опасности любых "метафизических болезней". Для этого считалось необходимым обнаружить в реальном познавательном процессе источники метафизических заблуждений ("гносеологические корни метафизики"), а затем "очистить" научное знание от всего того, что этими источниками питается. Представители "второго позитивизма" стремились опереться на достижения тогда еще весьма молодой "положительной" науки о человеческом сознании, психологии.
В позитивном же плане, они намеревались критически обобщить практику научного (в первую очередь естественнонаучного) познания, обратив внимание на те эффективные приемы, которые были выработаны в ходе исторического развития положительных наук, и тем надежно обеспечить достоверность научных утверждений. Для этого, по их мнению, следовало методично, во всех деталях и вплоть до самых сокровенных истоков проследить путь к результатам, выводам научной мысли, а затем скорректировать его, избавив тем самым научную мысль от напрасных блужданий. Отсюда и то внимание к истории науки, которое наряду с уважением к результатам экспериментальной психологии отличало виднейших представителей этого течения.
В качестве критической программы предлагалось продемонстрировать наличие в философских и научных построениях не основанных на опыте (априорных) утверждений, а также "скачков мысли", разрывов в рассуждении, которые недопустимы для подлинной позитивной науки. Устранив подобные утверждения и ликвидировав эти разрывы мысли, как считали сторонники второго позитивизма, можно было бы не только очистить науку от метафизических домыслов, но навсегда устранить даже возможность "метафизики". Продолжатели их дела, неопозитивисты (представители "третьей генерации" позитивизма), любили называть себя "дворниками при науке", поскольку видели свое бпредназначение как раз в том, чтобы чистить науку от всякого "метафизического хлама".
Но такая перемена позиции, при всей критичности отношения этих философов к наследию большинства их предшественников, все-таки не привела их к полному разрыву с глубокими традициями развития европейской культуры. Связь с традицией проявилась хотя бы в том, что теория познания в сочинениях эмпириокритиков отнюдь не стала исключительно служебным средством — орудием ниспровержения метафизики; напротив, она в определенном смысле заняла место метафизики и слилась с психологией, которая в их концепциях предстала как новое, "позитивное" учение не только о духе, но и о мире. Используя теорию познания, эмпириокритики пошли по пути ретроспекции, попытались достичь некоей изначальной целостности, "нейтральной" по отношению как к онтологической оппозиции идеального и материального начал, так и к гносеологической оппозиции субъективного и объективного. Это изначальное, "нейтральное" единство, лежащее, по их мнению, в истоках познавательного процесса, осуществляемого "земным", человеческим сознанием, фактически заняло в концепции эмпириокритиков место прежнего "духа" идеалистической метафизики.
|
