Николая Гартмана (1882—1950) вряд ли можно вписать в жесткие рамки феноменологии, хотя его путь в онтологию начался с размышлений по поводу работ Гуссерля.
Не интенциональные отношения, а бытие как таковое — вот начальный пункт гартмановской мысли. Апоретическому моменту (где вскрываются феноменальные противоречия) соответствует момент индивидуации проблем, а собственно теоретическому — гипотетические, но не дефинитивные решения проблем.
В работе «Основные черты метафизики познания» Гартман атакует цитадель кантианского субъективизма — теорию познания. Субъект не продуцирует объект. Феноменология познавательного акта являет, по Гартману, отчетливый реалистский аспект: познать нечто — значит понять его как существующее до любого познания и независимо от любого познания. Концепцию «критического реализма» Гартман углубил и развил в двух томах своей «Философии немецкого идеализма» (1923—1929).
В 1926 г. вышла «Этика», где, следуя за Шелером, Гартман критикует этический субъективизм и высказывается в пользу материальной этики ценностей. Ценности объективны: лишь особо специфические чувства раскрывают человеку их смысл. Кантианский априоризм в понимании природы этических ценностей должен быть скорректирован. Гартман наследует шелеровское разведение понятий «априорное» и «формальное», а также его критику интеллектуализма.
Моральная норма может иметь содержание: иметь «материю» не значит вовсе потерять априорность, ибо иная ценность способна определять волю. Но апостериорной детерминации здесь нет и в помине. Другими словами, субъективность не устанавливает ценности, но у нее есть функция утверждать и проявлять их как обладающих бытием в себе.
Современная жизнь такова, что в чувственной гонке начинает доминировать случившееся последним, пишет Гартман. Мы забываем, что ему предшествовало, не успев ни отличить, ни понять произошедшее. Но начало, реализующее ценности, есть не что иное, как личность (персона). Жизнь духа начинается с моральной реализации (персонального духа), поколения раскрывают реально трансцендентную силу духа, которая консолидируется сменяющимися юридическими, научными институтами, культурой вообще.
В предисловии к книге «Проблема духовного бытия» (1933) Гартман сделал признание, что значение гегелевской феноменологии духа он осознавал только по мере того, как освобождался от тяжести гегелевской диалектики и метафизики. |
