В качестве начала, обладающим характеристиками беспредпосылочности и самоочевидности, Декарт понимает сферу врожденных идей сознания (cogito), а Гуссерль, принимая кантовскую терминологию, – сферу трансцендентальной субъективности, конституирующей априорные сущности.
2. Смена установки: поворот ума внутрь
Гуссерль вновь обосновывает необходимость картезианского поворота к ego cogito как к последней и аподиктичной почве для суждений, на которой должна быть построена радикальная философия. Опыт cogito может быть схвачен только рефлективно, при обращении сознания на себя самого, т. е. при смене естественной установки на собственно феноменологическую, включающей в себя воздержание от суждений и трансцендентальную редукцию.
3. Царство непредвзятого внимания
Т. обр., не надо отрицать этот мир, не надо говорить, что внешнего мира не существует, что науки не существует – это лишь другое проявление натуралистической установки. Говоря, к примеру, что внешнего мира не существует, я тем самым уже утверждаю некоторую истину. Говоря, что «вне моего сознания ничего нет», я утверждаю, что вне моего сознания есть, нечто, которое я именую несуществующим. Это уже некое суждение, с которым нужно бороться. Поэтому мы воздерживаемся от суждения. Не так, как скептики, которые говорили: я не знаю, есть боги или нет богов, есть причинность или нет причинности. Воздерживаясь от суждения, феноменолог просто не принимает все эти вопросы во внимание. Тем самым мы избавляемся от реального [эмпирического] Я. – Важно только непредвзятое внимание.
4. Царство чистого сознания
От реального [эмпирического] субъекта мы восходим к идеальному субъекту, и получаем чистое сознание. Это то, что получается в результате трансцендентально-феноменологической редукции, окончательный ее результат – мы избавились от всего внешнего, избавились от накопленного нами знания и взошли к чистому Я. Это чистое Я включает в себя только лишь феномены, только формы, без всякого содержания. Содержание мы отбросили вместе с внешним миром и с психологической наполненностью обыденного сознания. Гуссерль дает чистейшую форму трансцендентализма.
5. Сознание как проявитель объекта
Благодаря принципу феноменологической редукции, т. е. воздержанию (эпохе) от веры в реальность окружающего мира, мы созерцаем эйдос мира, его идеальную ценность. С этой точки зрения редукция является эйдетической. Поскольку феномен проявляется только в сознании и только посредством акта со-знания, т. е. сознание субъекта определяет положение вещей в реальности, редукция является также и трансцендентальной. Вместе с тем в отличие от кантовской трактовки сознания как создающего объект, Э. Гуссерль считает, что сознание лишь проявляет объект во мне, и больше ничего. В двойном – эйдетическом и трансцендентальном – измерении феномен, равно как и его явленность сознанию, представляет собой нечто абсолютное – сущность вещи, ее бытие. Так Гуссерль заново открывает Платоновы идеи.
6. Легко ли быть внутри?
Не есть ли “чистое сознание” – пустое сознание. в том смысле, какой мы вкладываем в словосочетания «пустое зеркало» или «пустой желудок». Но оказывается, сознание ни на мгновение не оказывается оторванным от бытия. Не бывает никакого “пустого” сознания, противостоящего объектам, которыми оно заполняло бы свою пустоту. Сознание – всегда «сознание о» чем-то. И даже если, исходя из методических соображений, “очистить” сознание от внешней действительности, оно не перестанет воображать “внешнюю” действительность: внешний мир мира внутреннего. У сознания нет никакого “внутри”; оно – “вовне” себя самого. Погрузившись в сознание достаточно глубоко, ты неожиданно опять оказываешься снаружи, попадаешь к вещам – тебя к ним “вышвыривает”.
7. Как трансцендентные объекты могут обнаруживаться в сознании и познаваться?
Перед феноменологией как перед трансцендентальной теорией познания стоит задача: исследовать трансцендентальные структуры субъективности, внутри которых осуществляется восприятие объектов. Поэтому вместо того, чтобы спрашивать вслед за Декартом, как, исходя из внутреннего опыта сознания можно утверждать существование внешних объектов, Гуссерль спрашивает: каким образом объекты, обладающие характеристикой трансцендентных, могут обнаруживаться в сознании и познаваться.
Ответ на этот вопрос предполагает описание трансценденции в качестве феномена, наличествующего в сознании, и доступного посредством феноменологической редукции.
Разрабатывая свой строго субъективный философский метод, Гуссерль, как и Декарт, стремится найти в сфере "чистой субъективности" возможности, при которых результаты познавательной деятельности субъекта могли бы получить значение "объективно ценных". Несмотря на то, что он отвергает метафизические построения Декарта, он принимает тот картезианский принцип, что знание прочно связано с бытием. Внутри трансцендентально редуцированного сознания, указывает Гуссерль, при помощи особого рода абстракции можно провести дальнейшую редукцию к строго солипсическому субъективизму посредством исключения всех имплицитных отношений к другим ego. После такого рода редукции феноменальный мир рассматривается Гуссерлем как принадлежащий исключительно собственному сознанию размышляющего. Этот мир Гуссерль называет имманентной трансценденцией. При редукции к имманентной трансценденции, согласно Гуссерлю, медитирующий необходимо искажает свою сознательную жизнь. Учитывая, что опыт личного мира предполагает опыт внешнего общественного мира, в котором существуют другие ego, мы можем сказать, что некоторые объекты подразумевают значение "объективной трансцендентности", т. е. подразумевают нашу уверенность в существовании других ego, для которых мир природы, культуры и социальности является идентичным. Гуссерль не устанавливает существование других ego по аналогии. Посредством анализа внутренней жизни сознания Гуссерль открывает особый модус представленности Другого и называет этот род социального сознания трансцендентальной интерсубъективностью.
Таким образом, трансцендентальная интерсубъективность становится тем путем, который приводит к объективной внешней реальности. Тема интерсубъективности у Гуссерля является в своем роде интерпретацией онтологического аргумента: феноменологический анализ самосознания приводит к объективному миру других ego, в то время как у Декарта самосознание включает в себя идею Бога и зависит от его существования .
5. Обсуждение
1. Интуиция
Признаком интенциональности обладают все виды сознания, при этом не только мысли и восприятия, но и желания, эмоции, импульсы и т.п. Согласно Гуссерлю, восприятие всегда есть восприятие чего-либо, например вещи; а акт суждения есть суждение о каком-либо содержании. Поэтому во всяком актуальном cogito «взгляд», лучами расходящийся от чистого «Я», направляется на предмет соответствующего коррелята сознания, на вещь, содержание.
Сознание выполняет роль основания, на котором «формируются», «творятся», созидаются исходные смысловые структуры всех форм человеческой активности. Тем самым с помощью сознания «рождается», «творится» все, но само сознание целостно, неразложимо, и его нельзя пытаться к чему-то редуцировать, чтобы описать или понять. Человеческое сознание при таком подходе невыводимо из реальных процессов.
Мы не можем абстрагироваться от того факта, что все данное нам дано через сознание. (мотивы феноменализма). Сознание, по его учению, самодостаточно, и благодаря его деятельности нам открывается единственное абсолютное бытие. Поэтому феномен сознания (или просто феномен) – это и есть искомый эйдос.
2. Познание как выработка представления об идеальных связях
Т. обр., истина в феноменологической концепции – это и есть объективное представление об идеальных связях, которое получается на основе множества впечатлений о предмете путем очищения (редукции) их от всего обусловленного психологического материала: субъективного, социального, бытового и т. д. Идеальное («эйдетическое», по Гуссерлю), всеобщее содержание сознания представляет собой особый род объективного бытия – бытия феноменов, эйдосов. Они бестелесны и существуют транс-персонально.
3. Вторичная рационализация сознания
В законченной форме учение о способности познания идей появилось лишь у Гуссерля, воскресившего учение Платона. Если назвать эту способность ума «идеацией», то можно сказать, что в ней перед нами предстает уже вторичная рационализация бытия. Мы познаем «идеи» всегда на эмпирическом материале, но бытие, познаваемое на эмпирическом материале, существенно, однако, отлично от того, что открывается нам в сфере «идей» или «смыслов».
Мы должны поэтому признать 2 разных объекта в познании – первый обнимает всю сферу опыта, второй, исходя из данных опыта, ведет нас в сферу идей, неизменных, идеальных реальностей. Это раздвоение самой реальности заставляет нас признать наличность 2-х различных познавательных процессов в нашем разуме – и именно потому мы рядом с первичной рационализацией опыта должны признать новую форму рационализации того бытия, которое мы познали в опыте. Действительно, рядом с эмпирическим знанием у нас рождается знание идеальной стороны в бытии. Предмет познания остается одним и тем же – но в итоге вторичной рационализации перед нами открывается в предмете познания особая сфера неизменного, идеального бытия. (о. Василий Зеньковский, ОХФ, с.30).
Мы имеем дело таким образом с новой функцией разума – вторичная рационализация осуществляется тем же разумом, что и первичная, но благодаря действию новой функции разума («идеации»). В порядке той же вторичной рационализации мы не только восходим к открытию идеальной сферы, но нам открываются также внутренние соотношения и связи идей между собой. Эти связи свидетельствуют о диалектической структуре в мире идей, и исследование и установление диалектических соотношений в сфере идей (сам Гуссерль не входил в эту тему, между тем феноменологическая редукция не может быть отделена от исследований диалектических соотношений в сфере идей. Гуссерль должен быть восполняем всем тем, что развивал Гегель) составляет главную задачу философии. Не в идеации ли и надо видеть главную силу разума?
4. Гештальтпсихология
На основе такого направления мыслей уже в 20-х годы XX века появляется гештальтпсихология. Гештальт (нем. Gestalt – форма, фигура, образ) – это целостная форма, структура, принцип целостности в качестве основы при исследовании сложных психических явлений. В противоположность ассоциативной психологии гештальтпсихология подчеркивала целостный и структурный характер психических образований, опираясь на представление о «гештальткачестве» как свойстве целого, которое сохраняется и при изменении его частей.
Напр., мелодия, проигрываемая в разных тональностях или представленная в различных гармонизациях (узкой, широкой), остается одним и тем же гештальтом. Первичными и основными элементами психики считает не ощущения, а именно психические структуры, целостные образования – гештальты. Их формирование подчиняется внутренне присущей психике способности образовывать простые, симметричные, замкнутые фигуры. «И если один и тот же объект будет дан в других модусах, если он дан в воображении, воспоминании или как репродукция, то все его интенциональные формы воспроизводятся вновь, хотя характер их изменится по сравнению с тем, чем они были в восприятии, для того, чтобы соответствовать новым модусам. То же самое остается верным для любого рода психических переживаний. Суждение, оценка, стремление – они также суть не пустое обладание в сознании соответствующими суждениями, ценностями, целями и средствами, но подобным образом суть переживания, состоящие из интенционального потока, каждое – в соответствии со своим устойчивым типом». (Гуссерль, «Феноменология»).
5. Видеть мир как он есть
Пафос Гуссерля состоит в том, что объективное знание существует не для мудрости (решение Востока), не для техники (решение современной Европы). Оно самоценно, устанавливает и описывает то, что есть на самом деле, без фантазий и домыслов; оно не предписывает, не проповедует, не оценивает. Поэтому единственной дисциплиной, способной сделать философию строгой и точной наукой, является, по мнению Гуссерля, его феноменология
|
