|
К слабой стороне классической трактовки истины следует отнести и тот факт, что она практически не применима в гуманитарных науках, также как и к оценке самих философских доктрин.
3. Каталептическое понимание истины
Как то, что одобрил субъект.
4. Христианское понимание истины
Господь говорит: «Фома сказал Ему: Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь? Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня.». (Иоанн, гл. 14, 5-6).
5. Когерентное понимание истины
Широко известна когерентная концепция истины (Томас Гоббс, 1588–1679), которая связывает истинность знания с ее согласованностью и непротиворечивостью. Когерентная концепция истины вместо понятия истины как соответствия предлагает истину как непротиворечивость и самосогласованность, которые выступают решающими признаками истинности. Когерентная концепция истины имеет ряд вариантов и применяется некоторыми философами и методологами науки, когда речь преимущественно идет об истинности формализуемых систем, где принципиально значимы непротиворечивость и внутренняя самосогласованность различных утверждений. По большому счету когерентная концепция не противостоит классической, а дополняет ее в том отношении, что помогает связать интуитивно ясную идею о соответствии мыслей реальности с методологически работающим требованием непротиворечивости. Когерентная концепция не столь фундаментальна, как классическая, поскольку не всякая непротиворечивая система утверждений обязательно истинна, хотя противоречивость дает основание отвергнуть претензии тех или иных концепций на истинность. Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что непротиворечивость – необходимое, но недостаточное условие для истинности той или иной системы.
6. Конвенциональное понимание истины
исходит из неминуемости ее выразительного аспекта. Всякое выражение предполагает специально созданные для этого формы, которые сами по себе могут быть более или менее удачными.
Анри Пуанкаре и П. Дюгем, определяя свое понимание истины, опирались на историю науки и собственную практику научных исследований. Как определить, какая из научных теорий является истинной? Какая геометрия, Евклида, Лобачевского или Римана, соответствует действительному пространству? Исследуя этот вопрос, А. Пуанкаре делает вывод о том, что аксиомы, лежащие в основании теорий, не могут рассматриваться как истинные или ложные. Они являются конвенциями – соглашениями ученых. Почему ученые приходят к этим конвенциям и договариваются использовать те или иные наборы аксиом? Критериями выбора является удобство использования (аксиомы должны быть удобны для описания тех или иных фактов), простота аксиоматической системы. Выбор между научными теориями определяется целесообразностью применения их для решения той или иной задачи. Таким образом, теории не могут быть оценены как истинные или ложные, как соответствующие или не соответствующие действительности. Вместе с тем А. Пуанкаре полагал, что отдельные гипотезы должны проходить проверку в опыте, и тем самым оставлял возможность для действия принципа соответствия.
Конвенции должны быть непротиворечивы и выбираются с учетом того, чтобы отражать отношения между объектами природы: «Эти предписания налагаются на нашу науку, которая без них была бы невозможна, они не налагаются на природу. Однако, произвольны ли эти предписания? Нет; иначе они были бы бесплодны. Опыт предоставляет нам свободный выбор, но при этом он руководит нами, помогая выбрать путь, наиболее удобный».
7. Прагматическое понимание истины
В философии широко известна и прагматическая концепция истины, которую некоторые авторы называют также инструментальной. Прагматическая концепция связывает истинность утверждений с их практической полезностью. Источником прагматической трактовки истины выступает зависимость убеждений, которые оказывают влияние на наши оценки, от практики, эффективности человеческой деятельности.
Прагматическая концепция истины, как и когерентная, не обязательно противостоит классической концепции, поскольку классическая концепция не отрицает значения практической эффективности истины, хотя возможны и такие трактовки прагматической концепции, которые несовместимы с классической концепцией истины. В строгом смысле слова и когерентная и прагматическая концепции отражают не столько сущность истины, сколько требования, которые предъявляются к тем или иным теоретическим системам, претендующим на истинность.
Прагматическое понимание истины связано с именами Ч. Пирса (1839–1914), У. Джеймса (1842–1910), Джона Дьюи (1859–1952). Отрицая созерцательный образ жизни, идеологи прагматизма смыслом жизни человека считали дело (греч. pragma, род. п. от pragmatos – дело, действие). Истинным считалось то знание, которое ведет к успешному действию, к достижению поставленной цели (У. Джемс). Полагая, что сомнение вредит действию, Ч. Пирс считал, что успешное действие может обеспечить только вера (belief). На место объективного знания Ч. Пирс поставил социально признанное верование. Отсюда истина понималась как верование, способное стимулировать успешное действие. В абсолютном смысле истиной он называл общезначимое принудительное верование, к которому по каждому изучаемому вопросу пришло бы беспредельное сообщество исследователей, если бы процесс исследования продолжался бесконечно.
Прагматизм стремится ответить на запросы конкретной жизненной стихии, пользуясь научно проясненными и основанными на экспериментальном опыте мышлением и языком.
Его основатель Чарлз Сандерс Пирс (1839–1914) формулирует принцип прагматизма следующим образом: "Подумай, какие следствия, которые могли бы иметь возможную практическую значимость, мы приписываем предмету нашего понятия в нашем представлении. Тогда наше понятие об этих следствиях и будет всем нашим понятием о предмете". Эта максима выступает методом прояснения понятий, согласно которому смысловое содержание понятия состоит в его возможных прагматических следствиях. Прояснение и в необходимых случаях исправление понятий осуществляется путем экспериментального разбирательства с реальностью. Подобно этому смысл убеждений следует прояснять исходя из привычек поведения, лежащих в их основе. Однако прагматическая максима не должна пониматься так, будто прояснение смысла следует из описания фактически наступивших последствий действия. Наоборот, это происходит благодаря представлению о практических последствиях, полученных путем умозаключения в ходе мысленного эксперимента. Его результаты должны пройти проверку в процессе коммуникации между действователем и исследователем. Таким образом устанавливается истина как согласие всех членов "бесконечной общины исследователей". "Убеждение, которое призвано к итоговому обретению согласия всех исследователей, представляет собой то, что мы понимаем под истиной, а предмет, репрезентированный в этом убеждении, есть реальный предмет".
Для логики науки важное значение имело открытие пирсом абдукции (объясняющей гипотезы) как 3-го наряду с дедукцией и индукцией способа логического вывода. Абдукция выводит заключение от результата и правила к случаю. Этот метод на деле применяется в ходе построения любой научной гипотезы. В отличие от дедукции вывод здесь носит вероятностный характер (как в индукции), но расширяет поле познания, поскольку порождает в мышлении новую идею, делая тем самым возможными новые научные концепции.
Для развития семиотики большое значение имела пирсовская концепция триадического (трехместного) знакового отношения. Знак (репрезентируемое) находится в отношении к идее, которую он интерпретирует (является интерпретантом), выступая знаком объекта благодаря качеству, которое он связывает со своим объектом. Это триадическое отношение несводимо к двузначному. Т. обр., знак отчасти определяется его интерпретацией, а потому всякое познание сущего есть взаимодействие данного (объекта) и его толкования со стороны интерпретирующего сознания.
В творчестве Уильяма Джеймса (1842–1910) прагматизм, в отличие от пирса, получает субъективистскую окраску. К убеждениям, лежащим в основе всякого познания и действия, неприменим никакой общезначимый критерий истины – они выражают практический интерес действующего субъекта. Их истинность определяется тем, являются ли они практически значимыми, т.е. реально формирующими жизнь, необходимыми и важными для конкретного субъекта. Критерием истины выступает подтверждение на практике, а именно извлечение выгоды, т. е. реальная степень удовлетворенности конкретного индивида его отношениями с действительностью. Так, напр., истинна и "гипотеза о Боге", если она удовлетворяет индивида в его конкретной судьбе. Поскольку интересы и житейские обстоятельства людей различны, одновременно существует множество "истин". А раз житейские обстоятельства постоянно изменяются, то меняться должно и отношение к истине.
Джон Дьюи (1859–1952) предпринимает самую энергичную попытку практически применить прагматизм в сфере педагогики и политики. Занимаемая им в теории познания точка зрения инструментализма выдвигает на первый план идею, что познание отнюдь не пассивно, но уже само по себе является деятельностью. Познание есть инструмент успешной деятельности. Оно служит овладению ситуациями и решению практических проблем. Мышление и познание можно объяснить исходя из того, как они проявляют себя в определенных взаимосвязях поступков. Дьюи предлагает обширные проекты для реформы педагогики, которые апробирует в своей собственной "экспериментальной школе". Ученик должен из объекта обучения стать субъектом научения. Материал для занятий не определен заранее, задачи должны познаваться на опыте и решаться в качестве группового проекта. Воспитание, как и демократическая форма общества, должно быть процессом самореализации.
Как разновидность агностицизма можно рассматривать фаллибилизм – установку, которую разделяли представители прагматизма и постпозитивизма. Принцип фаллибилизма (лат. fallible – подверженный ошибкам, ненадежный) утверждает, что все накопленное человечеством знание представляет собой собрание заблуждений, нельзя ошибиться только в том, что все наше знание ошибочно.
|
