Рамус был хоть и плохой, но все же логик, и Кекерман имел определенные знания по логике. Подобное можно сказать с трудом о их последователях вплоть до Больцано, Пирса и Пеано. У большинста историков логики XVII, XVIII и XIX столетий речь идет скорее об онтологических, эпистемических и психологических, чем логических проблемах. Причем за немногими исключениями все, что в этот период возникло, настолько определено господствовавшими тогда предрассудками, что мы вправе весь период причислить к предистории нашей науки.
Названных предрассудков по существу три:
1. Прежде всего господствует общее убеждение, что формализм мало имеет дело с "истиной" логикой. Поэтому формально-логические исследования или вовсе не замечаются, или обсуждаются с презрением как нечто побочное.
2. Далее, схоластика - отчасти из-за только что названного первого предрассудка - рассматривается как media tempestas, как "темное средневековье", лишенное науки. Но поскольку схоластика обладала высокоразвитой формальной логикой, то делаются попытки или найти в истории совершенно других "логиков" (не только вроде Ноя и Эпиктета, как у Рамуса, но и вроде самого Рамуса, как было у более поздних, чем он), или хотя бы найти якобы улучшенную интерпретацию Аристотеля, что выводило все исследование на ложный путь.
3. Наконец, точно так же общепризнанно господствующей является примечательная вера в линейно прогрессирующее развитие всякой науки, следовательно, также и формальной логики. Поэтому совершенно незначительные книги "современности" неуклонно стремятся ставить выше гениальных произведений классиков прошлого.
|