1. Приоритет умозрения
2. Онтологическое доказательство бытия Божия
3. Мышление как сущность Божества
4. Языческие боги
5. Единое как Зевс и Кронос
1. Приоритет умозрения
Плотин не отрицает религии, считая, что к богам надо обращаться с определёнными, строго установленными формулами, как это было характерно для старой римской религии, которую старался возродить Галлиен и которая была ещё сильна в поддерживавшей его армии.
У Плотина не существует четкой границы, противоположности между религией и философией. Философское умозрение для него – это именно умозрение – зрение умом.
Верующий человек на вопрос о существовании Бога может ответить: я не видел Его, потому что я грешен, но я знаю, что Он есть, и святые люди Его видели, почитайте их жития, начиная с Ветхого Завета и кончая современными житиями, например, преп. Серафима Саровского. Мистический опыт существует, даже если его нет у нас с вами. Просто мы с вами слепые, а есть люди зрячие. Т. обр., мы сами часто апеллируем к умозрению, так же, как мы апеллируем к зрению, когда речь идет о существовании материального мира. И так же, как у нас не возникает противоречия между умозрением Бога и нашим обычным зрением (мы понимаем, что одно дело видеть глазами, а другое – видеть нечто в молитвенном опыте), так же и у Плотина не было противоречия между его философией и его религиозными взглядами. Учение Плотина – целостная система. Поэтому Плотин не противопоставляет некий свой мистический опыт своим рациональным построениям. Для него все это одно и то же: да, он видел в своем мистическом опыте некую умопостигаемую сущность, и это не отвлекает его от творений его великих предшественников Платона и Аристотеля, а, напротив, заставляет к ним вернуться, чтобы открыть или описать это свое видение.
2. Онтологическое доказательство бытия Божия
Плотин явился первым философом, предложившим т. н. онтологическое доказательство бытия Бога. Суть онтологического доказательства бытия Бога сводится к восхождению от понятия о Боге к бытию Бога. «Если в своем уме я имею мысль о Боге, понятие о Боге, значит, Бог существует» – такова сердцевина доказательства, а дальше аргументы могут варьироваться.
Плотин исходит из той мысли, что когда мы мыслим, то мы мыслим умопостигаемую субстанцию, иначе мы ошибались бы при мышлении. Поэтому дальше, когда Плотин смотрит на любое понятие, возникающее в нашем уме, он говорит, что это понятие существует не только в моем уме, но и имеет объективную природу, онтологическую природу. Дальше он восходит от понимания души через нахождение некоего общего чувства, объединяющего нашу душу (а то, что объединяет нашу душу, не может быть частью души, ибо тогда оно не было бы объединяющим началом), к понятию Ума и затем к понятию Единого. И все время повторяет, что как эти 3 ипостаси имеются в мире, так же они и являются во мне.
Это есть одновременно и доказательство и умозрение Бога. Вера в существование чего-либо зиждется у Плотина во многом на вере. Я вижу что-то и верю, что это существует. И Плотин в своих рассуждениях довольствуется именно такой логикой, только у него главную роль играет не зрение, а умозрение. Плотин восходит к бытию Единого своим “умным взором”.
Такой человеческий аргумент, что стол существует, поскольку я его вижу, в какой-то мере истинный, хотя стол существует не потому, что я его вижу (понятно, что я своим зрением его не создаю). Так же и у Плотина Единое (Бог) существует не потому, что я его вижу, не потому, что я его доказываю, а я могу Его видеть и тем доказать его бытие.
3. Мышление как сущность Божества
Бог во всяком случае есть некое потустороннее единичного самосознания, и притом потустороннее двояким образом: во-первых, как сущность или чистое мышление, и во-вторых, поскольку он как единичное действительное есть природа, находящаяся по ту сторону самосознания. Но именно этот предметный способ существования сам возвращается в сущность или, иначе говоря, единичность сознания преодолевается. Плотин учит, будто сущностью Бога является само мышление и она присутствует в последнем. Точно так же как христиане говорили, что Он в чувственном виде однажды находился в определенное время и в определенном месте (но вместе с тем признавали, что он продолжает пребывать в своей общине и является ее духом), так и Плотин утверждал, что абсолютная сущность присутствует в мышлении самосознания и присутствует в нем как сущность, или, иначе говоря, утверждал, что само мышление есть божественное.
4. Языческие боги
Плотин почитал языческих богов, и он мог это сделать, потому что он приписывал им глубокий смысл и глубокое действие на душу человека. Он говорит: «Не посредством пренебрежения миром и обитающими в нем богами и другим прекрасным мы станем хорошими. Злой презирает богов, и лишь презирая последних, он делается по-настоящему злым. Гностики утверждают, что они поклоняются умопостигаемым богам, но это их поклонение не имеет ничего соответственного», т. е. нет гармонии между мыслью и действительным миром, если останавливаются только на содержании мысли. “Тот, кто что-то любит, любит также и все родственное последнему; он, следовательно, любит также и детей отца, которого он любит. Всякая душа является дочерью этого Отца. Но души, обитающие в небесных сферах, еще более умопостигаемы, еще лучше и более родственны самому высокому, чем наши души. Ибо как это может быть, чтобы наш действительный мир был отрезан от того мира, от умопостигаемого? Те, которые презирают родственное этому последнему, знают его только на словах. Как это может быть благочестивым верить, что божественное Провидение не достигает здешнего, нашего мира? Почему Богу не присутствовать также и здесь? Ибо иначе откуда же Он познает, что посюстороннее существует здесь? Он, следовательно, присутствует при всем и находится в этом мире, каким бы образом это ни было, так что мир причастен Ему. Если Он отдален от мира, Он отдален также и от нас, и мы не могли бы ничего сказать о Нем и его произведениях. И этот посюсторонний мир также имеет нечто от Него, не покинут Им и никогда не будет Им покинут. Ибо целое еще более части причастно божественному, и еще больше причастна ему Мировая Душа. Это доказывают существование и разумность мира”.
5. Единое как Зевс и Кронос
Плотин иногда называет свое Единое Кроносом, иногда именует его Зевсом, но это нельзя рассматривать как некое философское толкование «Теогонии» Гесиода, – просто он использовал эти имена, чтобы другим было понятнее. Никакой разработанной теогонии у Плотина нет. Иногда он пишет, что идеи в уме – это боги, но это всего лишь дань устоявшейся традиции. |
