Самопознание как исходный пункт философствования
1. Я знаю о своем существовании
Для скептиков органы наших чувств были границей, за пределы которой мы не можем выйти. Для Августина наоборот: чувства – это то, что связывает человека с миром. Здесь отличие Августина от Плотина, для которого все познание состоит лишь из познания своего собственного мыслящего "Я". Плотин абсолютно не доверял своим чувствам, поскольку чувства дают знание о материальном мире, а материальный мир есть мир теней, мир зла, на который не стоит обращать внимания.
Но Августин все же следовал именно плотиновскому методу самопознания. Почему? Потому что, в конце концов, Августин выдвигает еще один аргумент против скептиков: если человек сомневается, то он мыслит, он существует – и это истина. Нельзя сомневаться в собственном сомнении – это самая очевидная истина. Вот что пишет он об этом в книге 11 "О граде Божием": "Я не боюсь никаких возражений относительно этих истин со стороны академиков, которые могли бы сказать: а что, если ты обманываешься? Если я обманываюсь, то поэтому я уже существую, ибо кто не существует, тот не может, конечно, обманываться. Я, следовательно, существую, если обманываюсь. Итак, поелику я существую, если обманываюсь, то каким образом я обманываюсь в том, что существую, если я существую несомненно, коль скоро обманываюсь? Поелику я должен существовать, чтобы обманываться, даже если бы и обманывался, то нет никакого сомнения, что я не обманываюсь в том, что знаю о своем существовании. Из этого следует, что я не обманываюсь и в том, что я знаю то, что я знаю. Ибо как знаю я о том, что существую, так равно знаю и то, что я знаю. Поскольку же эти две вещи я люблю, то к этим двум вещам, которые я знаю, я присоединяю эту самую любовь как третью, равную с ними по достоинству".
Отсюда Августин делает выводы, может быть, большие, чем сделал впоследствии Декарт, который скажет: "Я мыслю, следовательно, я существую". Августин пишет о том, что он сомневается, следовательно, он существует, а значит, знает, что существует; а поскольку он знает, что существует, он любит это свое знание и свое существование. Этот взгляд он переносит на Пресвятую Троицу и таким образом делает переход к познанию Бога. [натуральный философ!]
2. Сознание как источник достоверности
Итак, поиски предпосылок познания привели августина к открытию того, что знание основано на внутренней самодостоверности сознания. Стремясь преодолеть скепсис, он таким образом наталкивается на ход мысли, приблизительно повторенный впоследствии декартом: я могу заблуждаться относительно вещей вне меня; но сомневаясь в них, я осознаю себя самого как сомневающегося. То, что я есть, достоверно заложено во всяком суждении, сомнении, заблуждении. «Ведь, заблуждаясь, я есть (si enim fallor, sum)».
Так путь к основам достоверности ведет во внутреннюю сферу сознания. Классическая формулировка августина гласит: «Не выходи вовне, вернись в себя самого; истина живет во внутреннем человеке (noli foras ire, in te ipsum redi; in interiore homine habitat veritas)». Взыскующий истины человек погружается все глубже внутрь себя, одновременно восходя к Богу в любви. Он движется от чувственного внешнего мира (foris) к внутреннему миру (intus) духа, а оттуда – к средоточию сердца (intimum cordis): к Богу как первопричине самой истины. Бытие самого Бога, считает Августин, можно вывести из самосознания человека, из самодостоверности его мышления.
Трубецкой Евг.: «Не выходи из себя наружу, – говорит он в одном из ранних своих сочинений, написанном вскоре после обращения в христианство, – войди в самого себя: истина обитает во внутреннем человеке; а если ты найдешь, что твоя природа изменчива, то выйди и из самого себя. Но помни, что когда ты выходишь из себя, ты выходишь за пределы размышляющей души. Итак, стремись туда, откуда возжигается самый свет разума». Самоуглубление, самоанализ, как видно из этой цитаты, есть лишь исходная точка философии Августина; но конечная ее цель есть познание сверхприродной действительности, того горнего мира, что лежит за пределами всего субъективного, человеческого.
|