2. Человеческий разум как посредник между чувственным миром и миром умопостигаемым
Итак, существует посредник между чувственным миром и миром умопостигаемым, вечным – человеческий разум. Этим посредником разум является в силу своей познавательной способности. С одной стороны, наш разум может быть направлен на чувственный мир, а с другой – на мир умопостигаемый. Он может познавать оба мира, однако особенность его положения состоит в том, что ум выше чувственного мира, но ниже умопостигаемого.
Августин разделяет плотиновскую концепцию неаффицируемости высшего низшим. Поэтому при познании материальный мир не воздействует на ум, также и при познании умом мира вечного, умопостигаемого, Божественного наш ум не воздействует на мир Божественный; наш ум может лишь созерцать вечные истины, находящиеся в Божественном разуме, но ни создавать, ни влиять на них он не может.
В отличие от чувственного познания, при умопостигаемом познании ум видит истины, содержащиеся в Божественном уме непосредственно, сразу, как бы в некотором интеллектуальном видении (интуиции), в то время как чувственные объекты он видит опосредованно через чувственные образы. Это непосредственное видение позволяется уму в силу того, что он подобен уму Божественному.
3. Склеивание Ума и Единого
Умопостигаемый мир Августин вслед за Плотином понимает как мир истины, мир истинный и истинного бытия, – однако тут есть и некоторый отход от плотиновской концепции, ибо Августин не разделяет идею субординации, высказанную Плотином, и считает, что умопостигаемый Божественный мир есть и мир идей, и мир истины, и мир бытия. Т. е. Августин «склеивает» плотиновские Ум и Единое в одну «умопостигаемую субстанцию». Эту субстанцию Августин часто называет Словом, или Логосом ("Слово" из Евангелия от Иоанна).
Несмотря на то что наш ум подобен умопостигаемому миру и в силу этого может непосредственно его в интеллектуальном видении созерцать, имеется и отличие нашего ума от мира умопостигаемого. В отличие от мира Божественного, который неизменен и вечен, наш ум изменчив. Это мы можем видеть в акте самопознания. Душа изменчива, поэтому душа и Логос – одной природы, но не есть одно и то же. В этом еще одно отличие Августина от Плотина, по которому все 3 ипостаси есть и в мире, и в нас. Поэтому умопостигаемый мир существует отдельно от души, существует в Боге как Его разум.
Истины, содержащиеся в Божественном разуме, не создаются человеческим умом, а только созерцаются им непосредственно. Так же, как объективность материального мира доказывается, в частности, тем, что один и тот же предмет видит разное количество людей, так же и истинность и объективность умопостигаемого мира доказывается тем, что одну и ту же истину могут видеть совершенно разные люди.
Соотношение веры и знания
Особенность избранного августином пути самопознания – его обращение к Богу. Я познаю себя самого лишь в свете истины Того, в Ком я всегда уже познан (сотворен).
Человек может раскрыть возможности своего познания в вере, и наоборот, знание укрепляет веру: «Веруй, чтобы познавать; познавай, чтобы веровать (crede ut intelligas; intellige ut credas)». Согласно Августину, следует «познать в свете разума то, что уже прежде принято верой».
Что касается вопроса о соотношении веры и знания, то Августин исходил из того, что познание имеет 2 источника: собственный опыт и знания, приобретенные от других; последние и есть вера. Через собственный опыт путь к истине долгий и ненадежный, ибо «пустое и жадное любопытство рядится в одежду знания и науки». В «Исповеди» Августин поведал, как он предпринимал много долгих и безуспешных попыток достичь истины с помощью только разума. Но истина открылась ему лишь с обретением веры, когда после долгих духовных блужданий он был обращен в христианство. Только тогда он понял, что самый надежный путь к истине не тот, который начинается с разума, а затем ведет к вере, а тот, который начинается в Откровении, в вере, а затем ведет дальше, к разуму, к пониманию. «Понимание есть вознаграждение веры», – сделал вывод Августин. Подобно Оригену, он строил свою философско-религиозную доктрину на основе христианского Священного Писания, толкуемого рационалистически, с позиции разума. |
