Для Декарта, классического рационалиста XVII в„ эта концепция заключается, во-первых, в утверждении,. что мир познается главным образом мыслью разумного человека, получившего свой разум от верховной сверхмыслящей силы (Спиноза переделал эту силу в материальную субстанцию). Во-вторых, рационализм XVII в. утверждал, что мир обладает разумно-логической структурой в том смысле, что связи в природе тождественны связям в разуме, т. е. реальные и логические соотношения тождественны друг другу, а каузальное следование совпадает с логическим выведением. Тем самым оправдывалась не только возможность полного познания мира через разум, но и введение в теорию познания интуиции, обращенной на врожденные идеи или же на изначальные соотношения в разуме.
Рационализм XVIII в. заметно отличается от этой схемы. Его представители идут в своих рассуждениях уже не от разума к природе, а наоборот,—от природы к разуму, который получен человеком от природы, а затем приспосабливается к ней. Это понимание рационализма у Гольбаха и Гельвеция мыслилось не только как вполне согласуемое с теоретико-познавательным сенсуализмом, но даже как необходимо предполагающее последний: человек познает природу через те органы чувств, которые она дала ему. Во-первых, что означает утверждение, что «человек разумен»? Это значит, что он может я должен следовать природе, ее 11ordre naturel, естественному порядку. В этом заключается человеческая мудрость, и она вполне достижима. Во-вторых, что значит, что «природа разумна»? Понимание «разумности природы» этими мыслителями вовсе не отождествляло природу с духом и не выискивало какого-то сидящего" внутри ее «разума». У самой природы «нет ни разума, «и цели», но природа порождает разумных людей. Вера религии, подчеркивал Дидро в «Добавлении» к «Философским мыслям», не совместима с рациональностью природы, последняя как целое отнюдь не мыслит, у нее нет мировой души, но она «рациональна» в том смысле, что человек, следуя законам природы, может и должен стать счастливым: его желание счастья себе соответствует законам природы. Природа была бы «противоразумной», нелепой, абсурдной, если бы она обрекала свои творения на одни лишь мучения, но этого нет. Она «разумна», ибо разум людей приемлет ее законы, одобряет их, рано или поздно следует им, и в конце концов в действиях всех людей они берут верх. Убеждение просветителей в том, что на этой основе возможен социальный прогресс, и он совсем скоро приобретет вид восхождения по единой и прямой линии, оказалось, конечно, утопическим и привело к противоречиям. Но глубоко неправы теоретики Франкфуртской школы Т. Адорно и М. Хоркхеймер, которые в книге «Диалектика Просвещения» (Амстердам, 1948) ничего, кроме этих противоречий, ведущих фатально к распаду данного круга идей, в них не увидели.
Естественным следствием отсюда оказывается требование сделать законы природы также и обязательными юридическими законами. Иными словами, в мировоззрении Просвещения вырисовывается цепочка равенств:
естественное = разумное = полезное = благое = законное = познаваемое = осуществимое. Эта цепочка выражает исторический и гносеологический оптимизм просветителей, их натуралистическую ориентацию. Данную схему не разрушили ни деистические оговорки Вольтера и Руссо, ни стремление последнего возвысить нравственное просвещение над чисто умственным, теоретическим. По своей критической направленности она соответствовала задачам времени и в применении к современной действительности она означала, что положение во Франции середины XVIII в. «неразумно», но «разум» должен победить и восстановить свои права во всех областях жизни. Просветительская философия в своих приложениях была философией сугубо «политической»: критика существующих порядков составляла ее главный нерв. Но с этим в ней было связано и противопоставление существующему того «естественного идеала», реализация которого утвердила бы в жизни «царство разума». По этому поводу Энгельс писал, что этот идеал был «не чем иным, как идеализированным царством буржуазии, что вечная справедливость нашла свое осуществление в буржуазной юстиции, что равенство свелось к гражданскому равенству перед законом, а одним из самых существенных прав человека провозглашена была... буржуазная собственность».
Нарский И. С.
|
