Наконец, кант связывает эстетическое с нравственным: категориальное определение прекрасного служит аналогией нравственно благому. Возвышенное указывает на могучую целостность природы, которой человек не уступает в значимости. Критикуя телеологическое мышление, кант исследует границы целесообразного в природе (или ее изучении). Целесообразное выступает как эвристический принцип при изучении живого; здесь благодаря его органической структуре следствие переходит в причину. Дерево растет само и порождает другие Деревья, в качестве индивида и в качестве рода равным образом представляют и причину, и следствие процесса. Каузальность, которой требует знание, чтобы быть завершенным в биологии, дополняется целесообразностью.
2. Трансцендентальное учение о методе
Короткая 2-я часть предлагает трансцендентальное учение о методе. Оно есть "определение формальных условий полной системы чистого разума". Дисциплина в качестве "предостерегающего негативного учения" указывает на возможности неправильного применения разума. кант критикует:
1) математический метод, посредством мнимых доказательств ведущий к догматизму в философии; 2) полемическое применение разума, на догматические тезисы отвечающего антитезисами; разум должен, наоборот, непредвзято и критически проверять их; 3) скепсис, недозволенный в качестве общезначимого метода философии; 4) наконец, гипотезы и доказательства в философии; первые разрешены лишь как "боевое оружие"; доказательства должны иметь прямую силу и оставаться действительными при обращении к возможному опыту.
Учение Канта о целесообразности и красоте
1. Классификация способностей человеческого духа
Учение о целесообразности и красоте Кант излагает в «Критике способности суждения», есть 3-я главная часть критической философии. Все способности человеческого духа могут быть сведены к 3-м: 1) познавательной способности, 2) желательной и 3) чувству удовольствия или неудовольствия. Первая получает свое высшее определение или нормальную форму от категорий рассудка, вторая – от идей практического разума, третья – от телеологической и эстетической рефлексии.
Вообще, наши суждения бывают или определяющими, или рефлектирующими. Первые (определяющие) подводят частные данные под общее правило – таковы все суждения точных наук; вторые (рефлектирующие) усматривают некоторую специфическую закономерность в данных предметах или оценивают их по отношению к некоторой цели. Цель эта может быть субъективной, т. е. содержаться только в нашем представлении; или же цель полагается объективно, как то, осуществление чего дано действительностью самого предмета.
Субъективная рефлексия (поскольку она имеет общее значение) производит суждения эстетические, объективная – телеологические.
Формальной целесообразности представляемого объекта психологически соответствует известное взаимоотношение между воображением и интеллигенцией. Когда это отношение есть согласие или гармония, именно когда воображаемый в своей особенности объект сообразен своей мысленной цели, то это вызывает в нас чувство удовольствия, в противном случае – неудовольствия; таким образом, созерцаемой целесообразности прямо соответствует и целесообразное состояние – гармоническое и приятное – наших душевных сил. Из этого не следует, чтобы сущность эстетических суждений можно было свести к субъективному чувству удовольствия.
2. Эстетическое наслаждение
Эстетическое наслаждение есть особый вид удовольствия, определенно отличающийся от других. Прекрасное нам нравится, но нам нравится также и то, что полезно нашему организму (напр. питательные предметы), или то, что удовлетворяет наши страсти; с другой стороны, для нравственного чувства нет ничего приятнее добродетели. Но ни то, ни другое удовольствие не есть эстетическое; оба они имеют то общее между собою, что их предметы нам нужны, т. е. что в них заинтересована наша воля (низшая, чувственная воля в первом случае, высшая, нравственная – во втором). В отличие от этого удовольствие эстетическое определяется как чистое, или незаинтересованное, предметы его материально не нужны, они вызывают удовольствие одним представлением их формы (тогда как представление нравственной обязанности может быть приятно только в связи с ее действительным исполнением, а представление питательного предмета вызывает удовольствие в голодном только ввиду предстоящего насыщения).
|
