2. Еще в предисловии к одному из первых своих экономических трудов – «К критике политической экономии» (1859) М. сжато изложил сущность своего понимания истории как детерминированного естественного процесса. Маркс считал, что ход истории направляется материальными условиями жизни людей. Эти условия, в свою очередь, определяются экономическими структурами, возникающими вокруг форм производительного труда, в которых участвует человек. Образ жизни человека, таким образом, зависит от положения его в созданных обществом производственных отношениях. Такой взгляд на общество получил название «экономического детерминизма». Все проявления человеческой натуры могут быть поняты в свете экономики. Такое понимание он почему-то называет «материалистическим». Весь «Капитал» построен на таком видении экономической жизни.
4. Энгельс об опасности вульгаризации марксистской философии
После смерти Маркса научная деятельность Энгельса была во многом сконцентрирована на подготовке и издании незаконченных томов «Капитала», а также на теоретическом анализе проблем и достижений массового рабочего движения и деятельности социал-демократических партий. В огромной переписке Энгельса с лидерами социал-демократов различных стран, с рядовыми марксистами, учеными и начинающими изучать теорию Маркса был выделен цикл писем – так называемые «Письма об историческом материализме». Они имеют особую ценность; к ним активно обращаются и приверженцы, и враги марксизма в XX столетии.
Значение цикла писем Энгельса о материалистическом понимании истории (конец 80 – начало 90-х годов) определено тем, что в них Энгельс выступил с критикой начинавшегося в то время процесса вульгаризации и упрощения учения Маркса, и особенно его философских оснований.
Вульгарные искажения марксизма в начале 90-х годов только еще набирали силу. Тем не менее Энгельс точно определил дальнейшую тенденцию этого процесса и показал опасность вульгаризации. Главное искажение состояло в преувеличении значения экономической основы в структуре и развитии общества (“экономический детерминизм”). Экономическое развитие общества понималось как однозначно определенный процесс. «Исторический прогноз о коммунистическом преобразовании истолковывался как точное предсказание, неизбежное осуществление которого не зависит от тех, кто борется «за» или «против» него. Равным образом к экономическим интересам и классовым пристрастиям сводили всякое проявление духовной жизни и культуры.
Как показал Энгельс, материализм в философии никоим образом не сводится к «экономическому детерминизму», поскольку Маркс исходной силой и субъектом истории признавал людей, в практической деятельности которых созидаются все исторические возможности, экономические отношения и социальные нравы. Поэтому все области деятельности людей тесно связаны между собой, всякое историческое явление само является активным фактором, воздействующим на все остальное. «Мы делаем нашу историю сами, – пишет Энгельс в письме к И. Блоху (сент. 1890 года), – но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях... Во-вторых, история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств... Каждая воля участвует в равнодействующей и постольку включена в нее».
Энгельсу пришлось доказывать, что марксистская теория не отрицает влияния государства, права, идеологии на исторический процесс; что марксистская философия истории не должна использоваться как отмычка для понимания отдельных событий, а, как всякая философия, интерпретирует общие тенденции развития человечества.
Маркс и Энгельс, таким образом, не считают свое толкование действительности абсолютной и окончательной системой философии. Да, они рассматривали ее скорее как науку, чем как спекулятивную философию. И это, конечно, означает, что они считали, что она вытесняет все предыдущие толкования, как идеалистические, так и материалистические. Но наука не была для них тем, что может когда-либо достичь неизменной и окончательной формы. Если действительность есть диалектический процесс, то таково и человеческое мышление – в той мере, так сказать, в какой оно отражает действительность и не скрывается в иллюзорном мире вечных истин и неизменных сущностей.
Само по себе это отрицание вечных истин, неизменных состояний и окончательных решений подразумевает, что Марксу и Энгельсу следовало бы занять отстраненную позицию по отношению к их собственной философии. Однако они не считали ее просто теоретическим упражнением в истолковании мира и истории. И именно такую отстраненную, теоретическую позицию они осуждали у Гегеля. Однако следствия их представлений о диалектическом материализме как практическом инструменте или орудии – это вопрос, который мы должны на время отложить в сторону.
Как мы видели, марксистская теория истории материалистична в том смысле, что в качестве базисной ситуации она изображает отношение между человеком как материальным существом и природой, а именно человеком, производящим своей физической деятельностью средства удовлетворения его основных потребностей. Следует, однако, добавить, что исторический материализм означает не только это. Кроме того, он означает, что производящая деятельность человека определяет, прямо или косвенно, его политическую жизнь, законодательство, мораль, религию, искусство, философию. В данном контексте материализм, как уже отмечалось, не подразумевает отрицания реальности духа или сознания. Не включает он и отрицания всякой ценности культурной деятельности, зависящей от духа. Но он утверждает, что культурная надстройка в целом зависит от экономического базиса и в некотором смысле определяется им.
|
