Интенция | Все о философии
Регистрация или вход Регистрация или вход Главная | Профиль | Рекомендовать | Обратная связь | В избранное | Сделать домашней
Меню
Основы
Онтология
Гносеология
Экзистенциология
Логика
Этика

История философии
Досократики
Классический период античной философии
Эллинистическая философия
Cредневековая философия
Философия эпохи возрождения
Философия Нового времени
Философия Просвещения
Классическая философия
Постклассическая философия

Философия общества
Проблемы устройства общества
Философская антропология

Философия религии
Буддизм
Ислам
Христианство

Опрос
Высшая ценность - это

Личные принципы
Бог, Высший разум
Сама жизнь
Другой вариант


Результаты
Другие опросы

Всего голосов: 1002
Комментарии: 0

История философии

Поиск

[ Главная | Лучшие | Популярные | Список | Добавить ]

Феноменология. Брентано: Постановка проблемы сознания



Итак, два аргумента, позволяющие говорить о самостоятельности сферы сознания: 1) безразличие данности в отношении существования или несуществования и вытекающее отсюда различие предмета и содержания представления, суждения и т.д., и 2) возможная тождественность предмета в отличие от многообразия актов сознания. Мы не будем касаться здесь первого аргумента, а лишь выскажем сомнение относительно второго. Остается ли предмет действительно тем же самым, если на него направлены различные акты сознания? Когда мы говорим об одном и том же предмете, мы должны иметь в виду, что тождественность предмета — это тоже данность. Причем тождественность предмета как данность (иначе говоря, осознание того, что перед нами один и тот же предмет) формируется или принимается как уже сформированная. Не будет ли это наивной позицией — допускать тождественность предмета и не поставить вопрос о том, каким образом была сформирована данность этой тождественности. Иными словами, если мы признаем, что сущность сознания заключается в придании смысла, почему идентификация как смысл ускользает при этом от анализа?

Возвращаясь теперь к теме отличительных черт психических феноменов от физических, отметим, что введение термина “интенциональный”, который в дальнейшем у Гуссерля превратился в основной термин “интенциональность”, оказалось весьма плодотворным. В самом общем смысле “интенциональный” означает “смысловой”, или “взятый в качестве смысла”. “Интенциональная присущность предмета” или “интенциональное внутреннее существование предмета” характеризует сознание как “внутренне предметное”. Характеризуя психические феномены, Брентано подчеркивает, что “интенциональная присущность им предмета” — это отличительный признак всех без исключения психических феноменов. Этот вопрос особенно важен, как мы увидим в дальнейшем, для обсуждения проблем, касающихся душевных переживаний и чувств.

Дело в том, что некоторые философы, например, Гамильтон, соглашаясь с тем, что представление и суждение направлены на объект (другое дело, чту Гамильтон понимал под “объектом” — мы это опускаем), в то же время отказывали нашим чувствам, эмоциям, душевным переживаниям в предметности. Гамильтон даже называл чувства “субъективистски субъективными”, полагая, что чувства направлены на самих себя. Вопрос о предметности душевных переживаний мы рассмотрим позднее, в связи с проблемой классификации психических феноменов, а теперь перейдем к рассмотрению других признаков психических феноменов.

Самонаблюдение или внутреннее восприятие?

Прежде всего, зададим себе вопрос, каков источник нашего знания о психических феноменах. Вслед за Брентано мы выделили пока два признака психических феноменов, противопоставили эти феномены физическим феноменам, перечислили основные психические феномены. Однако мы еще не ответили на вопрос, и даже не поставили его, каким образом мы это в принципе можем делать, что же дает нам доступ к нашему собственному сознанию? Рассуждая о такой “тонкой материи” как сознание, мы не должны забывать, что именно сознание, а не что-либо иное лежит в основе этих рассуждений.

Первый напрашивающийся ответ — самонаблюдение. Кажется, что аналогично внешним предметам мы можем наблюдать за сознанием, т.е. за психическими феноменами. Очевидно при этом, что наблюдение возможно только за уже определенными, идентифицированными предметами или ситуациями. Являются ли таковыми психические феномены? Наблюдая за внешними предметами, мы не вмешиваемся в их “жизнь”, пытаясь же наблюдать за сознанием, мы тем самым воздействуем на свои внутренние состояния и изменяем их. Тем не менее, у нас все же есть возможность исследовать сознание благодаря памяти о прошедших состояниях. Однако указание на память еще не решает вопроса. Тем более что память зачастую обманчива. Нам нужно понять, каков предмет нашей памяти, чтo мы, собственно, вспоминаем, когда речь идет не о предметах внешнего восприятия, но об актах сознания? Иначе говоря, благодаря чему мы можем вспомнить именно определенные акты или состояния сознания? Ответ достаточно прост: благодаря тому, что они определены, или, лучше сказать, благодаря тому, что они обладают определенностью. Мы вспоминаем, что мы воспринимали нечто, а не судили о нем, или, что мы высказывали суждение, а не оценку и т.д. Что же придает определенность психическим феноменам?

Брентано так отвечает на этот вопрос: внутреннее восприятие, которое отличается от самонаблюдения. Внутреннее восприятие сопровождает каждый наш акт сознания. Аристотель, указывает Брентано, называл это сопровождающее сознание en parergo, т.е. в добавление. Причем внутреннее восприятие не является отдельным психическим актом, который направлен на восприятие внешнего предмета. Внутреннее восприятие так тесно связано, переплетено с обычным восприятием, что они как бы сосуществуют в рамках одного и того же психического акта. Если бы внутреннее восприятие представляло собой отдельный психический акт, то во внутреннем опыте имел бы место бесконечный регресс: внутреннее восприятие было бы направлено на восприятие, а затем следующее внутреннее восприятие было бы направлено на первое внутреннее восприятие и т.д. Напротив, считает Брентано, внутреннее восприятие не порождает бесконечный регресс, оно как раз является источником очевидности.

В то время как физические феномены даны во внешнем восприятии, признаком психических феноменов является то, что они даны во внутреннем восприятии, или, как пишет Брентано, “воспринимаются во внутреннем сознании”. Этот характерный термин “внутреннее сознание” затем перенял Гуссерль и широко использовал в “Лекциях по феноменологии внутреннего сознания времени”. Этот термин отличается по смыслу от традиционно понимаемого “самосознания” как осознания того, что все совершаемые мной акты сознания относятся ко мне самому, к моему Я. “Внутреннее сознание” говорит о другом: о возможности схватывать собственные акты сознания с очевидностью и отличать их друг от друга.

Кажется, что этот признак немногое говорит нам о психических феноменах, замечает Брентано. Кажется также, что мы должны определить не психические феномены через внутреннее восприятие, но наоборот, внутреннее восприятие через психические феномены, учитывая своеобразие объектов внутреннего восприятия. Однако внутреннее восприятие характеризуется не только специфичностью своих объектов. Внутреннее восприятие характеризуется своей непосредственной, безошибочной очевидностью, которая отличает его от всех видов познания предметов опыта. Поэтому, с точки зрения Брентано, психические феномены, раз они схватываются во внутреннем восприятии, воспринимаются непосредственно и с очевидностью.

Более того, Брентано высказывает весьма нетривиальный взгляд, что внутреннее восприятие только и может быть названо восприятием в собственном смысле слова. Строго говоря, утверждает Брентано, так называемое внешнее восприятие — это не восприятие.

Мы привыкли считать наоборот. Внешнее восприятие — это для нас подлинное восприятие, а внутреннее восприятие, или рефлексия, может быть названо восприятием лишь условно, в переносном смысле. Такое рассуждение не имеет, однако, глубоких оснований. Оно ориентировано на обыденную установку, согласно которой мы непосредственно воспринимаем реальные вещи, процессы, ситуации.

С точки зрения Брентано, имея дело с физическими феноменами, мы никогда не застрахованы от ошибок. Мы не можем с уверенностью сказать, имеем ли мы дело с реальностью, которая стоит за физическими феноменами, или нет. Напротив, психические феномены мы вос-принимаем во внутреннем сознании непосредственно, целиком и полностью. Они даны нам реально, или действительно.

Действительное и интенциональное существование

В этом пункте мы переходим к следующему признаку психических феноменов. Здесь мы опять для целей анализа должны процитировать Брентано: “Мы говорили, что психические феномены таковы, что только относительно них возможно восприятие в собственном смысле слова. Мы можем точно так же сказать, что они суть такие феномены, только которым, кроме интенционального, присуще также действительное существование. Познание, радость, желание существуют действительно; цвет, звук, теплота — только феноменально и интенционально”[9].

Разместил: Феноменолог Дата: 25.03.2009 Прочитано: 22375
Распечатать

Всего 1 на 6 страницах по 1 на каждой странице

<< 1 2 3 4 5 6 >>

Дополнительно по данной категории

25.03.2009 - Феноменология. Брентано: Структура внутреннего опыта. Проблема единства сознания
25.03.2009 - Феноменология или неокантианство: философия сознания Э. Кассирера.
25.03.2009 - Феноменология. Макс Шелер: Против кантианского формализма
25.03.2009 - Феноменология. Макс Шелер: Иерархия материальных ценностей
25.03.2009 - Феноменология. Макс Шелер: Личность

Нет комментариев. Почему бы Вам не оставить свой?

Вы не можете отправить комментарий анонимно, пожалуйста войдите или зарегистрируйтесь.

Главная | Основы философии | Философы | Философская проблематика | История философии | Актуальные вопросы