4. Сведение понятия духа к сознанию
Специфическим за последние десятилетия стало фактическое сведение понятия духа к сознанию. В «Философской энциклопедии» читаем: «Дух – совокупность и средоточие всех функций сознания, возникающих как отражение действительности, но сконцентрированных в единой индивидуальности, как орудие сознательной ориентации в действительности для воздействия на нее и в конце концов для ее переделывания» (Лосев А. «Дух».//»Философская энциклопедия». Т. 2. М.,1962. С. 82). «Дух», сказано в «Философском энциклопедическом словаре» 1989 г., – это «философское понятие, означающее нематериальное начало» « в марксистской философии понятие дух употребляется обычно как синоним сознания».
В чем же состоит абсолютная противоположность материи и сознания?
Во-первых, в гносеологических (чувственных и понятийных) образах Я самих материальных предметов, нет ни грана вещественности от этих объектов, хотя имеется или может быть получена необходимая для познания информация о них; гносеологические образы отвлечены не только от нейродинамических кодов, лежащих в их основе и заключенных в структурах головного мозга, но и от отражаемых в них материальных объектов; они самостоятельны; это–особый мир субъективная реальность.
Во-вторых, на основе репродуктивных образов в сознании формируются конструкты, подлежащее опредмечиванию; благодаря творческой природе сознания создаются идеальные образы, не имеющие прямых прототипов в материальной действительности (способные однако, обрести впоследствии материальный статус).
В-третьих, имеется в виду также зависимость индивидуального сознания от материального бытия, понимается его реальная конечность смертность, в этом отношении его враждебность материальному бытию непримиримость с конечностью конкретно-сущего.
4. Различение душевной жизни и сознания
Оправдание различения душевной жизни и сознания заключается в следующем. Душевная жизнь в принятом нами смысле есть как исходная точка, так и постоянный, неустранимый субстрат всех явлений сознания. У новорожденного ребенка или у низших животных такое сознание исчерпывается одной лишь "душевной жизнью". С другой стороны, эта же душевная жизнь есть общий фон, всеобъемлющая стихия, лишь на почве которой и в неразрывном единстве с которой возможны высшие формы сознания. Они суть не что иное как усложненные виды душевной жизни, ибо они суть тоже "переживания". Душевная жизнь есть зародыш и субстрат всякого сознания вообще, правда, как чистая потенция. В чистом виде такая потенция проявляется лишь в низшей форме "душевной жизни вообще", в высших же своих обнаружениях всецело опирается на иную силу, как бы питающаяся хотя и не чуждыми ей, но всё же и не ею самою созданными соками.
Впоследствии мы разделим сознание на 3 области:
– предметного сознания;
– экзистенции (сознания как переживания) и
– самосознания.
5. Различение сознания и знания
Тейхмюллер (1832–1888) ввел различение понятий сознания и знания. Его последователь Алексей Козлов писал: «Все наше сознание мы можем разделить на 2 области: первоначальное или простое сознание и производное или сложное сознание». Несколько позже это различение развивается Козловым еще дальше. Первоначальное сознание «само по себе есть нечто невыразимое и несказанное... оно предшествует всякому знанию... оно бессознательно, а всякое знание состоит из отношений». «Выражение “знать непосредственно” – ошибочно и неточно: знать всегда можно только посредственно».
Отсюда вытекает следующее определение опыта у Козлова: «я разумею под опытом первоначальную, неясно сознаваемую деятельность ума, соединяющего элементы простого, непосредственного сознания». Козлов, как видим, тщательно различает то, что дано нам в “первоначальном сознании”, от всего, что привносит сюда деятельность ума, преображающего данные сознания в знание, которое всегда вторично, всегда “посредственно”. Исключительной ясности все эти анализы достигают в статье Козлова «Сознание Бога и знание о Боге». В “первоначальном сознании” мы находим, по Козлову, с одной стороны, непосредственное сознание Бога. Это сознание Бога остается само по себе, как и все в первоначальном сознании, “несказанным”, – и этого сознания Бога как непосредственной данности, ничто не может удалить из состава души. Но от “сознания Бога” надо строго различать всякие понятия о Боге, развитие и разнообразие которых образует все то, что мы находим в религиозных верованиях человечества.
Вследствие того, что всякое знание “посредственно”, падает, с одной стороны, наивный реализм, а с другой стороны, утверждается символизм всякого познания (о внешнем мире). Иными словами, познание вовсе не лишается связи с подлинным бытием; “исследование законов явлений нисколько не низводит содержание отдельных наук к чему-то фантастическому и бесполезному, – пишет Козлов, – потому что явления, изучаемые нами, все-таки не чужды реальности... в явлениях мы не имеем дела с действительными существами или вещами, как они суть сами по себе, не имеем дела прямо даже с деятельностями этих существ, но все-таки соприкасаемся с законообразным их отражением в нашем сознании”. “Мир материальный, – пишет Козлов в другом месте, – состоит только из образов, существующих в нашем сознании, но нельзя отрицать некоторого соответствия этого кажущегося мира образов с тем, что происходит в действительном мире субстанций, так что в явлениях первого своеобразно отражаются реальные события и порядок деятельности, принадлежащий существам второго”.
Поскольку “первоначальное сознание” заключает в себе “непосредственно данное”, оно, по терминологии Козлова, – абсолютно, тогда как всякое знание относительно: “оно состоит из мыслимых нами отношений между пунктами первоначального сознания, в котором еще вовсе нет знания”. Эта гносеологическая позиция разделяется в основном всеми русскими защитниками лейбницианства. В этом отношении Козлов, следовавший здесь Тейхмюллеру, имел несомненное влияние на нескольких мыслителей.
6. Сознание и бытие
Из тезиса Н. Лосского об органической сочетанности субъекта и объекта в акте познания (т. е. из тезиса о “гносеологической координации”) Франк делает вывод, что оба члена знания, субъект и предмет, должны мыслиться и существуют на фоне некоего объемлющего их единства. Тем самым, сознание не противостоит бытию, но включено в бытие. Сознанию противостоит лишь “предметный мир” – область “объективируемого”, в то время как само подлинное бытие (или “сущее” по терминологии Вл. Соловьева) не знает раздвоения на субъект и объект.
|