1. Таинственность мира
2. Гносеологический скептицизм Канта: явления и вещи-в-себе
3. Допущение трансцендентной действительности
4. Моделирование действительности
5. Где же критерий истины?
6. Почему же нам кажется, что мы познаем?
7. Что представляет собой априорные формы восприятия?
8. Учение о первичной рационализации опыта
9. А что представляет собой априорные формы мышления?
10. Дань науке как миру эмпиризма
1. Таинственность мира
Кант был озадачен проблемами, вытекавшими из философии Беркли и Юма. По их мнению, убежденность в том, что присутствующие в наших восприятиях явления (феномены) адекватно представляют реальный вещественный мир, есть не более чем следствие удобной привычки, а также философских предрассудков. Идеи Беркли и Юма содержат в себе мировоззренческий вызов и создают ситуацию, которую Кант расценивает как «скандальную». Он пишет: «Нельзя не признать скандалом для философии и общечеловеческого разума необходимость принимать лишь на веру существование вещей вне нас (от которых мы ведь получаем весь материал наших знаний даже для нашего внутреннего чувства) и невозможность противопоставить какое бы то ни было удовлетворительное доказательство этого существования, если бы кто-нибудь вздумал подвергнуть его сомнению»
Внешний мир, оказывается, ускользает от нашего познания. Таким образом, ближайшая задача кантовской философии – попытаться утвердить реальность существования внешнего мира. Для этого нужно было свернуть с колеи примитивного эмпиризма, проложенной локковскими принципами и отшлифованной до логического конца в учениях Беркли и Юма.
Ведь если мы по-прежнему будем считать, что все существующее во внешнем материальном мире дается познанию посредством наших органов чувств (и составляет тем самым “копии”), то оказывается, что знание о мире – это знание о моих восприятиях, и поэтому нет разницы между внешним миром и восприятием. Следовательно, от внешнего мира я вообще могу отказаться как от ненужного удвоения.
Поэтому, рассуждает Кант, коль скоро мы желаем утвердить существование внешнего мира, необходимо сделать предположение о том, что не всё, что есть во внешнем мире (в действительности), существует в качестве явлений, т. е. в качестве того, что является нашим органам чувств, а также иным познавательным способностям человека. Эту скрытую часть Кант назвал «вещами в себе»: некоторая объективная реальность, существующая независимо от человека и никоим образом не могущая быть им познанной – ни посредством его разумной, или рассудочной, способности, ни посредством чувственных восприятий. Если бы это было возможно, то оно было бы лишь явление и сводилось к данным органов чувств, а отсюда – дорога ведет только в солипсизм (признания единственной реальностью только своего “Я”).
Итак, действительность скрыта от нас – она есть мир “вещей в себе”, ноуменов, которые трансцендентны нам. «О том, каковы они (вещи) могут быть сами по себе, мы ничего не знаем, а знаем только их явления, т. е. представления, которые они в нас производят, действуя на наши чувства».
2. Гносеологический скептицизм Канта: явления и вещи-в-себе
Век Просвещения знаменует собой эффективность предметно-практической деятельности человека, основанной на знаниях, полученных в результате опытного взаимодействия человека и мира. Кант признает это. Однако его позиция основывается на том философском наблюдении, что знание хотя и связано с опытом, но не определяется им полностью. «Опыт хотя и научает меня тому, что существует и как оно существует, но никогда не показывает, что это необходимым образом должно быть так, а не иначе. Следовательно, опыт никогда не дает познания о природе вещей самих по себе»[1]. Эта исходная интуиция заставляет Канта запастись достаточной долей скептицизма с тем, чтобы различать явления и сущности, опыты и законы.
Гносеологический скептицизм И.Канта (по мнению Г Гегеля) имеет своим основанием противопоставление и жесткое разведение явлений и сущностей.: «О том, каковы они [вещи] могут быть сами по себе, мы ничего не знаем, а знаем только их явления, т. е. представления, которые они в нас производят, действуя на наши чувства»[2]. Это утверждение И.Канта основано на допущении принципиального различия между тем, как существуют «вещи сами по себе», и тем, как они нам являются.
Скептическая позиция И.Канта не лишена основания уже хотя бы потому, что явления и сущность, опыт и закон в любом случае не совпадают. Если бы явления и сущность совпадали, то не было бы необходимости в специализированном научном исследовании мира, достаточно было бы фиксации внешних впечатлений и показаний приборов. Познание, особенно научное, художественное, философское, – имеет, однако, более сложную структуру.
3. Допущение трансцендентной действительности
1. Философия Беркли была имманентизмом: для него всякое бытие понятно только как нечто такое, что где-либо мыслится, т. е. как бытие, выступающее в качестве чьего-то сознания. Таким образом, антитеза "мышление – бытие" превращается в уравнение "мышление бытия = мыслимое бытие".
Кант, в отличие от Беркли, предполагает область трансцендентного:
Человек в познавательной деятельности всегда имеет дело с явлениями. Но явления существуют постольку, поскольку существуют вещи в себе; явления обусловлены вещами в себе. Без вещей в себе явлений не существует.
Уже Платон был полностью согласен с элеатами в том, что без наличия чего-то самотождественного невозможно никакое познание. Но тут же возникал и антитезис, сформулированный софистами: «самотождественное – это то, что отнесено лишь к себе самому, а, следовательно, оно не может быть познаваемым, ибо познание есть отнесение к познающему субъекту». Значит, то, что может быть познано, есть всегда иное. Антиномию эту Платон разрешает следующим образом: тождественное самому себе, а стало быть, неизменное, вечное, неделимое бытие предмета не может быть дано среди явлений чувственного мира, а потому должно быть вынесено за его пределы.
Это бытие Платон называет идеями, но Кант, соглашаясь с самим содержанием антиномии, предпочитает осторожно говорить лишь о “вещах в себе”.
Кант использует и термин трансцендентное для обозначения того, что находится за пределами сознания и непознаваемо, трансцендентальное же внутренне присуще сознанию и познаваемо.
|
