Интенция | Все о философии
Регистрация или вход Регистрация или вход Главная | Профиль | Рекомендовать | Обратная связь | В избранное | Сделать домашней
Меню
Основы
Онтология
Гносеология
Экзистенциология
Логика
Этика

История философии
Досократики
Классический период античной философии
Эллинистическая философия
Cредневековая философия
Философия эпохи возрождения
Философия Нового времени
Философия Просвещения
Классическая философия
Постклассическая философия

Философия общества
Проблемы устройства общества
Философская антропология

Философия религии
Буддизм
Ислам
Христианство

Опрос
Как вы оцениваете свои философские знания?

Общие знания
Профессиональный философ
Кухонный философ
Ничего не знаю, первый раз тут


Результаты
Другие опросы

Всего голосов: 914
Комментарии: 0

История философии

Поиск

[ Главная | Лучшие | Популярные | Список | Добавить ]

Перводвигатель Аристотеля

Высшей сущностью, последней основой всего сущего является для Аристотеля абсолютная субстанция, или бог. Это — существующее необходимым образом неподвижное, но вместе с тем движущее первоначало, не обладающее никакой материей. Его сущность заключается в чистой деятельности как таковой.

В этом первоначале неразрывно связаны между собой способность к деятельности и сама деятельность. Обосновывая необходимость существования этой абсолютной субстанции — вечного, неподвижного перводвигателя, который всем движет, Аристотель пишет: «Существует что-то, что вечно движется безостановочным движением, а таково — движение круговое; и это ясно — не только как логический вывод, но и как реальный факт, а потому первое небо обладает, можно сказать, вечным бытием. Следовательно, существует и нечто, что (его) приводит в движение. А так как то, что движется и (вместе) движет, занимает промежуточное положение, поэтому есть нечто, что движет, не находясь в движении, нечто вечное и являющее собой сущность и реальную активность».

Аристотель трактует вечный двигатель как неподвижный на основании следующего рассуждения. У всего, что движется, есть некоторая причина его движения, которая в случае, если она сама движется, с необходимостью ставит вопрос о причине движения этой причины и т. д. Это ведет нас к регрессу в бесконечность. Поэтому, если мы допускаем саму возможность достижения знания, необходимо признать существование некоторых последних, абсолютных и окончательных его основ или начал, дальше и глубже которых мы уже не можем пойти. Таким образом, трактовка вечно движущей причины как неподвижной основывается в конечном итоге на финалистской позиции Аристотеля, сознательно принятой им на основании рационально-логических рассуждений. Отметим, кстати, что эту в целом достаточно трезвую и глубокую методологическую позицию позднее подвергли сомнению и критике античные скептики, справедливо указавшие на следующее присущее ей затруднение. А именно: то, что приводится для обоснования некоторого положения, само в свою очередь нуждается в соответствующем обосновании и т. д., т. е. по существу мы вынуждены, идти в бесконечность, поскольку в противном случае следует признать, что всякое конечное обоснование само основывается на некритически, бездоказательно принятой предпосылке.

Будучи сама вечной и неподвижной, абсолютная субстанция является вместе с тем движущей все сущее. Трактуя вечный неподвижный двигатель как вместе с тем деятельный, движущий, Стагирит теоретически расходится с пифагорейцами и с Платоном. Обосновывая данное положение, Аристотель пишет: «...если существует начало, способное вызывать движение или действенное (творческое), но оно (при этом) не находится в действительной деятельности, тогда движения (еще) не будет: то, что обладает способностью (к деятельности), может и не проявлять ее. Нет, значит, никакой пользы, даже если мы установим вечные сущности, по примеру тех, кто принимает идеи, если эти сущности не будут заключать в себе некоторого начала, способного производить изменение; да, впрочем, и его еще (здесь) недостаточно, как недостаточно взять другую сущность — за пределами идей: если она не будет действовать, движения не получится. И (одинаково)—даже в том случае, если она будет действовать, но в существе своем остается способностью: вечного движения не будет, ибо то, что обладает способностью существовать, может (еще) не иметь существования. Поэтому должно быть такое начало, существо которого — в деятельности. А, кроме того, у сущностей этих не должно быть материи: ведь они должны быть вечными, если только есть еще хоть что-нибудь вечное; следовательно, (им необходимо пребывать) в деятельности».

Каким же образом это вечное деятельное начало может двигать что-либо другое, будучи само неподвижным? Аристотель отвечает на этот вопрос следующим образом: подобно тому как любящий движется предметом своей любви, который сам может при этом покоиться, так и все движимое определяется к движению последней неподвижной сущностью. «Так вот, — кратко формулирует он эту мысль, — движет она, как предмет любви, между тем как все остальное движет, находясь в движении (само)».

Вместе с тем перводвигатель движет не только как предмет любви, но и как предмет мысли, и обе эти характеристики оказываются в конечном итоге тождественными. Аристотель пишет: «Но движет так предмет желания и предмет мысли: они движут, (сами) не находясь в движении. А первые (т. е. высшие) из этих предметов (на которые направлены желание и мысль) друг с другом совпадают. Ибо влечение вызывается тем, что кажется прекрасным, а высшим предметом желания выступает то, что на самом деле прекрасно. И (вернее сказать, что) мы стремимся (к вещи), потому что у нас есть (о ней) (определенное) мнение, чем что мы имеем о ней (определенное) мнение, потому что (к ней) стремимся: ведь начальным является мышление».

Первое неподвижное и вместе с тем все движущее начало есть, согласно Аристотелю, не что иное, как мировой разум, называемый Стагиритом также и богом. Содержанием его деятельности является мышление о мышлении. Это первое неподвижное все движущее начало составляет последнюю глубочайшую основу Вселенной в целом и природы, в частности. «Так вот, — пишет в этой связи Аристотель, — от такого начала зависит мир небес и (вся) природа. И жизнь (у него) — такая, как наша — самая лучшая, (которая у нас) на малый срок. В таком состоянии оно находится всегда, (у нас этого не может быть), ибо и наслаждением является деятельность его (поэтому также бодрствование, восприятие, мышление — приятнее всего, надежды же и воспоминания— (уже) на почве их). А мышление, как оно есть само по себе, имеет дело с тем, что само по себе лучше всего, и у мышления, которое таково в наивысшей мере, предмет — самый лучший (тоже) в наивысшей мере. При этом разум, в силу причастности своей к предмету мысли, мыслит самого себя: он становится мыслимым, соприкасаясь (со своим предметом) и мысля (его), так что одно и то же есть разум и то, что мыслится им. Ибо разум имеет способность принимать в себя предмет своей мысли и сущность, а действует он, обладая (ими), так что то, что в нем, как кажется, есть божественного, это скорее самое обладание, нежели (одна) способность к нему, и умозрение есть то, что приятнее всего и всего лучше. Если поэтому так хорошо, как нам — иногда, богу — всегда, то это изумительно; если же лучше, то еще изумительнее. А с ним это именно так и есть. И жизнь без сомнения присуща ему: ибо деятельность разума есть жизнь, а он есть именно деятельность; и деятельность его, как она есть сама по себе, есть самая лучшая и вечная жизнь. Мы утверждаем поэтому, что бог есть живое существо, вечное, наилучшее, так что жизнь и существование непрерывное и вечное есть достояние его; ибо вот что такое есть бог».

Среди всех видов движений, вызываемых в конечном итоге этим неподвижным, все движущим началом, первым движением является перемещение в пространстве (в современной терминологии— механическое движение), а в области последнего первым и вместе с тем наиболее совершенным, иллюстрирующим образ вечности является движение по кругу. Именно оно, согласно Аристотелю, присуще видимой области вечного — небу неподвижных звезд, в то время как другие, более сложные виды движения (изменение по качеству, по количеству, возникновение и гибель) присущи области изменчивого — природе и ее созданиям.

Такова основная концепция аристотелевской метафизики — первой философии, исследующей первые начала и вместе с тем первопричины всего сущего. Ее преимущественная тенденция есть тенденция к объективному идеализму, причем идеализму более общего и глубокого порядка, нежели пифагореизм и платонизм. Эта более высокая степень общности и большая содержательная глубина аристотелевской философской доктрины выражаются главным образом в том, что Аристотель не только сознает и выявляет существенные теоретические недостатки предшествующих ему философских учений, в том числе пифагорейского и платоновского, но и критически преодолевает, разрешает выявленные трудности, разрабатывая новое философское учение, включающее в себя в переработанном, критически переосмысленном виде положительное содержание по существу всей предшествующей философии.

Однако философская концепция Аристотеля не лишена существенных, на наш взгляд, недостатков. Одним из них является отсут ствие в ней разумно постижимой формы связи между наиболее существенными моментами ее содержания. В частности, хотя Аристотель и указывает на зависимость видимой области вечного — неба неподвижных звезд, и области изменчивого — области природы, включающей в себя прежде всего все земные процессы от неподвижной, все движущей первопричины, однако он лишь ограничивается этим общим, следовательно, лишь абстрактным указанием, не подвергая никакой дальнейшей конкретной разработке вопрос о характере и форме этой зависимости. В результате, различая и определяя специфическое содержание трех основных видов сущности — бога, вечного неба и природы, Аристотель не сводит их в единую систему, сохраняющую их специфическое содержание и вместе с тем устанавливающую место и способ их связи с целым. Другой, более частный недостаток заключается в следующем. Характеризуя сущность второго рода, имеющую отношение прежде всего к существам живой природы, и признавая, что этому роду сущности присущи материя, форма и деятельность, Аристотель хотя и связывает в своей концепции энтелехии деятельность с формой, однако вопрос о форме взаимосвязи энтелехий с материей оставляет неразработанным. Таким образом, аристотелевское философское учение при всей его общности, основательности и глубине не лишено внутренних проблем, не получивших адекватного разрешения.

Надточаев А. С
Разместил: Античный философ Дата: 03.12.2011 Прочитано: 30668
Распечатать

Дополнительно по данной категории

19.12.2011 - Аристотелевская концепция ступеней познания
04.12.2011 - Философское учение Аристотеля
03.03.2011 - Классификация наук Аристотеля
02.03.2011 - Диалектика Аристотеля
28.11.2010 - Учение Аристотеля о движении

Нет комментариев. Почему бы Вам не оставить свой?

Вы не можете отправить комментарий анонимно, пожалуйста войдите или зарегистрируйтесь.

Главная | Основы философии | Философы | Философская проблематика | История философии | Актуальные вопросы