РУССО (Rousseau) Жан-Жак (28 июня 1712, Женева — 2 июля 1778, Эрменонвиль) |
|---|
О психологии Руссо
Любого, кто знакомится с его жизнью, озадачивает такой момент биографии Руссо, когда он пытается найти покровительство у прусского короля Фридриха II.
И дело не в самом этом факте - он зауряден и обыден, - а в том, что человек, всегда критиковавший деспота (Фридрих своими принципами и поступками попирал всякое уважение к естественному закону и человеческим обязанностям), вдруг у этого же деспота просит защиты, и не для кого-то, а лично для себя, и слова просьбы выражает в сочетаниях, далеко не склонённо-уважительных:
«Сир, я много говорю о Вас дурного и буду, вероятно, говорить впредь. Однако, изгнанный из Франции, из Женевы, из кантона Берн, прошу убежища в Ваших владениях. Моя ошибка, возможно, что я не с этого начал. Эта похвала - одна из тех, которых Вы достойны. Сир, я не заслужил от Вас никакой милости и не выпрашиваю ее. Но я считал себя обязанным сообщить Вашему Величеству, что оказался под Вашей властью и что желаю здесь остаться, Вы можете сделать со мной всё, что захотите».
Психика Руссо была в постоянном и более чем причудливом напряжении.
Это вело к набору различных нервных патологий и, в частности, к психогенной дизурии:
Страдавший чуть ли не всю свою жизнь ипохондрической депрессией, Руссо постоянно ощущал «при малейшей разгорячённости» частые позывы к мочеиспусканию в сочетании с болью в поясничной области. Его воображение рисовало ему «лишь цепь страданий: уремию, песок, камни и в конце концов - смерть».
Приглашенный однажды на прием к королю (свидание, имевшее необычайно важное значение для всего его будущего), Руссо испытал лишь мучительный страх:
«При мысли о предстоящей аудиенции я прежде всего подумал о своей потребности часто выходить, заставившей меня очень страдать. Этот недуг был главной причиной, мешавшей мне посещать собрания и задерживаться у женщин. Мне делалось дурно от одной лишь мысли о том положении, в какое эта потребность поставила бы меня».
Психовыбросы Руссо были довольно странны, даже изломны, что ли: ему нравилось блефовать своей откровенностью: преодоление стыда шокирующе бодрило его... Руссо сам верил в свою искренность и абсолютную честность:
Он хотел быть таким, даже вызывая отвращение к себе, когда признавался в рано развившейся склонности к удовольствиям наедине, в счастье, которое он испытывал, получая оплеухи мадемуазель Ламберсье, в застенчивости с женщинами из-за своей чрезмерной чувствительности, которая иногда приводила к импотенции, в почти кровосмесительной связи с мадам де Варане и в других афишируемых странностях.
Руссо всегда остро сочувствовал и сопереживал людям. Ему были ненавистны рабство, угнетение, любое попрание человеческого достоинства.
Однажды, будучи у философа Поля Гольбаха, автора книги «Система природы», где аббат Лепти читал свою бездарную трагедию «Давид и Вирсавия», а слушавшие его чтение Дюкло, Мармонтель, Гельвеций, Рейналь отпускали ему фальшивые комплименты, Жан-Жак, не переносивший, когда даже глупца унижали, вырвал из рук автора рукопись, швырнул ее на пол и закричал: «Уходите, разве вы не видите, что над вами смеются?..»
Находясь на приеме у вольнодумной актрисы Кино, чьи гости вели разговоры против религии, Руссо прервал эти разговоры гневным восклицанием: «Отсутствующего друга поносить мерзко, а вы поносите вездесущего Бога», — вскочил и, хлопнув дверью, ушел.
Неудивительно, что вследствие такой переамплитудной манеры поведения за Руссо закрепились клички: «маленький хам», «босяк» и тому подобные.
| | Разместил: Некром Дата: 13.10.2009 Прочитано: 37390 | |  |
|
|
