Духовность Плотина
Плотин “духовнее” своих предшественников, однако он сохраняет греческий интеллектуализм в понимании духа. В нем нет магии, которая захлестнула других неоплатоников (Ямвлиха, Прокла и др.). Нус, интеллект, стоящий у Плотина между Единым и множественным, сохраняет свою непорочность, чистоту. Зло в человеке есть лишь результат смешения этой непорочной части человеческой природы, соединяющей ее с Единым, с материей, с множественным миром. Достижение духовности означает преодоление смешения, выделение той части человека, которая всегда остается чистой.
У гностиков, которые синкретически смешивали разные миры, разные мифы и идеи, пневма и духовна, и материальна, космические силы господствуют над духом человека, освобожденным христианством. Дух есть тонкая материя. И вместе с тем гностики крайние спиритуалисты.
Духовный монизм Плотина (отзвуки брахманизма)
В индусской религиозной философии, которая существенно духовна и акосмична, Manos есть дух и мысль. Atman есть духовная глубина человека, и она тождественна с Brahman. Индусская мысль стоит по ту сторону западных категорий бытия и небытия, и в этом было ее своеобразное величие. Бытие происходит из небытия. Творчество мира понимается как жертва Бога. Мир есть трансформация первопричины. Индусская мысль духовнее греческой: в ней дух спиритуализирован.
Этой мысли родствен Плотин. Это духовный монизм. В "атмане", в абсолютной самости "Я" теряет себя. В индусской духовности нет личного духа, личность есть общее, а не индивидуальное. Христианство же вносит существенно новые черты в понимание духа.
Есть нечто общее и между индийским и неоплатоническим идеализмом. Плотин говорит, что природа есть созерцание, творящее созерцаемое. Природа не говорит, она рождает свои объекты в молчаливом созерцании: «созерцающее во мне производит созерцаемое». Природа есть душа, созерцающая в молчании. Если спросить, обладает ли она сознанием и ощущением, то мы должны ответить, что она подобна спящему человеку: она созерцает бессознательно, как во сне. Все порождения природы суть созерцания.
Душа человека тоже есть созерцание, и притом созерцание различной силы и интенсивности. Плотин высказывает при этом замечательную мысль в духе индийского отрешенного идеализма: чувственное созерцание и чувственно-практическая жизнь есть бессилие души достигнуть более высокого и истинного созерцания и его реализовать в себе. Но истинное созерцание есть созерцание идеи, т. е. первообраза и прообраза. (Enn. III. 8; 1,3, 4, 5). В неоплатонизме возникает идея метафизической мощи воображения и как эта идея приводит к своеобразной магии воображения.
Созерцание прообраза есть во-ображение. В этом идеализме уже заложена будущая немецкая мысль о “продуктивном воображении”: природа и есть такое продуктивное воображение, и притом бессознательное, – природа фантазирует и творит образы и формы как во сне. (В этом круге идей – весь ранний Шеллинг).
Внутреннее уединение
Плотин – противник крайнего аскетизма, он считает, как и стоики, что мудрец должен жить в обществе, исполнять свои обязанности по отношению к нему и помнить, что он только часть прекрасного и совершенного целого, благо которого выше блага его части. Для определения задач человека Плотин охотно пользуется образами стоиков: человек – это актёр мировой драмы, боец в мировом воинстве. Он высмеивает тех, кто складывает руки, полагаясь на богов или пришествие “божественного спасителя”, а потом жалуется на жизнь. Понятно, говорит он, что, когда люди становятся подобны робким овцам, их пожирают сильные волки, т. е. богачи и тираны. Этот призыв к борьбе весьма знаменателен, если учесть события времени Галлиена.
Заимствуя многое из этики стоиков, Плотин приспособляет её к индивидуализму своего времени. Добродетель для него, в отличие от стоиков, не самоцель, а лишь путь к слиянию с Верховным Благом. Некоторые видят в учении Плотина законченную проповедь “онтологизированного эгоцентризма”.
Не признаёт Плотин и конечной мировой катастрофы, о которой говорили стоики, и неоднократно возражает гностикам, для которых эта катастрофа была одной из основ их пессимизма. По мнению Плотина, мир вечен и прекрасен, как вечна и прекрасна его Первопричина. Он движется по неизменным законам, которых не могут изменить ни пришествия “спасителей”, ни заклинания демонов, ни молитвы богам.
|
