1. Важность морали для Канта
2. Условие достижения Высшего Блага
3. Обличение мнимой морали
4. Необходимость и нравственная свобода
5. Категорический императив
6. Критика кантовского нравственного “критицизма”
Кантовская самостоятельная этика долга, изложенная в «Критике практического разума» и представляющая значительное достижение философии, лежит в основе следующего рассуждения: хотя разум не способен познать предметы чисто априорно, т. е. без опыта, однако он может определять волю человека и его практическое поведение. При этом оказывается, что по своему “эмпирическому” характеру, т. е. как личность, человек стоит ниже законов природы, находится под влиянием внешнего мира, он несвободен. Согласно же своему “познающему” характеру, т. е. как индивидуальность, он свободен и следует только своему практическому разуму.
Закон морали, которому он при этом следует, – категорический императив; конкретнее: не стремление к счастью, направленное на достижение внешних благ, не любовь или симпатия делают поступок моральным, – а одно только уважение морального закона и следование долгу. Эта этика долга дает не теоретическую, а практическую уверенность в свободе морального поступка, в бессмертии морально поступающего лица, поскольку в этой жизни он не имеет права на вознаграждение за свою моральность, дает уверенность в Боге как гаранте моральности и награды за нее. Эти 3 убеждения Кант называет "практическими постулатами" Бога, свободы и бессмертия. Моральность, по Канту, свободна от религиозной гетерономии (отчуждение, сверхотчуждение), т. к. она автономна (существует самостоятельно по своим законам).
В этой связи Кант дает свое понимание права, государства, политики, истории, к реальности которых он относится очень скептически, особенно к реальности вечного мира, рассматриваемого им в качестве этико-политического идеала. Наоборот, религия, которая составляет предмет его сочинения «Религия в границах чистого разума» (1793), есть не что иное, как совокупность всего нашего долга как божественной заповеди и Бога как высшего идеала. Кроме благочестивого образа жизни, все, что человек считает возможным делать для того, чтобы стать более угодным Богу, в частности все религиозные организации, институты, догматика и чисто внешние религиозные отправления, есть простое религиозное заблуждение и напрасный труд, как это констатировал Кант в бесстрашной критике существующей Церкви.
Важность морали для Канта
1. “Практический” подход Канта
Переходя к морали, Кант вдруг говорит, что всё это были пока – чисто “теоретические размышления” о нашем познании, а теперь он переходит в практическую плоскость, в которой всё иначе, потому что главный герой в ней – воля. Так появляется «Критика практического разума». Исходи из того, что внешний мир существует, и что ты в этом внешнем мире должен действовать так-то и так-то (этика). Этика Канта – глубокий вклад в историю философской мысли.
2. Призыв к моральной вере
Выход в такой ситуации только один – верить в Бога без всяких доказательств. Это не доктринальная, а моральная вера, которую «ничто не может поколебать, – считал Кант, – так как этим были бы ниспровергнуты сами мои нравственные принципы, от которых я не могу отказаться, не став в своих собственных глазах достойным презрения».
Моральная вера не нуждается в систематическом обосновании, она реализуется в жизни. Наука и мораль – самостоятельные, не сводимые друг к другу сферы человеческого бытия. Между ними имеется определенная связь, но нравственность нельзя построить на основе научного знания. Категории долга, счастья, совести, зла и другие лежат в иной плоскости, нежели понятия науки.
3. Мораль недоступна животному
Моральное учение очень важно для Канта. «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет надобности искать и только предполагать как нечто окутанное мраком или лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их пред собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования.
Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь, с мирами над мирами и системами систем, в безграничном времени их периодического движения, их начала и продолжительности.
Второй [же] начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен, но который ощущается только рассудком и с которым (а через него и со всеми видимыми мирами) я познаю себя не только в случайной связи, как там, а во всеобщей и необходимой связи.
Первый взгляд на бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животной твари, которая снова должна отдать планете (только точке во вселенной) ту материю, из которой она возникла, после того как эта материя короткое время неизвестно каким образом была наделена жизненной силой.
Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа, через мою личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, независимую от животной природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира. По крайней мере, это яснее можно видеть, чем этот закон, из целесообразного назначения моего существования, которое не ограничено условиями и границами этой жизни...».
|
