Самое важное для счастья – добродетель. Она заключается гл. образом в нравственном понимании значимости вещей. Из этой добродетели следуют другие (справедливость, мужество и т. д.). Добродетели как познанию можно научиться, и тогда она становится неотъемлемой. Между добродетелью и пороком нет ничего среднего, поскольку можно действовать либо с пониманием, либо без него. На правильном суждении базируется правильное отношение к вещам и к влечениям. Достигнутая же гармония – это и есть счастье.
Центральная для этики стоиков идея выражена в психологическом учении о присвоении (ойкейосис), благодаря которому нравственное стремление человека уже содержится в его природной предрасположенности. Ойкейосис состоит в обращении к тому, что в самосознании переживается как относящееся к нему. Человек присваивает себе сообразные для него с природой вещи и различает полезное для себя и вредное. Поэтому любое живое существо и стремится к самосохранению. Созревая, человек постепенно познаёт, что разум – это поистине его сообразная с природой сущность. Но присвоение переносит в общество и арену нравственной деятельности: к индивиду относятся не только он сам, но и его родители, друзья и т.д., а в конце концов – и все человечество.
Заметим, что в этике стоицизм опирается не только на учение о природе (физику), но и на логику (учение о высказывании). Логическое следование отождествляется у стоиков с физической причинностью. Именно это и приводит к отрицанию случайности и фатализму.
Несмотря на известное сходство стоической и эпикурейской этики, различие между ними весьма существенное: идеал стоиков более суров, они держатся альтруистического принципа долга и бесстрашия перед ударами судьбы. – Как достичь апатии? Стоики достигали её теоретическим путем – направлением своей мысли на основное положение, что надо жить в соответствии с природой, отсюда умеренность.
2.
Мир у стоиков не есть сумма единичных чувственных созданий, но органическое целое, оживленное единым божественным разумом. Человек особенно причастен этому божественному разуму, хотя и он всецело зависит от мирового целого, часть которого он составляет. Отсюда вытекает основная мысль стоической этики: человек должен сознательно, разумно познавать свое место и назначение в мироздании; он должен познавать, какое поведение сообразно его природе и его ест. отношению к другим существам. Это у них называется: жить сообразно природе. Так что человек должен сознательно и произвольно сообразовываться с тем, что он есть по природе. Он есть животное, разумное существо, по природе предназначенное для общения с себе подобными. Следовательно, он должен, во-первых, жить сообразно естественной цели животного, а не произвольным его целям (каковы, напр., наслаждения); во-вторых, сообразно ест. цели разумного существа, не подчиняясь страстям, а следуя своей разумной природе; в-третьих – сообразно ест. цели, которую он имеет как органический член социального целого, сознающего свое нормальное отношение к ближним.
Идея универсального Логоса определяет собой этику стоиков, вытекающую из Сократова учения. "Жить сообразно природе" значит жить сообразно Разуму, которым зиждется природа; в этом – и счастье, и добродетель человека. Сама природа побуждает нас к такой жизни, внушая нам ест. нравственные инстинкты. Самосохранение есть ест. побуждение всего живого: поэтому всякое живое существо естественно стремится жить по природе, и только то имеет для него цену, что служит его самосохранению. Поэтому для человека как для существа разумного только то, что разумно, сообразно разуму, имеет истинную цену. Только разумная деятельность есть истинная и добрая. Поэтому только добродетель есть благо для человека: в ней одной заключается его счастье; и наоборот, – единственное действительное зло есть порок. (Этот принцип взят у киников). Все остальное – безразлично: жизнь, здоровье, честь, имущество – не суть благо; смерть, болезнь, бесчестье, бедность – не суть зло. Кроме добродетели ничто не благо; все остальное хорошо лишь постольку, поскольку сообразно добродетели, способствует ей. В этом смысле испытания суть блага, и стоики рассматривают их, как упражнения в добродетели. Об этом вопросе написано много рассуждений, частью искренних и красноречивых, частью напыщенных. Никто не может быть несчастнее того, с кем никогда не случилось несчастья: он не имел возможности испытать себя.
Не следует, однако, думать, чтобы стоики вполне сходились с киниками в совершенном отвержении всех относительных внешних благ. Уже Зенон признавал возможность относительной расценки самых безразличных предметов: напр., здоровье и богатство сами по себе безразличны; но было бы безумно предпочесть им болезнь и бедность, если бы мы имели выбор между ними. Позднейшие стоики пошли в этом отношении еще далее: тут у них целая казуистика, похожая на иезуитские уставы, где сделана расценка даже самых безразличных поступков. В общем они разделяли "безразличные предметы" на 3 разряда: вещи, заслуживающие предпочтения, напр., богатство, здоровье, красоту, хорошие способности; вещи нежелательные, как бедность, бесчестие, страдания, и, наконец, вещи совершенно безразличные, не имеющие никакого значения.
|
