В христианской картине мира человек утверждается в статусе «образа и подобия» своего Творца, благодаря чему он чувствует себя привилегированным в отношении остального мира. Однако личностная связь человека с Богом осложнена драматичнейшим событием — грехопадением прародителей Адама и Евы, которые ослушались Бога, преступив чрез Его заповедь, предписывающую не есть с дерева познания добра и зла2. Грех будет осмысливаться как своеволие, как отпадение
1 Конечно, связь Бога со своим творением остается, по человеку бесполезно ее исследовать, интерпретировать, так как единой концепции все равно не создавать, Бог «волюнтаристов» оказывается непознаваемым через вещи; подвести предметный мир под единый Божественный знаменатель в такой картине бытия нельзя.
2 Заповедь «не есть с дерева познания добра и зла» -- одна из величайших мудростей еврейского народа. Она является действительно важнейшим структурным базовым элементом человеческого бытия: не все надо познавать на собственном опыте (не по всем дорогам можно ходить и не все ящики, как, например, ящик Пандоры, открывать), есть вещи, темы, которые для человека могут быть закрыты, по многим проблемам в нравственной сфере надо доверять авторитетному мнению. Анализ данной заповеди лег в основу сюжета «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского: не надо ставить собственных экспериментов для того, чтобы проверить незыблемую истинность заповеди «не убий». Человек преступивший неминуемо будет отторгнут от Бога, изгнан из рая. Не надо пробовать наркотики, чтобы убедиться в их смертоносном вреде, в том, что они разрушают и тело и душу.
от Бога, т.е. житие по человеческим, a не по Божеским законам. Прегрешение прародителей ляжет позором на весь род человеческий, станет родовым грехом. И хотя Христос вочеловечился и принял крестную муку во спасение человека, однако прежнего безгрешного состояния без Божественной помощи, без помощи Духа Святого человек достичь не в состоянии. Человек не может без помощи Бога преодолеть в себе «ветхого человека»: тварную плотскую греховную природу.
Это личностное отношение человека с Богом, полное драматизма, меняет представление европейца о характере познания и жизненных этических нормах и идеалах. Познание средневекового человека остается все еще созерцательным, бескорыстным (оппозиция ему — новоевропейское научное познание, носящее деятельно-прагматический характер), но это уже и не то бесстрастное созерцание, какое было идеалом античного мудреца. Наоборот, оно насыщено эмоциями, страстью — верою, надеждою, любовью (так называемыми теологическими чувствами). Мистический путь Богопознания — это не только апофатизм (негативная теология), о котором учил Ареопагит, с его сумерками и безмолвием. Более демократичный и доступный каждому христианину способ познания — это проживание, прочувствование пути Христа, который есть «Путь, Истина и Жизнь», полный милосердия, сострадания и любви к людям.
Меняется в христианской картине мира образ «идеального человека», «культурного героя», которому должен подражать человек, чтобы воплотить в себе культурную норму, чтобы «вочеловечиться»; вместе с этим меняются и этические нормы. В христианстве «культурным героем», образцом для подражания становится сам Бог: Бог-Творец и Иисус-Богочеловек. Познавательная и этическая стороны, грани человеческого существа и существования не отделены, а дополняют друг друга и взаимодействуют. Поэтому в христианской практике даже рациональные размышления, в том числе и сугубо схоластические, должны быть подкреплены святостью жизни; авторитетный писатель — это не только тот, кто много знает и даже успешно согласует свое учение с традицией, но тот, кто свое знание черпает из всей целокупности праведной жизни.
Человек слаб, слабы и его интеллектуальные возможности, поэтому в познавательной деятельности без помощи Бога человек также не может обойтись. Когда думающий, ищущий знания христианин обращается за помощью к Создателю, то для него это не пустая риторика. Теологическая мысль Средних веков оформила интуицию о Божественной помощи в учение о «внутреннем свете», иллюминации, которую дарует Бог каждому человеку. Теория иллюминации наследует платоновской теории припоминания, учившей о предзаданности человеку общих идей Ч Но избранным, чистым душою и крепким духом правед-
1 Теория припоминания выражена Платоном в «Медоне», «Федоне» — отрывки из которых помещены в хрестоматии. Много рассуждает на данную тему Августин в «Исповеди». Мысль о предзаданности ;шания общих понятий, идей найдет свое место в философии Декарта, Канта. Учение о «внутреннем свете» просветителями XVIII в. будет трансформировано в учение «о естественном свете разума», которое можно рассматривать как аналог понятия «здравого смысла» — знания самоочевидного, не требующего для своего утверждения предварительного дискурса, размышления, обоснования. В русском языке «здравый смысл» помечается такими выражениями, как «это очевидно», «это само собой разумеется».
никам, Бог может даровать Свет Свыше — Свет Откровения. Поэтому учение Отцов Церкви и постановления самой Церкви, понимаемой как «тело Христово», как коллективный соборный разум, также являются авторитетными источниками знания.
|
