В диалоге «Менон» Сократ просит привести ему юного раба-подростка, и в беседе с ним задает ему вопросы так, что сам юный раб доказывает теорему о том, чему равен квадрат гипотенузы прямоугольного равнобедренного треугольника. Вспомним, что в этом состояла суть всей философии Сократа – в самопознании. Во всех беседах Сократ отводил себе роль повивальной бабки для человека, который сам рождает истину. И Платон это понимает буквально: что душа человека наблюдает в самой себе те идеи, которые она созерцала до своего рождения, и вспоминает их, пользуясь тем или иным случаем – встречей с удачным собеседником, или с материальными предметами или с событиями, или сама рассуждая с собой. Знание потенциально уже заключалось в отроке-рабе, а раскрытый перед нами чертеж напомнил ему об этом знании.
Это есть то знание, которым обладали наши души, созерцая идеи в надзвездном мире. Имея перед собой смутное подобие их, мы умственно воссоздаем тип, каким мы постигали его в том мире, – так появляется знание. И чувственная красота, и добро чел. поступков, наводя на мысль о высшей красоте и благе, свидетельствуют о том, что в нас таится знание вечной красоты и правды. Содержание знания вечно, а следовательно, вечно и само знание, вечна и душа, вмещающая его в себе. В свою очередь предсуществование души, ее предвечность, служит доказательством ее будущей вечности. Если загробное существование переходит в земное, то и земное переходит в загробное.
Бессмертие человеческой души
Платон считает, что душа бессмертна в обе стороны. Душа существовала всегда. Несмотря на то, что различные диалоги Платона расходятся в изображении будущего состояния души, а некоторые описания ясно носят характер притч, Платон отводит вопросу о загробном существовании важное место. Вопросу о бессмертии души посвящен один из самых прекрасных диалогов "Федон".
1. Характер аргументации Платона
Учение о бессмертии души вытекает из всей философии Платона, из всего ее духа, и потому доказательства в пользу бессмертия души, приводимые Платоном, весьма разнообразны. Философия и сообразная ей жизнь истинного философа есть отрешение от чувственного, убежденная проповедь высшего, духовного мира как несравненно лучшего, истинного, прекраснейшего. Поэтому Платон не мог и представить, чтобы жизнь духа прекращалась вместе со смертью тела; он в жизни проповедовал умирание, отрешение от плоти, во имя сверхчувственного блага, во имя бесплотной, духовной жизни. Смерть для него была лишь окончательным избавлением от зол, началом новой жизни, ступенью, ведущею в идеальный мир, в который он верил более, чем в земную действительность.
Душа бессмертна как начало, посредствующее между телом и идеями. С этой т. зр. бессмертие души необходимо должно быть признано, ибо иначе распалось бы звено мироздания. Самодвижущееся начало (душа) не может ни быть остановлено в своем движении самим собою, ни разрушиться чем-либо внешним, ибо в таком случае нарушился бы закон мир. движения, распалось бы небо, уничтожилась бы всякая связь, вся гармония в мире. Каждая душа служит звеном, связью Вселенной, подобно Мировой Душе.
Наконец, бессмертие души есть для Платона нравственное требование: к метафизическим док-вам примешивалась и вера в загробное возмездие, в торжество бож. правды. В "Горгии", "Федоне" и X книге "Государства" Платон в поэтических образах описывает загробный суд над душою.
Уже в самом сознании человека Платон находил доказательство вечности души. Платон признавал предсуществование души, которое доказывал из рассмотрения природы чел. знания. Платон учил, что всякое знание есть припоминание, а иначе оно немыслимо. Знание универсально; общие понятия сходства и несходства, тожества, различия, множества, величины и пр., без которых мы не можем признавать и судить о чем-либо, не даются нам опытом, но обусловливают собою всякий возможный опыт. Мы должны иметь их, чтобы судить о данных предметах. Откуда мы знаем общее и безусловное, если наш внешний опыт ограничен отдельными предметами и если наша душа есть частное, преходящее существо? Истинное знание, по Платону, черпается не из внешних впечатлений, а изнутри души. А если же в ней пребывает истинное знание, – как она может быть временной и преходящей?
|
