В решении второй задачи — задачи синтеза различных трактовок принципа числа как основы всего сущего — ситуация более удовлетворительная. Следуя основной традиции в понимании пифагорейского учения, восходящей к Платону и Аристотелю, Маковельский истолковывает числа как внутреннюю, существенную основу всех вещей, имеющую различные, специфические внешние проявления (в том числе арифметическое и геометрическое). Однако этот верный в своем исходном пункте способ разрешения рассматриваемых здесь трудностей, по крайней мере та его форма, которую предлагает Маковельский, страдает незавершенностью. Дело в том, что сведение многообразных проявлений числа к его внутренней, существенной основе есть решение лишь половины задачи. Ибо вслед за этим неумолимо встает вопрос: каким же образом эта имманентная сущность всего существующего доходит до необходимости проявить себя в столь различных формах и ипостасях, связывая при этом внешне расходящееся многообразие своих проявлений в глубокое (в пределе — монистическое) внутреннее единство?
В целом решение вскрытого в процессе исследования пифагорейского (а в принципе — и любого другого философского) учения затруднения, заключающегося в необходимости связать в конкретное единство основной принцип учения и его различные трактовки, предполагает ясное, до конца продуманное понимание значения категорий «сущность» и «явление», а также уяснение их взаимоотношений. Диалектика сущности и явления имеет, на наш взгляд, прямое отношение не только к истолкованию основного смысла пифагорейской философии, но и к разрешению затруднений, возникающих в связи с задачей установления точного смысла любого философского построения при наличии различных (вплоть до логически противоположных) интерпретаций этого построения.
В любом достаточно развитом философском учении, в том числе и в зрелой форме пифагорейской философии, необходимо четко различать сущность основного метафизического принципа, выступающего затем в качестве универсального логического метода интерпретации, обоснования и объяснения различных областей реальности, и частные, специальные формы применения этой общелогической сущности к истолкованию, обоснованию и объяснению тех или иных, частных по своему характеру и содержанию областей реальности. В процессе такого применения общелогический принцип (или принципы) должен сообразовываться со спецификой особенного содержания той частной предметной области, для которой он выступает в качестве ведущей, руководящей для ее понимания точки зрения. Применение универсально-логического принципа к особенному содержанию осуществляет два противоположных по своей направленности, но тождественных по результату процесса: обособление универсального и универсализацию особенного. Универсальное содержание, присущее принципу в чистом виде, низводится до специфической особенности явления, и одновременно с этим особенное содержание явления возвышается на ступень всеобщности и существенности принципа.
Результат этого двояко направленного процесса представляет собой конкретную истину, конкретную в смысле тождества противоположных определений, «сращенности» их в одном предмете. Во-первых, особенное явление выступает теперь не в своем кажущемся самостоятельным существовании и значении, а в органической связи с универсальным принципом (в частных науках — с законом), выявляющим и определяющим его подлинный смысл и значение в системе целого (в науках — всей совокупности явлений данного рода). Во-вторых, универсальный принцип выступает благодаря этому в форме не абстрактной всеобщности, фиксирующей некоторую внешне общую характеристику явлений как таковых, а всеобщности конкретной, не только устанавливающей внутреннюю сущность рассматриваемых явлений, но и раскрывающей конкретные формы ее специфических проявлений в различного рода явлениях. Диалектика сущности и явления имеет кардинальное значение для правильного понимания смысла на только того или иного философского учения, но и частнонаучного познания. Ибо не только философия, но и любая частная наука имеет своей основной задачей не просто описать, зафиксировать ту или иную область явлений, но вскрыть в них общее, их сущность, установить причину данных явлений и тем самым познать их. В этой связи уместно вспомнить замечание К. Маркса о том, что «если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня»
Надточаев А. С
|
