Рассмотрим прежде всего всеобщее понятие природы, составляющей предмет- физического исследования. Подходя философски к необходимости уяснения сущности природы, Аристотель стремится выявить ее первые наиболее общие и глубокие начала. «Так как при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины или элементы путем их усвоения, — пишет он в «Физике», — возникают знание и наука (ведь мы тогда уверены в познании всякой вещи, когда узнаем ее первые причины, первые начала и разлагаем ее вплоть до элементов), то ясно, что и в науке о природе надо попытаться определить прежде всего то, что относится к началам». Полемизируя с выдвинутым предшествующими натурфилософами пониманием природы в качестве одной только материи, того основного материала, из которого составлены все существующие естественным образом вещи, Аристотель утверждает, что физик при изучении природы должен искать в ней все четыре причины. А именно: «Физику надлежит знать обо всех (причинах. — А. Н.) и, сводя вопрос «почему» на каждую из них — материю, форму, движущее начало и цель, — он ответит как физик». Тем самым в выработке общего понятия природы он исходит из развитой им в «Метафизике» общефилософской концепции четырех причин, сводимой им далее, как мы установили, к гилеморфизму.
С точки зрения концепции гилеморфизма «природа двояка: с одной стороны, как материя, с другой — как форма». Ибо, во-первых, «она есть первая материя, лежащая в основе каждого из тел, имеющих в себе самом начало движения и изменения», и, во-вторых, «она есть форма и вид согласно понятию». Поскольку, с точки зрения Аристотеля, природные тела заключают в самих себе начало движения и изменения, а не приобретают последние извне, постольку «природою в первом и основном смысле является сущность, а именно сущность вещей, имеющих начало движения в самих себе, как таковых». Тем самым в понимании природы Аристотель отдает явное предпочтение причине формальной, а не материальной, поскольку именно содержащаяся в форме имманентная (а не внешняя) цель, «то, ради чего», «является причиной определенной материи, а не материя причиной определенной цели». Аристотель, следовательно, трактует природу преимущественно телеологически. Последовательное проведение этой точки зрения ведет к организмической концепции природы. Подчеркивая этот момент, Гегель писал, что «понятие Аристотеля о природе превосходнее современного, ибо главным является у него определение цели как внутренней определенности самой природной вещи. Он, таким образом, понимал природу как жизнь, т. е. как нечто такое, что есть цель в самом себе и единство с самим собою, понимал как нечто такое, что не переходит в другое, а определяет изменения через посредство начала деятельности соответственно своему своеобразному содержанию и благодаря этому сохраняет себя в этих изменениях».
Другим существенным моментом аристотелевской концепции природы является понятие необходимости. Данное понятие присуще атомистической концепции природы, трактовке природных явлений с точки зрения детерминизма, последовательно проведенного принципа внешней причинности. Признавая существенным для понимания природных вещей как принципа имманентной целесообразности, так и принципа (внешней) причинности, Аристотель тем самым трактует природу антиномически, впервые формулируя, а затем разрешая антиномию между необходимостью и целесообразностью, этими двумя, казалось бы, взаимоисключающими способами рассмотрения природных явлений. В этой связи он ставит следующий вопрос: каким образом в определяемых имманентными целями природных вещах налична и осуществляется имеющая место необходимость? Необходимость и имманентная целесообразность, эти два основных момента аристотелевского понимания лрироды, представляют собой конкретные способы, формы осуществления в природных образованиях высших метафизических принципов аристотелевской философии — материи и формы, ибо «необходимость заключена в материи, а «ради чего» — в понятии». При этом Аристотель высказывает фундаментальное пред-лоложение: «Может быть, и в самом понятии имеет место необходимость».
|
