Приступая к рассмотрению пифагорейской «математической философии», отметим, что смелая и чрезвычайно оригинальная мысль положить в основу философского учения математические понятия и отношения, как полагают некоторые исследователи, впервые была выдвинута еще до Пифагора.
В частности, немецкий историк философии Рошер обнаружил фрагменты сочинения «О числе 7», принадлежащие, согласно его предположению, неизвестному мыслителю из Милета. Автор этого сочинения впервые попытался построить универсальную мировоззренческую систему, положив в основание понимания и объяснения всего сущего число 73. Согласно Рошеру, первые 11 глав приписываемого Гиппократу сочинения «О числе 7» имеют более древнее, допифагорейское происхождение. В них высказана мысль о том, что «Вселенная и все отдельные части ее имеют следующее устройство. Все должно и по внешней форме и по своей внутренней сущности проявлять число 7» [там же, с. XVI]. Согласно этому учению: 1) число 7 характеризует устройство космоса, в котором имеется семь сфер: эфир, звезды и их свет, солнце, луна, воздух, влага, земля; 2) есть семь времен года: время посева, зима, время посадки, весна, лето, время плодов, осень; 3) имеется семь направлений ветров: Апелиот, Борей, Арктий, Зефир, Липе, Нот и Эвр; 4) каждый животный индивид состоит из семи частей: головы, рук, внутренностей, каналов излияния мочи и семени, заднего прохода и бедер; 5) семь возрастов имеет человеческая жизнь: младенец, отрок, юноша, молодой человек, мужчина, пожилой муж, старик; 6) семь функций имеется у человеческой головы: дыхание, истечение теплоты, зрение, слух, обоняние, потребление пищи и еды, чувство вкуса; 7) из семи частей состоит человеческая душа: из теплоты, прохлады, влаги, элемента земли, горьких соков, сладкого элемента и элемента соленого; 8) из семи гласных состоит язык: (а), (е), (г|), (i), (о), (v), (со) и т. д.
Учитывая, что гипотеза Рошера (и прежде всего тезис о том, что первые 11 глав сочинения «О числе 7» предшествуют учении, Пифагора), требует более обстоятельного и убедительного обоснования, отметим, что попытки применения количественных понятий и отношений к пониманию устройства мироздания зафиксированы в рассмотренных нами ранее сохранившихся фрагментах учений Фалеса и Анаксимандра. Даже если Пифагор не был знаком с этими попытками, все же он разрабатывал свою «математическую философию» не на пустом месте.
Согласно Аристотелю, возведение числа в ранг общефилософского принципа явилось результатом осознания эффективности и универсальной применимости чисел, с одной стороны, и их ключевого положения в самой математике — с другой 4. Это и побудило Пифагора и его соратников выдвинуть более правдоподобную, нежели предположения предшествовавших им натурфилософов, гипотезу о том, что числа (а точнее, их элементы, начала) лежат в основе всех вещей и Вселенной в целом. Следует отметить, что формирование этой пифагорейской философемы, явившееся своего рода абсолютизацией роли математики в познании действительности, положило начало воздействию развивающихся математических наук на философские исследования. Выявление конкретных форм и характера этого воздействия, его результатов и значения как для самих математических наук, так и для философии требует специального исследования, выходящего за пределы данной работы.
Итак, в основе пифагорейского философского учения лежит принцип: в основе всего существующего и Вселенной в целом лежат элементы чисел. Следует отметить, что теоретическая реконструкция этого ядра пифагорейского учения представляет серьезные трудности. Так, вопрос о первоначальном характере основных принципов пифагорейской метафизики решается в исследовательской литературе далеко не однозначно. «По мнению одних, — пишет в этой связи Маковельский, — первоначальное пифагорейское мировоззрение исходило из арифметического созерцания числа (этот взгляд особенно отстаивает Целлер); по мнению других, исходный пункт пифагорейской философии был геометрический: размышление над пространственными отношениями (границами пространства и бесконечным пространством); по мнению третьих, первоначальная форма пифагорейской философии носит по преимуществу физический характер. Она тесно примыкает к милетской философии Анаксимена и имеет основными принципами огонь и воздушную пустоту; наконец, встречается и теолого-метафизическое понимание первоначальных пифагорейских принципов»
|
