Очень часто ученые, особенно математики, высказывают точку зрения, согласно которой пифагорейское учение есть своего рода «математическая, или математизированная, философия», т. е. философия, построенная на основе собственно математических (арифметических и геометрических) понятий и отношений.
В свете этой точки зрения пифагореизм выступает как одно из проявлений более общей тенденции превращения математического знания в орудие и метод философского исследования. Профессиональные философы, начиная с античности, культивируют иную точку зрения на сущность пифагорейского учения, согласно которой пифагореизм есть собственно философская система, в которой математика имеет важное, однако не определяющее, а подчиненное значение по отношению к более общим, универсальным и фундаментальным философским принципам. Что же в действительности представляет собой пифагореизм?
Правильное разрешение поставленного вопроса, являющееся вместе с тем существенной предпосылкой для адекватного понимания и определения характера и формы взаимоотношений философского и специально-научного познания в пифагореизме, возможно лишь при строгом соблюдении двух важнейших методологических требований, вытекающих из принципа конкретности истины и принципа историзма. Принцип конкретности истины предполагает рассмотрение древнепифагорейского учения как целостного духовного образования, взятого в органическом единстве всех его элементов (философского, специально-научного, религиозного и т. д.). Принцип историзма требует тщательного учета не только конкретно-исторических и познавательно-теоретических условий, в которых происходило становление первоначальной формы учения, но и исследования процесса его эволюции.
Конкретно-историческое рассмотрение пифагорейского учения в целом показывает, что обе указанные точки зрения на характер взаимоотношения в древнем пифагореизме философского и математического элементов имеют свое историческое и логическое оправдание. Однако при этом они обладают различной познавательной ценностью и значением, поскольку в их основе лежит различное по глубине понимание смысла и существа пифагорейского учения в целом.
Точка зрения, согласно которой пифагорейское учение есть своего рода «математизированная философия», имеет под собой следующие основания. Во-первых, действительно, исторически и логически специально-математические исследования Пифагора и его учеников составили исходный пункт и первоначальную теоретическую основу формирования пифагорейского взгляда на мир, согласно которому в основе всех вещей и Вселенной в целом лежат числа и числовые соотношения. Логично поэтому предположить, что на самом раннем, начальном этапе своего возникновения пифагорейское учение представляло собой прямую, непосредственную абсолютизацию математических (главным образом арифметических и в меньшей степени геометрических) понятий и отношений, возведение их без какой-либо переработки и переосмысления в ранг универсальных принципов познания природы всего существующего. Кроме этого генетического основания, справедливость которого отмечал уже Аристотель, трактовка пифагорейского учения как «математической», или «математизированной», философии имеет и существенное содержательно-теоретическое основание. Оно заключается в том, что в основе всех специальных, частнонаучных теоретических построений древних пифагорейцев (в их- космологической, акустической, антропологической, психологической, этической и других теориях) непосредственно лежат числа и числовые соотношения в их арифметическом смысле. Таковы, в частности, 183 мира Петрона, образующие структуру Вселенной, в форме равностороннего треугольника; десять сфер Вселенной, вращающиеся вокруг центрального огня; числовые, чисто арифметические соотношения звуков, характеризующие интервалы основного тона, октавы, кварты и квинты; числовые арифметические соотношения, характеризующие различные этические добродетели; числа, характеризующие структуру человеческого тела и души, и т. д.
Однако этими двумя моментами, т. е. возможностью собственно арифметической трактовки числа в первоначальной форме учения и чисто арифметической трактовкой чисел в пределах специальных теоретических построений, и ограничивается, на наш взгляд, справедливость точки зрения на древнепифагорейское учение как на «математизированную философию», т. е. универсальное учение, построенное на основе собственно математических понятий числа и числовых соотношений. Более общий, целостный и глубокий взгляд на сущность пифагорейской доктрины и на формы ее конкретного воплощения на различных этапах эволюции этого учения не только выявляет ограниченный характер первой точки зрения, но и приводит к принципиально иному пониманию всего содержания пифагореизма и места в последнем собственно математического элемента.
Логично предположить, что на самой ранней, изначальной стадии своего становления пифагорейское учение формировалось на основе прямой, непосредственной абсолютизации математического знания, возведения собственно математических понятий и отношений в ранг универсальных, предельно глубоких принципов понимания и объяснения всего существующего. Причем на этой стадии, видимо, полностью отсутствовало сознание какой-либо возможности умозрительно-теоретического осмысления самой природы математических чисел, отсутствовало то, что получило впоследствии название философско-методологической рефлексии.
|